Артефактика. От теории к практике - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Снежная, Любовь Ремезова cтр.№ 30

Помещение оказалось небольшим, но чистеньким. Кровать, тумбочка с лампой возле нее, два кресла в углу, а между ними — маленький круглый столик. На полу — светлые доски, чуть поскрипывающие под шагами, когда я приблизилась к кровати. Вгляделась еще раз в спящее лицо — непривычно взъерошенные волосы, лежащие на щеках густые короткие ресницы, упрямо сжатые губы. Морщинка на лбу разгладилась, боли он больше не чувствовал, просто спал…

Я зачем-то поправила одеяло, с трудом подавив неожиданно острое желание провести ладонью по изможденному лицу и присесть рядышком, вздохнула и направилась, креслу, где и устроилась, подобрав под себя ноги и пристроив голову на высокой спинке. Нет, спать я не буду, просто посижу с закрытыми глазами, пока мастер не проснется и не скажет мне лично, что все с ним в порядке…

Я чувствовала, что против воли проваливаюсь от усталости в какой-то мутный, зыбкий сон, из которого меня рывком выдернул щелчок закрывшейся двери. Я вскинулась и, часто моргая спросонья, уставилась на вновь прибывшего. Прибывшую. Седовласую женщину неопределенного возраста с королевской осанкой, тростью в руках и цепким, внимательным взглядом серых глаз, в котором сквозило беспокойство.

Безошибочно догадавшись, кто именно пожаловал, я подскочила как ужаленная.

— Доброй ночи, — церемонно кивнула мне почтенная матушка мастера Шантея, не высказывая ни толики удивления от того факта, что в палате сына обнаружилась незнакомая девица, и стремительно подошла к кровати. — Как он?

— Д-доброй. — Моя же выдержка оставляла желать лучшего. — Х-хорошо. Целитель сказал, что операция прошла успешно.

Госпожа Шантей присела на краешек кровати, положила руку на лоб сына, прикрыла глаза, словно прислушивалась, и замерла так на несколько долгих мгновений, на время которых я даже невольно затаила дыхание, заметив знакомый золотистый свет, струящийся из-под ладони. Она тоже целительница?

Наконец она облегченно выдохнула и даже чуть улыбнулась, отчетливо-материнским жестом пригладив встопорщенный ежик. После чего поднялась и подошла ко мне.

— Эдора Шантей. А вы?..

— Нинон Аттария, — поторопилась представиться я. — Стажер мастера Шантея.

— Стажер? — Госпожа Шантей изумленно вскинула тонкие брови. — Я искренне полагала, что стажер у него мальчик.

— О да, — невольно вздохнула я. — Он даже меня в этом почти убедил.

Женщина покачала головой с легкой укоризной.

— Он у меня такой шалопай.

Шалопай? Да уж! Пожалуй, это самое верное определение!

— Расскажите, что случилось. — Она опустилась в кресло, и я зеркально повторила это движение. — Меня среди ночи разбудил посыльный от бывшего коллеги, сообщивший только, что в больницу доставили моего сына с ножевым ранением.

— У мастера Шантея с мастером Дайниром был ночной заказ, они остались в мастерской, и…

Только сейчас, когда понадобилось это произнести, я вдруг осознала, что все-таки произошло. Мастер Дайнир пытался убить Макса и взломать его сейф? Наш мастер? Из нашей мастерской? Хладнокровно пырнул ножом ничего не подозревающего коллегу, а потом сам погиб, не сумев обойти все навешанные на шкаф «охранки»?

Это не укладывалось в голове. Я не очень хорошо знала Курта Дайнира, мы проработали бок о бок всего неделю, но он, да впрочем, как и все мастера О’Тулла, казался мне вполне приятным человеком, не способным даже на подлость, не то что на убийство и грабеж.

Слушая мой сбивающийся рассказ, госпожа Эдора лишь качала головой да изредка постукивала аккуратными округлыми ноготками по узорному набалдашнику трости.

— Какой кошмар, — заключила она, когда я закончила. — Я искренне надеюсь, что стража не отнесется к этому делу спустя рукава. Убеждена, с этим мастером что-то нечисто.

— Скажите. — Я бросила косой взгляд в сторону спящего Макса. — С ним ведь все будет хорошо?

— Не волнуйтесь. — Госпожа Шантей тепло улыбнулась. — Придется поваляться несколько дней в кровати — что ему, конечно же, категорически не понравится, — но только и всего. Не думаю, что стоит ждать осложнений.

Я не смогла удержать глубокий облегченный выдох, после которого разом ощутила всю накопившуюся за ночь усталость от беготни и переживаний. Уж если мать, которая за сына наверняка переживает больше всех знакомых, вместе взятых, говорит, что поводов для излишнего волнения нет, то мне и подавно стоит наконец успокоиться.

Госпожа Шантей коснулась моей руки.

— Вам и самой, Нинон, стоит уже лечь и отдохнуть. Дальше уж я сама.

По правде говоря, уходить мне не хотелось. Я бы и в кресле прекрасно подремала, но поводов для возражения особых не находилось. В конце концов, кто я такая по сравнению с ней, чтобы настаивать на своем присутствии?

— Да, вы правы, — пришлось с сожалением кивнуть. — Пойду домой…

— Домой? — громким шепотом возмутилась госпожа Эдора. — Что значит домой?! И думать не смейте! Чтобы я позволила юной девушке бродить по улицам в третьем часу ночи? Сейчас мы вас здесь устроим. Пойдемте-ка со мной.

Она стремительно поднялась и направилась к выходу. К звуку шагов добавлялся мерный негромкий стук трости. Возле поста дежурной сестры милосердия она задержалась:

— Тиа, не подскажешь, где я могу устроить на ночь эту милую девушку?

— Ваша родственница? — сочувственно спросила та.

— Нет, ученица моего сына. Очень толковая барышня, вовремя подняла тревогу, а потом не отходила от постели Макса после операции, пока я не смогла приехать и сменить ее…

Госпожа Эдора так расписывала мои сегодняшние подвиги, что я того и гляди сама поверила бы, что действовала так разумно и ответственно, как это звучало. А на самом деле я сначала просто уперлась, как глупый ослик, а после, увидев раненого Макса, перепугалась до икоты. Но вмешиваться и восстанавливать справедливость не стала. Хватит, мой лимит глупостей исчерпан до конца года.

— Ох, не тревожьтесь, целительница Эдора! Я сама все сделаю, идите к сыну и не волнуйтесь о нас — все будет замечательно.

Отзывчивая сестра тепло улыбнулась матери Макса и, встав из-за своего стола, поманила меня за собой, как оказалось, в одну из пустующих палат.

— Присаживайся. Жди меня здесь, я сейчас принесу постельное белье и одеяло. Это быстро! — ободряюще произнесла она и вышла.

Вернулась и впрямь быстро. Принесла стопку белья, тонкое шерстяное казенное одеяло со штампом-эмблемой больницы в углу. Помогла застелить постель, попутно болтая обо всем на свете — о распоясавшейся преступности, несомненном таланте целителя, оперировавшего Макса, и былых заслугах госпожи Эдоры:

— Целительница Эдора, она, знаешь, какая? Строгая — жуть! Правая рука главного целителя больницы была. При ней все целители и сестры милосердия по струнке ходили. Но больных самых сложных вытаскивала. Великий талант! — С таким непередаваемым чувством она это произнесла, что я поняла: для нее Максова мама — как для меня Макс. Сияющий идеал, к которому надо стремиться.