Блеск и коварство Медичи - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Лоупас cтр.№ 101

— А если твоя попытка не увенчается успехом, — спросил он, — ты захочешь остаться и попробовать еще раз?

Его голос звучал резко и настойчиво. В последнее время подобная резкость слышалась все чаще.

— Я не могла бросить маленького принца Филиппо, — сказала она. — Он был так болен.

— А до этого ослепла твоя бабушка. А еще перед этим — свадьба Лючии. А до этого — твоя первая неудачная попытка найти философский камень. И так предлог за предлогом вот уже на протяжении трех лет. Моему терпению пришел конец.

Кьяра посмотрела на него. Руан выглядел уставшим и измученным. С ужасом она заметила несколько серебристых волосков в его густой темной шевелюре, отливавшей медным блеском. Он только что вернулся из очередной поездки на рудник в Боттино. За последние три с половиной года он был там раз десять, проводя там по несколько недель, выполняя разнообразные поручения великого герцога. Каждый раз она боялась, что больше никогда его не увидит, но он неизменно возвращался.

В течение первого года после возвращения Руана из Англии они дважды приступали к magnum opus и оба раза неудачно. Что неудивительно, ведь она собственными руками подпортила все алхимические компоненты в лаборатории великого герцога. К ее большому удивлению, великий герцог погрузился в мрачное раздраженное состояние и перенес все свое внимание на создание механических игрушек-автоматонов в садах на вилле ди Пратолино. Кроме того, он стал уделять больше времени придворным художникам в мастерских Уффици ^[94] и коллекции диковинок в своем золотом студиоло. Создавалось впечатление, будто само по себе возвращение Руана и его кажущаяся покорность были для него той самой желаемой целью, которой он достиг, и больше его уже ничего не интересовало.

Точно так же, как он страстно хотел жениться на донне Бьянке, но когда это произошло, он тут же потерял к ней интерес.

В перерывах между поездками в Боттино влюбленным удавалось улучить моменты и остаться наедине. Но эти встречи были слишком короткие, и их было слишком мало, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливыми. Каждый день казалось, будто вот-вот что-то произойдет, но время ускользало от них, день за днем. И так незаметно прошло уже три с половиной года…

— Прости меня, — произнесла она. — Прости меня. Я не знаю, что мне еще тебе сказать.

— Ты должна сделать выбор.

— Прямо сейчас?

— Не сейчас, но очень скоро. Через три дня ты должна мне дать ответ, и не днем позже.

Кьяра обвила руки вокруг его стана. Она не могла представить, как он сможет уехать и оставить ее одну. Но правда и то, что он слишком долго уже ждал, дольше, чем может выдержать терпение обычного мужчины.

— Хорошо, тогда через три дня, — повторила она.

— Я заставлю великого герцога открыть мне формулу соннодольче перед тем, как он умрет.

— Когда я заполучу философский камень, мне больше не потребуется соннодольче, чтобы защищать меня от голосов и головных болей. Этот камень излечит меня раз и навсегда.

Руан наклонил голову и поцеловал ее в шею. Она почувствовала напряжение в его мускулах, как будто он боролся сам с собой, силясь оттолкнуть ее от себя, одновременно сжимая ее в своих объятиях.

— На всякий случай лучше узнать формулу.

— Я бы хотела… — сказала Кьяра, запрокидывая голову и прикрыв глаза, позволяя удовольствию от его поцелуев пульсировать во всем теле — в такт воображаемым сокращениям атанора. — Руан, мне бы так хотелось…

— Чего бы тебе хотелось, тароу-ки? — спросил Руан, гладя ее плечи и руки. Все напряжение растворилось, словно его и не было. Они настолько привыкли друг к другу, что малейшее прикосновение, малейшее изменение позы или температуры тела уже имело для них значение.

— Чтобы ты оставил свое желание убить великого герцога. Предоставь это кардиналу. Теперь, когда умер принц Филиппо, великий герцог намерен сделать своим наследником дона Антонио, а кардинал никогда этого не допустит.

Руан резко отстранился. Несмотря на то что в подвале было тепло, Кьяра внезапно почувствовала холод от того, что его тело было уже не рядом с ней.

— Неужели ты забыла смерть Изабеллы? Забыла, как он позволил глумиться над ее телом? А смерть Дианоры?

— Нет, но…

— А как же великая герцогиня? Он столько лет позорил ее, чтобы потом его любовница стала причиной ее гибели? Разве ты забыла все эти слухи о подмененном ребенке? Кто знает, скольких жизней стоило сохранить это в тайне?

— Нет, не забыла…

— А заговор Пуччи? Целые месяцы, если не годы кромешного ужаса! Неужели ты забыла, что твоей собственной бабушке пришлось бежать из Флоренции, спасаясь от неминуемой гибели?

— Нет, не забыла! — закричала Кьяра, повернувшись к нему лицом. В глазах ее заблестели слезы. — Я ничего не забыла и не забуду до конца своих дней. Как ты мог такое подумать? Великий герцог непременно заплатит за свои грехи — он будет вечно гореть в аду, рядом со своей Бьянкой Капелло. Он и в этой жизни тоже заплатит. Можешь быть в этом уверен. Кардинал…

— Я и знать не хочу, что там задумал кардинал. Я поклялся убить Франческо де Медичи собственными руками, и я сдержу свое обещание.

Он отошел от нее еще дальше. Тень сгустилась на его лице, наполнив его глаза черной бездонной печалью, как это бывало раньше. Тихое шипение огня под атанором, казалось, заполнило всю комнату.

— Руан, прошло столько времени, — прошептала Кьяра. — Я изменилась, ты изменился. Я просто… я очень боюсь за тебя.

— Боишься за меня? — Его голос стал еще тверже. — Так я тебе расскажу, насколько легко это сделать. Он думает, что он в полной безопасности на вилле ди Пратолино — расхаживает там с одним или двумя стражниками, а иногда и вовсе без сопровождения. Я могу умертвить их обоих в их собственной постели и исчезнуть из города задолго до того, как их тела будут обнаружены.

Она смотрела на него в немом изумлении.

— Ты считаешь, я об этом не думал? Все эти три с лишним года я только об этом и думаю в ожидании того, когда же ты сделаешь свой выбор. И если ты боишься за мою бессмертную душу, Кьяра, то знай, что мои руки уже в крови. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

— Только не это. Прошу тебя, Руан…

— Кровь Конрада Павера.

— Не надо, прошу тебя, Руан…

— И Эндрю Лоуэлла. Я не рассказывал тебе о том, что он сделал. Как он хладнокровно приказал убить моего отца, потому что тот в ходе всего восстания оставался лоялистом и отказывался уезжать из своего поместья. Как он преследовал мою бедную мать, словно дикого зверя, притом что она была беременна мной. Эндрю Лоуэлл хотел уничтожить меня как законного наследника Милинталла, чтобы я не смог оспорить его право собственности. Если бы не один бедный рудокоп, который сжалился над ней и принял ее в свою семью, скрыв ее настоящее имя и положение и спрятав меня среди дюжины других грязных и голодных детей, я бы сейчас не стоял перед тобой.