Артефактика. От теории к практике - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Снежная, Любовь Ремезова cтр.№ 66

Посмотрела в глаза мужчине. Сглотнула.

Тепло. И забота. И желание. И проказливая ухмылка.

Это что, все для меня, да? Мамочки! Заверните мне этого мужчину навынос!

Полы рубашки окончательно разошлись в стороны, Макс взялся за пуговицу на поясе брюк.

…К бесам, не заворачивайте, я его сейчас съем!

Я осторожно встала. Медленно, почти крадучись, подошла к объекту. Обошла по кругу. Это игра. Это такая замечательная игра, и мне в ней сегодня можно все! Мужчина терпеливо ждал. Не удержавшись, прижалась к спине, обняла за пояс, потерлась лицом, щекой чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки сильные мышцы, стержень позвоночника, делящий спину вдоль, выступы лопаток. Он откинул голову, отзываясь на ласку, коротко потерся затылком о мою макушку. Тихонько вздохнул. Ладошка сама погладила эластичный живот. Большой палец пригладил выемку пупка, ноготки легонько царапнули гладкую кожу.

Отстранилась. С сожалением отпустила мужскую талию. Пошла дальше. Завершила круг, оказавшись лицом к лицу. По-хозяйски положила руки на тяжелый кожаный ремень. Запрокинув голову, вгляделась в его лицо. Наблюдает за мной из-под опущенных ресниц. Замер в восхитительной неподвижности. М-р-р, какой же он вкусный. На него вкусно даже просто смотреть. Я потерлась щекой о грудь. Голая кожа отозвалась на прикосновение совсем иначе, чем прохладная ткань — вздрогнул, там, глубоко, быстрее забилось сердце… Поцеловала. То самое место, под которым стучало, гнало кровь по венам сердце сильного мужчины.

И тут же, чтобы не расслаблялся, куснула — под соском, не сильно, но ощутимо. Зализала укус. Кажется, у кого-то проблемы с дыханием! Надо же, такой молодой… Я сочувственно потерлась щекой об укушенное место. Мысленно цокнула языком — боюсь, от моего сочувствия ему не лучше! Наоборот даже… Расстроилась. Скользнула ладонями по талии, ребрам, по спине. И впилась ногтями в длинные, гладкие мышцы, притягивая его к себе, подымаясь на цыпочки, прижимаясь к губам, целуя. Жадно, торопливо, отчаянно.

Без слов рассказывая, как мне сегодня было плохо без него. Как я испугалась. Как нуждаюсь в нем, в его утешении. И как ценю все, что он для меня сейчас делает.

Мужские руки, до того замершие в неподвижности, взметнулись вверх, они сжали меня в объятиях, и через миг мы уже целовались — как сумасшедшие, как приговоренные. Прижимаясь друг к другу. Не в силах остановиться, оторваться друг от друга хоть на мгновение…

Отстранилась. Отдышалась. Развернулась и ушла в ванную. Мне определенно нужно сбавить накал! Иначе я его изнасилую прям тут! И даже — прямо стоя. Интересно, сколько лет тюрьмы мне дадут за изнасилование Макса Шантея, совершенное при полном его попустительстве, но с учетом, что он происходит из влиятельной семьи, а я приезжая, и, в случае судебных разбирательств, у меня не найдется ни связей, ни состояния?

Я разделась, бросив одежду неопрятной горкой на полу, ступила в душевую кабину. Открыла краны, и вода обильным горячим дождем пролилась сверху. Кто бы знал, какой испачканной я себя чувствую! Смыть это и не тащить в близость с Максом.

Душевую кабину заволокло паром. Мысли об оставшемся в спальне мужчине вновь заполнили голову. Какой он… Ур-р!

Вопрос о величине возможного срока занял меня всерьез. Итак, он мужчина, и он сильнее — это можно отнести к смягчающим обстоятельствам. Но он мой начальник, и тогда это должностное преступление. Или должностное преступление — когда наоборот? Тогда обстоятельств, отягчающих состав преступления, в моих действиях не обнаружено! Я возрадовалась и намылила руки — сначала левую, потом правую, безжалостно проигнорировав ванную.

Какая ванная, когда у меня там недораздетый Макс стоит?!

Ой! Уже не стоит…

И это просто возмутительно!

Вошел в душевую, голый — в чем мать родила…

— Макс, так нечестно! Я сама хотела снять с тебя штаны! И вообще, уходи отсюда! Не трогай меня!

Притиснул к стенке, полностью игнорируя трепыхания. Завел мои руки вверх, зафиксировал запястья одной рукой…

— Макс, пусти! И немедленно отпусти мои руки! Боги, да не в душевой же! Макс, мы убьемся!

Поцеловал ключицу. Прикусил. Лизнул. Не обращая внимания на попытки вывернуться, проложил цепочку поцелуев от шеи до ушка. Прикусил мочку. Прижался всем телом, впился поцелуем в шею…

— Прекрати, пожалуйста, прекрати… Ма-а-акс, Макс, здесь скользко! Мы упадем, и точно убье… ох, да что ты вытворяешь! Макс, Макс, Ма-а-а-а-акс…

Он сжал мои запястья левой рукой, правая скользила по телу, губы не замирали ни на секунду… Мне было так хорошо, и так сладко и нестерпимо хотелось обнять его. И струи дробились о его спину, разлетались невесомыми брызгами, и можно было вволю сцеловывать их с широких плеч, чувствовать под губами на его груди и горле…

— Пожалуйста, милый, хороший, родной, пожалуйста, отпусти, ну, пожалуйста, дай я тебя обниму-у-уа-а-а! Хватит! Хватит, пожалуйста… Еще-о-о! Да-а-а! Да, Макс, еще, пожалуйста, любимый, дорогой…

Тело сладко обмякло, руки отпустили, но это уже и не волновало. Мир, кажется, только что прекратил вращаться. Потом подумал и возобновил движение, но уже в другую сторону. Я Нинон Аттария, проживающая по адресу: дом 37 по улице Зеленщиков. Это — Максимилиан Шантей, проживающий… А бес его знает, я адрес не спрашивала! Но провалов в памяти вроде не обнаружено, интеллект понемногу возвращается — это радует. Руки двигаются, ноги… О, ноги тоже уже двигаются! Только трясутся…

Я помотала головой, разгоняя снующие хаотичные мысли, обняла за пояс своего ненаглядного — он, кстати, так и стоял, опершись ладонью о стену душевой над моим плечом с одной стороны и лбом в нее же — с другой.

Он там дышит хоть? Спросить, что ли? Ой, сил нет! Я зевнула и пристроила голову ему на плечо. Пульс по крайней мере есть — лбом чувствую… Я вот тут немножко посплю, хорошо? Усталость навалилась неподъемным грузом, глаза закрывались сами собой, и уже не хотелось ничего — только спать, спать и спать… Ну и можно немножко обниматься.

— И все равно я сама хотела тебя раздеть!

Поудобнее пристроилась на его плече, потопталась на месте, перехватила руки в замок, намереваясь уснуть здесь и сейчас. А что? Здесь хорошо, тепло, здесь Макс…

Мыл меня мой мужчина уже без моего участия. Я, кажется, даже двигалась, когда меня просили. Но не просыпалась.

Парой дней позже

— Ах, Эдора, твой Макс уже не мальчик, ему давно бы пора обзавестись семьей, порадовать мать внуками! — сладко пела Ноэлла Роутест, старинная приятельница, встретившись с Эдорой Шантей за кофе в кондитерской.

— Помяни мое слово, — хмыкнула в ответ на эти слова любящая матушка, — полугода не пройдет, женится!

— Это на ком?! На той безродной соплюшке, что ли? — ревниво ужалила давняя подруга счастливую свекровь. Будущую.

— Почему же безродная? Очень приличной крови девочка, из хорошей семьи. А что не из знатных — так и мы, чай, не аристократы. Так что пусть твоя Ланка приостынет и не позорится! Нечего ей за занятым мужиком бегать, достоинство ронять. — Госпожа Эдора, возвратив собеседнице шпильку, невозмутимо отделила ложечкой крохотный кусочек пирожного и отправила его в рот, запив маленьким глотком кофе.