Ирочка еще долго щебетала о том, какой камень у нее с души свалился, да как они с Вадиком старались не афишировать свои отношения, да как она умоляла своих девчонок из «Ладоги» не рассказывать новому боссу «Ориона» и вообще их сотрудникам, что они с Вадиком в близких отношениях, фактически уже второй год живут гражданским браком.
Но подруги уже не слушали девушку. Они с грустью размышляли над тем, что, похоже, снова вытянули пустышку. Да, Вадику было что скрывать, но увы, совсем не то, что хотели бы узнать подруги.
– По крайней мере теперь совершенно ясно, почему он так хорошо ориентировался в том районе, где мы работаем, – сказала Леся, когда подруги распрощались с сияющей Ирочкой и ее скромно ликующим Вадимом.
– Да, и откуда он знал девушек из «Ладоги» по имени, тоже ясно, – вздохнула Кира. – Если они с Ирочкой живут вместе, то Вадим наверняка много времени проводил у нее на работе. Привозил, отвозил, ждал по вечерам, пока она закончит свои дела.
– И обедали они, конечно, сто раз вместе в нашей кафешке, – сказала Леся. – Вот он про их кухню обширными сведениями и располагает.
– Так что же выходит? – произнесла Кира. – Вадим отпадает, Костик – тоже мимо, остается Сеня? Этот тюфяк и есть засланный казачок, который стучит на нас кому-то извне?
– Удивительно, – пробормотала Леся. – Никогда бы не подумала. Слушай, надо позвонить ребятам, рассказать, что мы узнали.
Кира сморщилась, словно подруга предложила ей хорошенько разжевать целый лимон. А потом еще и проглотить.
– Ну их! Они на нас наорали без всякой причины, а мы еще будем им жизнь облегчать? Вот уж нет! Не дождутся! А если бы они что-то узнали, то фиг бы стали с нами делиться информацией.
– Нет, они не такие! – возразила Леся.
Но права оказалась Кира. Потому что, подъехав к дому Сени, первое, что увидели подруги, был синий от холода Дима, маячивший в телефонной будке.
– Ты чего тут делаешь, а? – спросила у него Кира, так как Леся хранила подчеркнуто холодное молчание и с проштрафившимся Димой в разговор вступать не желала. – Замерз ведь. Синий уже весь.
– Ой, девчонки! – обрадовался им Дима. – Вы не поверите! Вот положение! Ключи от машины я потерял, а в карманах никакой налички. Позвонить и то не мог. Пробовал у прохожих денег выпросить, так ругаются. А одна тетка так чуть было и вовсе не поколотила.
В голосе Димы слышалось неподдельное страдание.
– А по трубке чего не позвонил? – спросила у него Леся, проникнувшись жалостью к Диме.
Тот и правда дрожал и синел до того жалко, что просто слезы на глаза наворачивались.
– Не мог я по трубке позвонить, – смиренно ответил ей Дима. – В машине ее забыл.
– Ты же машину в ремонт собрался отвезти! – ехидно заметила Леся. – Что же не повез?
– Планы у нас с Сашкой поменялись, пришлось на завтра отложить ремонт-то, – скромно отозвался Дима.
Вот как. А попробовала бы Леся спросить у него нечто подобное часом раньше! Да на ее бедную голову вывалился бы целый вал оскорблений и упреков, что она дура набитая, очевидных вещей не понимает. Но сейчас Дима, исстрадавшийся от черствости всего остального человечества, с благодарностью принимал сочувствие Леси.
Переглянувшись, подруги отвели парня к ближайшей торговой палатке и влили в него подряд два стаканчика отвратительной бурды, которую тут продавали под видом кофе. Но, несмотря на жуткий цвет и запах, одно достоинство у этого напитка все же, несомненно, было. Он был горячий. И постепенно к Диме стали возвращаться краски. Особенно выделялся нос. Он был розовый, словно пятачок у поросенка. Потом стал краснеть. И когда Дима допил второй стаканчик, нос побагровел.
– Достаточно, – решила Кира, наблюдая за изменениями в цвете носа Димы. – Ты уже вполне согрелся. Пошли теперь искать твои ключи.
– Бесполезно, – отказался Дима. – Я уже все обыскал. Нету их. Как сквозь землю провалились.
– А мы все же посмотрим еще, – сказала Кира.
Так как моральный перевес все еще был на стороне подруг, то Дима молча подчинился. Правда, про себя он ворчал что-то неодобрительное, но грязь и мокрый снег возле колес своей машины исправно месил вместе с подругами.
И похоже, он не врал насчет того, что обыскал возле своей машины каждый сантиметр. Диминых следов возле машины было больше, чем снега. Должно быть, парень и в самом деле потратил много сил на поиски пропавшего ключа, намерзся и настрадался.
– Ключей тут нет, – наконец пришла к выводу Кира. – Дима, вспоминай, как все случилось.
– Как-как, – пробурчал Дима. – Обыкновенно. Подошел я к машине, хотел ее открыть, стал искать ключ с брелоком, а его нет.
– А куда ты ходил перед тем, как подойти к машине?
– Куда? – задумался Дима. – Да много куда. По двору ходил. Потом под окнами этого прохвоста дежурил, а потом решил пойти в машину и немного погреться. Прихожу, начал по карманам рыскать, а ключей нет.
– Выходит, ты мог потерять ключи в любом месте возле дома Сени? – уточнила у него Кира. – Вовсе не обязательно, что это случилось у машины?
– Нет, – помотал головой Дима. – Ключи у меня были. Когда я подошел к машине и начал их искать, они были. Я их нащупал! А когда полез в карман, они у меня упали! Сюда!
И он ткнул носком ботинка в жижу возле правого колеса своей «девятки».
– Но их тут нет! – проинформировала его Кира.
– У меня в кармане их тоже нет! – разозлился Дима.
– Леся, посмотри у него в кармане лучше ты, – предложила подруге Кира.
– Зачем это? – возмутился Дима. – Вы что, мне не верите? Или думаете, что я не способен найти в собственном кармане ключи от машины? Снова за свое?
– Дима, в кармане ключей у тебя нет, – принялась втолковывать ему Кира. – В снегу их тоже нет. Значит, что?
– Что?
– Они завалились у тебя куда-то под подкладку, – заявила ему Кира.
– Я смотрел! – взорвался Дима. – Я себя с ног до головы ощупал!
– А теперь пусть Леся тебя ощупает!
В конце концов Дима сдался и позволил стыдливо розовеющей Лесе ощупать свою куртку.
– Кажется, тут что-то есть, – сказала Леся, прощупав подол куртки на спине Димы. – Что-то увесистое.
Дима извернулся и сделал попытку нащупать подозрительный предмет. Разумеется, от его движения куртка перекосилась и он ничего не нащупал.
– Нет там ничего!
– Да есть же!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Снимай куртку! – заорала Кира, которая тоже начала замерзать, а еще ей очень надоел этот цирк. – Ну кому говорят! Живо!