Блеск и коварство Медичи - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Лоупас cтр.№ 116

Вы будете задушены так же, как и она.

Нет, нельзя об этом думать. Нужно думать о лабиринтах. Представлять их в своем воображении, мысленно пытаться по ним пройти.

Она вспоминала большой и прекрасный лабиринт, сложенный из черных и белых каменных плиток на полу лаборатории в Казино ди Сан-Марко. Второй лабиринт, поменьше и попроще, был выложен из терракотовых плиток в оранжерее на вилле ди Пратолино. Кто знает, были ли еще другие лабиринты. Она никогда не бывала в личных покоях великого герцога ни в одном из его дворцов. У него могло быть множество лабиринтов.

Но был еще один лабиринт, о котором ей было известно. Отравленный лабиринт в садах Боболи, вход в который преграждали железные ворота. Он полностью совпадал с чернобелым лабиринтом в Казино ди Сан-Марко, но только был в десятки раз больше. Стены его были созданы из густо посаженных грабовых и тисовых деревьев, вьющихся розовых кустов, паслена и огромного количества красных лилий. Она побывала в его центре лишь однажды, среди черноты ночи и лунного света, и уж конечно не думала искать там тайник великого герцога. Однако она не могла не согласиться, что лучшего места для тайника не найти. Центр лабиринта был даже отмечен резным камнем.

Она чувствовала себя очень грязной. А еще ее мучили голод и жажда. Очень скоро она потеряла счет времени. Иногда, по-видимому, без всякого графика, сквозь отверстие под дверью камеры ей просовывали несколько жалких кусков хлеба и плошку застоявшейся воды. В камере не было даже ночного горшка, — только куча соломы в углу.

И снова она заставляла себя мысленно проходить лабиринт по единственной извивающейся дорожке.

В том садовом лабиринте каждая колючка была пропитана соннодольче. В монастыре, пережив один год безумного бреда, она сумела обходиться без него, но там ее утешали донна Химена и Виви. Они помогали ей справиться с одолевавшими ее голосами. Но сейчас, одинокая и, по-видимому, забытая всеми, она захотела его с новой силой, и это желание напугало ее. Ей снова захотелось погрузиться в те сладкие сны, то блаженное забытье…

«Не видать тебе сна, — шептал отец. — Не видать тебе сладких сновидений. Скоро тебя перестанут кормить и поить, ты медленно умрешь от голода. Так тебе и надо за то, что ты осталась в живых после смерти Джанни».

«Я предупреждала тебя не верить Медичи, внученька, — доносился печальный голос бабушки. — Проклятые ростовщики. Дьявольское семя».

Неужели ты думала, что меня могли испугать мысли о грядущей смерти? Как получилось, что к этим голосам присоединилась Бьянка Капелло? Она ведь заслужила смерть, как и великий герцог. Я предпочла быструю и чистую смерть, вместо того, чтобы влачить свои дни в монастыре. Ты оценила искусство палача? Возможно, Фердинандо препоручит тебя тому же парню.

— Принесите воды и позовите служанку. Я хотел бы, чтобы вид и запах синьорины Кьяры были менее оскорбительны, прежде чем я буду говорить с ней.

Сначала Кьяра подумала, что это еще какие-то голоса у нее в голове. Потом она раскрыла глаза и поняла, что перед ней стоит кардинал. Тут же она вспомнила, что теперь он великий герцог. Фердинандо де Медичи стоял в дверном проеме камеры, а за его спиной выстроились стражники с факелами, свет которых слепил ей глаза.

— Сколько прошло времени? — с трудом спросила Кьяра хриплым шепотом.

— Тринадцать дней, — ответил великий герцог. — Уверен, что тебе показалось намного дольше.

Затем она почувствовала, как чьи-то руки раздевают ее, моют и расчесывают остатки волос. Все это время она держала глаза плотно закрытыми. Смотрели ли на нее стражники и великий герцог? Ей было все равно. Как хорошо чувствовать себя чистой… Просто райское блаженство. А еще ей дали напиться. Несколько больших глотков свежей чистой воды, прежде чем всю оставшуюся воду использовали для мытья.

— Вы уже взошли на престол? — спросила Кьяра. Вода смягчила ее пересохшее горло. — Не встретили никакого сопротивления?

— А какое могло быть сопротивление? — рассмеялся великий герцог. — У меня ключи и печати моего брата. Все без исключения вельможи и генералы при дворе дали мне обет верности. Дон Антонио тоже проявил разумную, почти трогательную покорность. Я устроил своему брату прекрасные публичные похороны: он лежал на роскошном катафалке, а на голове у него красовалась корона из красных лилий. Все жители Флоренции могли прийти с ним проститься. Потом с почетом и молитвами он был похоронен среди наших предков в базилике Сан-Лоренцо.

Кьяра подняла руки, чтобы служанка могла надеть на нее чистую рубашку, холщовое платье и корсаж. Ее волосы спрятали под чепец.

— Я уверена, что у вас и в мыслях не было похоронить его с короной на голове.

— Конечно, нет. Она будет использована в ходе моей официальной коронации, в следующем месяце. Я намерен устроить огромный праздник в городе.

— Чтобы купить расположение людей, — сказала Кьяра, подумав, что говорит сейчас, как бабушка… Бабушка, как же я по тебе скучаю… — А что с Бьянкой Капелло?

— Ей хватило славы Медичи при жизни. Возле виллы в Поджо есть небольшая церковь Санта-Мария-а-Бонисталло. Там захоронены ее останки, но место не отмечено, и поэтому уже через несколько лет ее забудут, как она того заслуживает.

— И никто не заметил следа от гарроты?

Великий герцог рассмеялся.

— Нет. Тела были вскрыты в присутствии врачей и священников. А при ее вскрытии присутствовала также ее дочь. Лицо и горло были закрыты платком. Все согласились с тем, что печень ее была увеличенной и твердой на ощупь, а это явный признак малярии. Состояние всех ее органов прямо указывало на симптомы водянки. Достаточно, чтобы считать ее смерть соьершенно естественной.

Словом, никто никогда ничего не узнает. Интересно, долго ли осталось жить тому священнику и палачу, что были в Поджо-а-Кайано той ночью?

Женщина одернула на Кьяре юбку, чтобы расправить ее. Послышался шелест одежды, шорох, скрип кожи. По-видимому, все ушли. Кьяра раскрыла глаза.

Великий герцог Фердинандо де Медичи остался в камере наедине с ней. Он был богато одет в черные и белые одежды. Во всем его наряде не было ни следа алого, но вместе с тем среди прочих драгоценностей на его руке красовался ритуальный кардинальский перстень с голубым сапфиром.

— Да, — сказал он. — Я до сих пор кардинал. Согласно церковному праву, я вполне могу совмещать обязанности кардинала с титулом великого герцога. Возможно, я оставлю пост, если выберу себе подходящую супругу.

— Что вам от меня нужно?

— А ты не хочешь сперва выразить мне свою покорность? Обратиться ко мне соответствующим образом? Попросить милости?

— Неужели это что-то изменит?

— Кто знает… Признаться, я не ожидал увидеть тебя снова, милочка, но возникли некоторые непредвиденные обстоятельства.

Кьяра промолчала.

— Руанно дель Ингильтерра бежал. Он покинул Флоренцию. Спас свою шкуру, дорогуша, и бросил тебя на произвол судьбы.