Красный лик. Мемуары и публицистика - читать онлайн книгу. Автор: Всеволод Иванов cтр.№ 84

Над миром стал единый интернациональный Царь-Град, город единого Бога и единого Царя Ромеев.

* * *

Отсюда то значение этого города для русского православия. Из Царь-Града пришла православная вера; в Царь-Град ездила в 955 году княгиня Ольга и посетила там императора Константина Порфиро-Багрянородного, который и оставил нам описание этого примечательного визита.

Из тьмы славянских лесов, из опасностей неверного караванного пути прибыла Ольга по голубым волнам Босфора Киммерийского к Царь-Граду, присоединившись к богатому каравану. Греки отлично знали уже, что такое жадные до чужого славяне, и долго Ольгу с караваном не пускали за цепи, запирающие Золотой Рог. На высоком берегу, непосредственно над голубыми водами, стоял царский дворец; своим круглым куполом парила над окрестностями Св. София, Премудрость Господня.

Мощёным цельным камнем двором шла не видавшая ничего подобного провинциалка Ольга к палатам басилевса; кругом стояли чудесные мраморные и бронзовые статуи царей. Посреди двора высился огромный крест с представшими царём Константином и матерью его Еленой. У другой статуи Св. Константина было сделано вокруг головы железное сияние — из святых гвоздей, которыми был распят Христос. Двор этот соединял храм Св. Софии со дворцом.

Золотом, каменьями, хитрыми инструментами были убраны палаты басилевса. Органы играли, когда хоры воспевали гимны. Царский великолепный престол звался «престолом Соломона».

Два золотых льва лежали на ступенях у этого престола, и когда входил на престол царь, они поднимались на лапы и рыкали, сверкая самоцветами-очами. Над троном сидели золотые птицы, певшие также очень искусно.

А за престолом возвышался огромный золотой Крест, знамение победы, весь покрытый драгоценными каменьями; на сводах палаты было изображение Иисуса Христа. Но это уже был не скромный пастырь первых веков христианства, собирающий своих овец, это был грозный безбородый молодой Царь Неба и Земли, блистающий в лазурно-изумрудных, пурпуровых и золотых тонах ромейской мозаики.

Когда царь угощал княгиню Ольгу и её свиту из 16 русских дам обедом, пели беспрерывно два церковных хора от св. Софии. Начато пение было гимном в честь царя:

— Ныне давший тебе власть в твои руки Бог поставил тебя самодержцем и владыкою… Великий Архистратиг, сошед с Неба, отверз пред твоим лицом врата царства. Мир, поверженный под скипетр твоей десницы, благодарит Господа, благоизволившего к тебе, о Царь! Он чтит тебя, святого Царя, владыку и правителя!

И хоровые песни, пляски, божественные пантомимы развлекали лесных славянских дикарей во время обеда. После обеда всем были пожалованы щедрые денежные подарки.

Православие, казалось, полностью пронизывало этот торжественный быт. Во время начала знаменитых цирковых игр служитель, поднимавший означавший начало игр флаг, восклицал:

— Во имя Отца и Сына и Св. Духа!

Скакавшие на колесницах и друзья их, сидевшие в публике, голосили:

— Пресвятая Богородица, помоги такому-то!..

Император, показывавшийся на народе, поднимал переднюю полу своего золототканого одеяния и осенял народ благословением… Это было вообще удивительное время, когда благодать Божья жила на земле. Пустыни Сирийская и Египетская уже в IV в. полнятся пустынниками. В Нитрийской долине в Египте жило в V в. около 5000 пустынников; около Св. Пахомия в Верхней Фиваиде — 1500 отшельников. Св. Захария имел камень во рту в течение десятков лет. Св. Симеон Стилит (Столпник) 40 лет стоял на столпе, то есть на маленькой башне… Возле него образовался монастырь, а вокруг монастыря большой город, развалины которого видны посейчас.

Не было никаких религиозных сомнений в этом очарованном, насыщенном пламенной верой интернациональном мире, выросшем из корней Рима и Христа:

— Все должны верить так, как заповедал это Пётр, верховный апостол, и как соблюдали римский епископ Дамас и александрийский епископ Пётр. Только те, кто исповедует равночестную божественную Троицу, — называются православными, иные же — еретиками. (Кодекс Феодосия Великого, XVI.)

Сохранившиеся поныне в Сирийской пустыне каменные дома прежних городов византийского периода носят на себе эти могучие следы напряжённого православного культа. Все заборы, ворота и т. д. украшены виноградными и аканфовыми листьями, которые вы можете видеть всюду на иконостасах русских церквей. Везде монограммы из Альфы и Омеги в комбинации с крестом, рыба агнец с крестом. На воротах всюду надписи: «Господи Сил, с нами буди…» — «Если Бог за нас, кто против нас…» — «Христе, помоги…» — «Комит Приск, сим побеждай!».

При таком напряжении веры удивительно ли, что всюду творились чудеса, входившие чуть ли не в обиход. Перед образом Богоматери в Константинополе разрешались судебные тяжбы — смотрели, когда зашевелится занавеска во время чтения прошений у истца или ответчика. Икона Богородицы у царицы Зои меняла свой блеск и начинала сиять ярким блеском и «обновлялась», если предстояло радостное событие, омрачаясь в противном случае. Одному византийскому монаху, в избытке чувств воскликнувшему:

— Радуйся, Благодатная! — икона Богородицы ответила:

— Ино радуйся и ты, отец!

Разве такая Византия могла не казаться страной обетованной для русского младенческого православия? Разве она могла не пленять младенческого воображения ходивших туда паломников? И действительно, не по её ли образцу старались украшать свои города — тот же Киев, Новгород, Ростов — разгульные, весёлые князья Руси, своим первобытным сердцем чувствовавшие красоту и правду жизни? И в этом золотом блеске святости, и в святом блеске солнечного золота — видится до сих пор Византия многим чувствительным и эстетическим православным душам.

Но есть и другая сторона её, которая постоянно упорно забывается.

* * *

Что такое византийский царь?

Мы только что видели это в одном свете. Послушаем сейчас одного византийского историка.

— Большая часть царей, — пишет он, — крайне труслива, чрезвычайно подозрительна и находит удовольствие в умерщвлении людей высоких, великих. Человека богатого они боятся, отличённого мужеством — заподозривают. Кто красив, красноречив — тот не даёт венценосцам спать, лишает их радости… Таким образом, они часто идут против воли Провидения и восстают против Бога, изъемля людей из их среды и предавая закланию… И всё это для того, чтобы спокойно можно было расточать государственные доходы на свои прихоти, чтобы с теми, кто больше их заслужил прав на престол, — обращаться как с рабами… Им мало ходить в золоте… Им обидно, если их не признают мудрецами, людьми, подобными героям и богам, богомудрыми, подобно Соломону, и боговдохновенными руководителями дел божеских и человеческих…

Эта едкая, революционная характеристика, однако, вовсе не преувеличена. Византийщина — не только храмы, православие и чудотворные иконы. Византийщина — это коварство, интрига, кровь, яд, ночной заговор. Византийщина — это кровный бунт «Ника», когда Юстиниан Великий был готов бежать, но его остановила царица Феодора гордыми словами: