Нарочно не придумаешь - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Тиммон cтр.№ 18

— Сколько стоит твоя работа?

Энн почувствовала себя так, будто ее неожиданно и совершенно незаслуженно оскорбили. В то воскресенье, когда она начала писать портрет Алана, его вопрос об оплате просто огорчил ее, сейчас же был сродни удару в спину.

За прошедшее с того памятного воскресенья время в ее жизни благодаря Алану произошло столько изменений, что она уже была не в состоянии воспринимать его как человека постороннего, с которого за портрет не стыдно взять деньги.

Именно Алан помог ей окончательно отделаться от горечи, оставленной в сердце изменой Рейнолда. Подарил вдохновение, какого она еще не испытывала в жизни. И он же зародил в ее душе надежду и — главное — новую любовь.

Быть может, она отреагировала бы на его вопрос по-другому, если бы Алан не пригласил ее на Ниагару, не обнял тогда, не наговорил столько головокружительных слов.

Энн сознавала, что, спросив об оплате, он не желал оскорбить ее. Но почему-то ощущала себя настолько обиженной, преданной и обманутой, что, глядя сейчас на него, чуть не плакала.

— Энн… — спросил Алан, увидев, как ее лицо побледнело, — тебе нездоровится?

Она покачала головой, мысленно приказывая себе успокоиться;

— Нет, со мной все в порядке, — ответила Энн ровным, но более прохладным тоном. — Ты спрашиваешь, сколько стоит моя работа? Нисколько. Бери портрет бесплатно. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось подарить его тебе. — Она повела плечом, стараясь выглядеть как можно более безразличной. — Воспринимай это как причуду. Художники — странный народ, сам, наверное, знаешь. Сейчас я подыщу какую-нибудь ненужную раму. На первое время. Потом поменяешь, если захочешь.

— Энн… — начал Алан растерянно, но она даже не повернула головы.

Направляясь к шкафу и просматривая имеющиеся в большом нижнем ящике рамы, она думала о том, что опять оказалась в дурацком положении, что хочет поскорее остаться одна и что, пока не переварит то, что произошло, будет не в состоянии вести себя с Аланом естественно.

— Вот эта, пожалуй, сойдет, — сказала Энн, выбирая далеко не худшую из рам. — Сейчас посмотрим.

— Энн, — еще раз позвал ее Алан, с огорчением замечая, что, направляясь к мольберту, она практически не смотрит в его сторону. — Энн, в чем дело? Тебя обидело то, что я…

— Алан, извини, но у меня вдруг ужасно разболелась голова, — не дав ему договорить, торопливо пробормотала молодая женщина. — Надеюсь, ты не обидишься, если я не угощу тебя сегодня чаем. Мне бы хотелось поскорее прилечь.

Алан с недоумением развел руками и покачал головой.

— Я сейчас же уйду… Но резкая перемена твоего настроения кажется мне странной. У меня такое чувство, будто я чем-то обидел тебя, но, поверь, ничего подобного у меня и в мыслях не было… Если…

— Алан, — произнесла Энн, чувствуя, что долго сдерживать подступающие к глазам слезы не сможет, — я правда вдруг почувствовала головную боль. В тот момент, когда резко наклонилась к ящику с рамами. Мне очень неудобно перед тобой. Но думаю, что сейчас тебе лучше уйти.

Алан пристально всмотрелся в ее глаза. В них отражалась борьба эмоций, однако каких именно, определить было сложно. Единственное, что он ясно чувствовал, — так это то, что Энн сильно взволнована и испытывает душевные страдания. Он даже догадывался, в чем их причина, — в том, что, не послушавшись голоса сердца, все же заговорил с ней о деньгах.

Ему хотелось заключить ее в объятия, объяснить, что лишь из лучших побуждений он опять завел речь о треклятых деньгах, сказать, что ужасно об этом сожалеет и больше никогда не оскорбит ее подобным образом. Но из боязни еще сильнее обидеть Энн он не мог так поступить.

— А как же наша поездка на Ниагару?

— Поездка? — переспросила Энн, делая вид, будто вообще не вспоминала о ней на протяжении всего времени, что они не встречались. — Ах да! Ниагара! Но ведь сегодня только четверг, мы сможем договориться обо всем и завтра. Позвони мне, когда освободишься после работы. У тебя ведь есть мой телефон?

— Да, — ответил Алан. — Ты дала его мне в тот день, когда я впервые к тебе пришел.

Он медленно приблизился к Энн и, едва касаясь кожи, нежно провел подушечкой пальца по ее щеке. Разбираться в том, что произошло, сейчас не имело смысла. Но ему безумно хотелось хотя бы коротенькой завуалированной фразой выразить свое к ней отношение, дать каким-нибудь образом понять, что за эти несколько дней она превратилась для него в самого дорогого человека на свете.

— Я сейчас уйду, Энн, но знай, часть моей души, помимо моего или твоего желания, останется с тобой.

Не добавив больше ни слова, Алан подошел к мольберту, снял с него портрет, взял раму, поставленную Энн у стены, и вышел.

Молодая женщина еще долго стояла на месте, потом, с трудом передвигая отяжелевшими ногами, прошла в ванную и, раздевшись, встала под душ, надеясь немного прийти в себя.

Вода, частенько помогавшая ей восстановить силы, на этот раз оказалась бесполезной. Энн вышла из душа, чувствуя себя едва ли не хуже, и, упав на кровать, беззвучно заплакала.

Как все странно в жизни, думала она, всхлипывая. Вчера я летала как на крыльях, теперь еле жива от горя. А что, собственно, произошло? Ничего страшного. Алан, как человек порядочный и воспитанный, захотел заплатить мне за портрет. Откуда ему знать, сколько души я в него вложила, с какой любовью над ним работала? И о моих любовных неудачах в прошлом и о воскресшей с его появлением надежде в моем сердце он, естественно, даже не догадывается. Поэтому и не понимает, насколько больно мне было услышать от него вопрос о деньгах.

Наверное, он думает теперь обо мне черт знает что! Считает ненормальной. Чувствовала себя здоровой и счастливой и вдруг ни с того ни с сего разболелась! М-да… Что мне теперь делать, даже не знаю…

Энн закрыла глаза и почувствовала, что голова у нее действительно начинает болеть. На темя как будто что-то давило, в висках застучали крошечные молоточки.

Наверное, я слишком устала, подумала молодая женщина, тяжело вздыхая. Действительно, нужно забыть все дела и проблемы и куда-нибудь уехать на пару дней.

Ей представился любимый водопад, по форме похожий на фату невесты, и сердце защемило от желания очутиться там как можно скорее.

Да, я съезжу на Ниагару в ближайшие выходные, решила Энн. Вместе с Аланом. Мое чувство к нему после сегодняшнего случая ничуть не остыло, только теперь я знаю, что и он не понимает меня, и буду умнее. Нельзя позволять любви разрастаться буйным цветом, нельзя дурачить себя глупыми надеждами…

Головная боль усилилась. И Энн поднялась с кровати, чтобы выпить болеутоляющее. Когда она вернулась в спальню, зазвонил телефон.

Не задумываясь, кто бы это мог быть, она сняла трубку и поднесла к уху.

— Алло!

— Здравствуй, принцесса! Еще не спишь?