Красный лик. Мемуары и публицистика - читать онлайн книгу. Автор: Всеволод Иванов cтр.№ 38

Подготовка переворота. Переговоры между каппелевским командованием и бюро, в частности между братьями Меркуловыми, велись весьма успешно. Сомнение вызывала только фигура атамана Семёнова, которого так не хотела иметь своим командующим каппелевская армия, тогда как он претендовал на этот пост ещё по указу от 6 января 1920 г. адмирала Колчака, изданному перед его смертью. Этот вопрос разрешился после переворота. Время проходило в стягивании небольшого количества оружия, которое можно было достать на эти скудные средства.

Медлить с переворотом было нельзя. Во-первых, производилась усиленная эвакуация грузов из таможенных складов. Так, на пароходе «Легия» в Петроград было отправлено товаров на сумму 5 000 000 руб., медикаментов и сельскохозяйственных орудий, т. е. то, чего не имело Приморье. Затем, независимо от Народного собрания, несмотря на его слабые протесты, во Владивостоке уже водворилось отделение читинской госполитохраны — этого дэвээровского изменения российской Чека. Начали производиться сплошные аресты, и вот, во время съезда, 30 марта 1921 г. была сделана первая попытка к перевороту. У красных во Владивостоке была лишь ненадёжная милиция, пополненная каппелевскими элементами, госполитохрана да ещё конвой командующего армией матроса Лепехина, который сменил генерального штаба генерала Болдырева на этой должности. Однако здесь, во Владивостоке, было до двух с половиной тысяч винтовок и ими вооружённых красных бойцов.

31 марта. Отряд полковника Глушина ворвался в город в ночь на 31 марта, захватил помещение госполитохраны, где сидели общественные деятели, которых к тому времени уже начали арестовывать, — генерал Лохвицкий, полковник Михайлов и другие, освободил их, но успеха своего не развил, потому что не получил подкрепления от городских организаций, не выступивших вследствие поднятой коммунистами тревоги.

Снова! 26 мая! Весь апрель месяц до 26 мая 1921 г. проходит с одной стороны в подготовке к перевороту и с другой стороны, со стороны красных, — в вывозе ценностей. После 31 марта аресты сначала было прекратились, но с новой силой возобновились 26 мая, когда офицеры, после раскрытия одной из организаций на японской квартире, стали арестовываться десятками. 26 мая в половине первого дня произошло совершенно бескровное выступление, и власть, оставленная всеми, державшаяся в искусственном неопределённом положении в течение целого года, перешла в руки правых, решительно национальных элементов, дружественно настроенных по отношению к третьей стороне — к Японии.

Огромная толпа, небывалая толпа, шествие, растянувшееся на версту, веющие в воздухе национальные флаги, цветы на венках, музыка, медленная и печальная, и, наконец, на трещащих грузовиках белые гробы с трупами павших.

Безусловно, сильное впечатление! Вот воочию то, к чему привела нас гражданская война, вот те жертвы, которыми платит Россия за свои ошибки!

Давно когда-то в одной из Петроградских газет по поводу похорон жертв революции в Петрограде была высказана интересная мысль, что мы, русские, умеем отлично хоронить своих мертвецов. Да, это правда, похороны мы устраивать умеем!

Дымок ладана, уносимый надвинувшимся холодным ветром, стальная гладь Золотого Рога, на сопках вокруг толпа редеющими цепочками. Безоружные солдаты, сделавшие великий поход, золото риз духовенства.

Мы умеем хоронить, мы умеем хранить торжественное молчание при виде павших бойцов. Нашей высшей доблестью было всегда умереть за отечество.

А жить для отечества?..

Покамест мы этого не умеем. Свары и дрязги, нудные обличения и бестолковщина в работе. Неумение работать, отсутствие взаимной симпатии.

«Лихой человек в пустой земле», — сказал про русских К. П. Победоносцев.

Пусть хоть вид этих гробов пробудит в нас не только одно сожаление, не только одно нервически-кокаинное завывание во вкусе пошлого Вертинского: «И кому и зачем это нужно?!».

А внутреннее чувство симпатии и сотрудничества? Есть же люди, которые не боятся умереть за живые идеи!

В нелепом вчерашнем провокационно-поэтическом фельетоне в «Вечере», в дряблом и измызганном произведении расхлябанного мозга жалкому писаке чудятся «ароматные цветы», выросшие на крови. Чёрный и красный.

Конечно, он ни тот, ни другой. Он — демократический центр, он ни в сих, ни в оных, он тот, кто ни холоден, ни горяч, а потому должен быть изблёван из уст Божиих. Нервически содрогаясь, проходит он мимо крови. Он, видите ли, поэт, и фамилия его — Лялин. Какая-то Ляля подарила его своей любовью, и этим он только и занят.

В эпоху гражданских войн сии ноющие захребетники — самый отвратительный элемент с их ноющим мифом об «общей линии». Я слышал, как об этом центре говорил один выпивший красный буржуй. Ему тоже не надо ни правых, ни левых.

Это люди с принципом ходей ^[13]: «Моя не касайся».

Но жизнь твёрже и серьёзнее этих Маниловых. «Кровь — это особенная жидкость», — говорит Мефистофель. И поэтому прочно всё, что построено на крови.

Пали герои при занятии Владивостока. Но зато город в их руках — бессмертие победы. Задача, поставленная воле, достигнута…

А что может быть ненадёжнее русской воли? Но тут мы видим — воля есть.

Умер Александр Блок, певец революции, Блок «Двенадцати».

Слово «Двенадцать» — начало. За ним следовало — «апостолов»… По мысли поэта, во вьюжную, снежную октябрьскую ночь за Христом в венчике из белых роз идут по новым русским путям двенадцать новых апостолов.

Кто они?

Убийственен ответ на это поэта… Взгляните только на их наружность:

Они — красногвардейцы, воины советской России, легкомысленные, беспечные варяги, продающие своё привычное оружие ландскнехты.

И вот их ярая цель, затаённый вздох первых дней революции:

Кто же они?