Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Медведев cтр.№ 134

Если бы Англия могла отодвинуть нас назад, она бы давно это сделала, если бы она была в силах остановить нас на теперешних наших позициях — она не медлила бы ни минуты. Ничего этого она сделать не в силах и потому ограничивается протестами и журнальными возгласами, чтобы, по крайней мере, задержать наше движение и подольше сохранить безопасное между нами расстояние. Цель эта вполне ею достигается» ^[211].

Важно, что несколько десятилетий до русского броска в Азию в Лондоне и Калькутте множество политиков и политологов делали карьеру на русофобии, обещая, что чуть ли не завтра дикие казаки окажутся на берегах Инда. Но их все не было и не было. И даже во время Сипайского мятежа (а именно «мятежом», а никак иначе — не «восстанием» точно — называли в Англии эти события почти до середины 20 века) русские власти не попытались ситуацией воспользоваться и восставших не поддержали. Ни морально, ни материально. То есть русские оружия, например, индийцам не отправляли. И выходило, что русофобская истерика 1820–1840-х годов была ложной тревогой. Все устали от криков «русские идут», и когда русские и правда пошли, это показалось чем-то вполне обычным. Упомянутый ранее сэр Генри Роулинсон, один из участников той фазы Большой Игры, писал, что «тем, кто помнит русофобию 1838–1839 годов, безразличие британской публики к событиям, происходящим сейчас в Центральной Азии, может показаться одним из самых странных эпизодов современной истории». Однако многим политикам умеренного направления казалось, что наступление России все равно остановить невозможно, а Хива, Бухара и Коканд в любом случае обречены стать частью Российской империи или оказаться под русским протекторатом.

Была и такая точка зрения, что попытка Британии остановить русских приведет к обратному результату — русские займут Азию еще быстрее. Часть членов парламента и даже министров полагали, что лучше иметь под боком русских, пусть даже русские войска, чем государства с малопонятной политикой и далекой от европейских норм моралью. Как Насрулла бухарский казнил Стоддарта и Конолли, помнили многие. Если русские наведут порядок в Центральной Азии, то регион от этого только выиграет и местные рынки, может быть, даже станут доступнее для британских товаров.

Роулинсон, конечно, эту позицию не разделял, и в июле 1865 года он замечал, что положение границ двух империй в Азии весьма и весьма изменилось: «Во-первых, захватив Синд и Пенджаб, мы сильно продвинули нашу собственную границу. Британская Индия расширила свое политическое влияние на север до Кашмира. В то же самое время русские укрепили свои позиции на Кавказе, после сокрушения имама Шамиля высвободили большие силы для развертывания в других местах и уже начали продвигаться в Туркестан» ^[212]. Русские власти построили железную дорогу от Санкт-Петербурга до Нижнего Новгорода, оттуда огромная пароходная флотилия возила грузы до Астрахани и дальше по Каспию. Случись война, и все триста кораблей могли использоваться для переброски войск и военных грузов. А на Каспии у русских военная группировка. И на Аральском море пароходы, вооруженные пушками. И вот поди тут поверь в миролюбие русских, которые обещали не захватывать Ташкент, а сделали наоборот. При этом тот факт, что британские политики в отношении России вели себя так же — обещали одно, а делали другое, причем долгие столетия, — самих англичан как-то и не смущал.

Как ни странно, но в Британии на какой-то момент и правда решили про русскую угрозу Индии забыть. В их числе были и премьер-министр лорд Джон Рассел, и вице-король Индии (то есть чиновник по управлению Индией) сэр Джон Лоуренс, бывший губернатор Пенджаба. Старый опытный дипломат, знаток Азии, Лоуренс был уверен, что русским не пройти через Афганистан, их войска постигнет такая же участь, какая постигла англичан. То, что русские смогут убедить афганцев пропустить их, он считал маловероятным. Дост Мухаммед помнил, как дорого ему обошлась сама попытка дружить с Петербургом. Лоуренс полагал, что остановить Россию сможет жесткое политическое давление из Лондона. И угроза русской столице с Балтики. Рассуждал он вполне правильно: реши русские напасть на Индию, отправка британского военного флота к Кронштадту вынудила бы царя предпринять оборонительные меры и оставить Индию в покое. Кстати, такой сценарий и был разыгран в начале 80-х годов 19 века.

Впрочем, по мелочи англичане, разумеется, пытались ущипнуть русских. В конце 50-х годов в Лондоне родился было проект укрепления позиций на берегах Каспийского моря. Британский консул в Северной Персии писал статс-секретарю по иностранным делам, что поскольку русские создали акционерное общество «Меркурий» и открыли пароходство на Каспии, то и англичанам стоит «любой ценой» взять под английский контроль Решт-Энзелийский порт. Консул полагал, что «обладая этим орудием, мы легко овладели бы торговлей всей Средней Азии». Правда, дальше проекта дело не пошло.

А в Центральной Азии именно англичане в 1859–1860 годах финансировали Доста Мухаммеда, когда тот решил отобрать у Бухары приграничные города и небольшие княжества и бекства Южного Туркестана, вроде Кундузского. Они в итоге так и остались афганскими, например, Кунду сегодня — это северо-афганская провинция. Особый интерес для англичан тогда представляли города Чарджуй и Каракуль. Чарджуй, вероятнее всего, планировалось при случае превратить в военную базу, потому что на переговорах в Бухаре члены афганского посольства объясняли, что город нужен им «для оклада военных и продовольственных припасов», о чем русская разведка рапортовала в Петербург. Также агенты сообщали, что британские власти в Индии отправили в Кабул «свыше двадцати офицеров, много оружия и до 14 орудий». Так что когда летом 1859 года афганские войска заняли Кундузское ханство, которое было вассалом Бухары, — это была английская интрига. В русской столице видели это и понимали, чем все закончится, если не предпринять срочных мер. Правда, окончательное решение вызревало долго. Сухозанет писал, например, Гасфорду в 1860 году, что «в отвращение возбуждаемого на Западе мнения о завоевательных намерениях наших в центральной части Азии… в настоящее время признает полезным избегать по возможности наступательных действий на наших сибирских границах». Решительно действовать разрешалось только в случае нападения кокандских войск.

Как уже говорилось, активность англичан в Коканде выглядела в какие-то моменты угрожающей. В 1859 году там побывал английский разведчик, индийский мусульманин Абдул Маджид, который встретился с правителем Коканда, собрал важные сведения об экономическом и политическом положении Кокандского ханства и ведущих туда из Индии путях и доставил их в Калькутту. О подготовке ханства к войне сообщал и генерал-губернатор Западной Сибири. Кокандские посланцы, разъезжая по казахским и киргизским селениям, отбирали у кочевников скот и лошадей для армии. И одним из основных пунктов сбора был определен Ташкент. Так что не случайно спустя пять лет Черняев нанес удар именно по нему.

И еще в 1861 году генерал-майор Аполлон Эрнестович Циммерман отправил в столицу военному министру записку «О положении дел на кокандской границе», в которой однозначно призывал не затягивать с нанесением удара Коканду и не опасаться «гнева Англии», потому что и дальше находиться между войной и миром невозможно. Циммерман писал, что «приобретая преобладающее влияние в Средней Азии, мы тем самым приближаемся к пределам английских владений в Индии и в случае войны с Англией можем угрожать ей с этой стороны, самой для нее чувствительной».