Там, где любовь - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Смит cтр.№ 24

Она устало смотрела на Дона, на его спокойное, слегка печальное лицо, на сильные руки, ловко управляющиеся с чайником и кружками, а сама думала о том, что сейчас, в четыре утра, они могли бы лежать в одной постели и заниматься любовью. Вместо этого мужчина заваривает чай, а женщина советует ему контролировать чувства. Смешно.

Ничего смешного. То есть абсолютно.

Утром Дон встал неожиданно бодрым и решительным.

Момент настал. Он это чувствовал кожей.

Морин уехала на работу, и тогда Дон вытащил из спальни сопротивляющуюся и все еще сонную Анжелу.

— Просыпайся, просыпайся, сестричка! Мне нужна твоя помощь!

— Почему так рано?!

— Потому что пора!

— Ладно. Надеюсь, ничего противозаконного?

— А вот в этом я как раз не уверен.

Он начал рассказывать, и глаза Анжи становились все круглее и круглее, а потом она расхохоталась и шлепнула его ладонью по спине.

— Ты псих! Натуральный и неизлечимый. Она же тебя убьет. Или посадит.

— Не думаю.

— Ты уверен, что хочешь этого?

Он сам удивился тому, как твердо и радостно прозвучал его ответ.

— О, да!

— Ой, Господи, ну ладно, но ведь это значит, что нам придется забраться к ней в комнату и посмотреть все размеры, в том числе и белья, понимаешь ты это, извращенец?

— Сестренка, в любви и на войне…

— Все средства хоть куда, это я помню. Пошли.

Анжи проявила недюжинный талант к обыску. Работа, можно сказать, спорилась, и только минут через десять, вертя в руках маленький белый лифчик в поисках этикетки, Дон ненадолго задумался.

А не сошел ли он с ума на самом деле?

Два дня спустя он наведался в магазинчик. Морин встретила его суровым и несколько враждебным взглядом.

— Я кому сказала, перестань присылать мне шоколад!

— Последний разочек! Не сердись и не дуй губы, тебе не идет. Слушай, ну мир! У меня к тебе неожиданное предложение. Хочешь, слетаем в Каракас?

— Чего-о-о?!!

— Слетаем в Каракас на частном самолете, прямо завтра, пообедаем, посмотрим на пальмы — и обратно.

— А почему не в Париж?

— Потому что самолет маленький. Он до Парижа не дотянет.

— Дон, я…

— Я не буду приставать! Мы просто погуляем. Оказия выдалась, вот я и решил, что грех не воспользоваться. Потом я займусь крышей, у тебя начнутся зачеты, будет не до этого.

— Чтоб тебе провалиться! Я даже не знаю, как реагировать…

— Очень просто. Скажи «да». Да?

— Да. Да! Да, да, да!!! Но…

Он не дал ей времени на расспросы. Просто поцеловал в щеку и удрал из магазина на улицу.

Назавтра Морин Аттертон сидела в удобном кресле маленького, но совершенно комфортабельного самолета и смотрела на Дона О'Брайена, широко улыбающегося ей белозубой улыбкой голодного ягуара.

Главное, не забыть потом спросить доктора Партеньо, не белая ли у нее горячка. Все-таки за последний месяц они выпили довольно много белого вина…

Каракас встретил их пляжным настроением, в котором пребывал практически со дня своего основания в шестнадцатом веке. Морин то и дело казалось, что сейчас из-за угла появятся живописные флибустьеры в обнимку со жгучими красотками в полосатых юбках.

Город шумел, звенел, пах морем и цветами, пляжи были ослепительно белыми, солнце — золотым, небо — бирюзовым. Дон привел ее в маленький французский ресторанчик на берегу океана, и Морин ошалело нюхала невиданные цветы, небрежно разбросанные по белоснежной скатерти, а красавцы-официанты бесшумно и ловко разливали шампанское по высоким фужерам, похожим на флейты…

Неожиданно ей захотелось плакать. Она опустила голову и медленно произнесла чужим, немного севшим голосом;

— Мне не нравится…

— Что? Тебе здесь не нравится?

— ЗДЕСЬ не может не нравится. Здесь — рай. Мне не нравится то, что мы делаем. То, что делаю я.

— Почему, малыш? Обедать в жару — не самое большое преступление, к тому же здесь сквознячок, а мы с тобой не склонны к полноте и апоплексии…

— Не смейся, Дон. У меня странное и мерзкое ощущение. Как будто я… как будто ты меня… Я не продаюсь, пойми это.

— Она испугалась, что он обидится, но Дон только рассмеялся.

— Мори, ты прелесть, и я даже не могу на тебя злиться. Расслабься. Каков бы я ни был, я вовсе не предполагаю, что тебя можно купить за тарелку супа. Пусть и черепахового. Слушай меня. Мы просто развлекаемся. Используем последний свободный день перед напряженной работой. Мне лично очень приятно твое общество, потому я тебя и потащил сюда. Надеюсь, что и ты не испытываешь ко мне отвращения.

— Да пойми ты, я себя чувствую участницей твоего грандиозного проекта типа «Как сделать счастливой мать-одиночку»!

— Ну и дура! Твое здоровье, мать-одиночка.

И Дон О'Брайен легко коснулся фужером кончика носа Морин. Она не удержалась и скосила глаза на золотые пузырьки, это вышло так забавно, что Дон снова расхохотался — и тогда она к нему присоединилась.

Выйди из тюрьмы, Морин Аттертон. Ее же никогда не запирали на ключ! Ты сама сидишь в ней с ослиным упрямством, наивно полагая, что от этого кому-то легче.

Да здравствует Каракас, город флибустьеров, пальм и золотого солнца!

Да сгинут — хотя бы на сегодня — основы менеджмента и маркетинга!

Они нагулялись до одури, напились шампанского, наелись мороженого, покатались на лошадях, потанцевали на маленькой эстраде с остальными отдыхающими и купили Морин громадное сомбреро (почему сомбреро продают в Каракасе — непонятно!), расшитое золотом (ненастоящим) и павлиньими перьями (настоящими).

В самолете она без сил повалилась в кресло и поклялась, что не проснется до самого дома.

— Придется положиться на твою порядочность, ирландец. Ты довезешь меня до дома?

— О да, чернокудрая дева с глазами цвета моря.

— И ты…

— И я не сорву с тебя одежды, а также это сомбреро, и не надругаюсь над твоей невинностью, и не порушу твоего девичества, если по странному стечению обстоятельств это все еще тебя волнует.

— Болтун! Сколько нам лететь, я забыла?

— Часа полтора. Сейчас четыре, так что самое время для послеобеденного сна. Спи.

И она действительно заснула, а когда проснулась, облака под крылом самолета окрасились в опалово-лиловый цвет, и лишь где-то вдали ослепительным червонно-золотым отблеском угадывалось заходящее солнце.

Поскольку это никак не могло соответствовать истине, Морин Аттертон потрясла головой и потерла глаза, а затем честно ущипнула себя за предплечье.