Зачем дана вторая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Герасимова cтр.№ 8

— Беги домой, чадушко. Скажи Минаю: захворала Радуня, жжёт её огонь, к завтрему на ноги поставлю, — и суёт в руки узелок с гостинцами.

Вот и скрылась в пыли быстроногая Васёна. Будит знахарка внучку, отпаивает ароматным снадобьем, и всё журчит её тихая неразборчивая речь. Хорошо у бабки в избе, пахнет покоем и детством, мир и благодать разливаются внутри. Наконец-то нет страха: не тронет ночью Радуню ненавистный Минай.

— Девушки! Просыпаемся! Меряем температурку! Селиванова, готовь попку на укольчик, пора обезболивающее колоть.

Бодрая сестричка тут же вернулась с полным шприцем.

В больничном коридоре уже вовсю кипела жизнь: слышались шаги, голоса; хлопали двери.

В палату протиснулась толстая санитарка, грохнула об пол тяжелое ведро — девятый вал выплеснулся на линолеум, слабо запахло хлоркой. Тряпка на шустрой швабре мигом разогнала море по полу, отправив тапки больных далеко под кровать. Нянька с легкостью подхватила ведро и боком удалилась за дверь, оставив её открытой. Анна Павловна, бурча под нос ругательства, предприняла несколько тщетных попыток зацепить тапки ногой. Пришлось отодвинуть койку.

— Давай принесу завтрак, — предложила она Лене, наконец обувшись.

— Нет, спасибо, я фрукты доем.

— Я няньку с судном пришлю, — пообещала Анна и зашаркала к раздаточной.

Лене вспомнился странный сон, и на душе стало легче. Неожиданно явилась мысль о Максиме: как он, думает ли о ней? Сердце отчего-то забилось быстрее. Размышления прервала сестричка. Взглянув на ртутный столбик, она предупредила:

— Приберитесь! Скоро обход.

Лену осматривал лечащий врач: осторожно размотал бинт, приподнял стерильную повязку и остался доволен.

— Теперь можно потихоньку вставать! — разрешил Александр Иванович. — Только не увлекайтесь, и никаких резких движений! Что? Сновидения больше не мучают?

— Мучают! — призналась Лена.

— Может, консультацию психиатра устроить? Как, вы не против? — спросил он, почесав затылок и сбив на лоб накрахмаленный колпак.

— Да! Я вас очень прошу! Пусть меня осмотрит. Может, я его больная! — грустно пошутила Лена.

— Вряд ли, — покачал головой доктор, — думаю, это посттравматический синдром. Со временем должен пройти, но лечиться надо.

Лена в душе ликовала: теперь ей можно вставать. «Вот придет Настя, мы вместе проведаем Максима», — решила она, глядя через открытое окно в голубую высь чистого весеннего неба. Неожиданно мысли вернулись к ночным видениям. Что связывает её с несчастной девушкой, которая жила много веков назад? Или не жила? «Может, это плод моей фантазии? — размышляла она. — Нет, я ведь не знаю, что с ней будет дальше, мне даже самой теперь интересно. Но почему я не вижу Радуню, а ощущаю себя в ней? Я даже не знаю, как она, то есть я, выгляжу! Знаю только, что у неё длинные тёмно-русые косы, она тоненькая. Ой! Я же видела отражение в воде! Эта Радуня просто красавица, но мы с ней вовсе не похожи. А бабушка действительно ворожея, защитила внучку. Бабушка Манефа! Почему так щемит сердце, когда я думаю о ней? А как же родная бабушка Ирина? Ведь я люблю её, и живём мы в одном городе, но редко видимся, и почему-то всегда думаю о ней спокойно.

Что со мной происходит? Почему мне хочется скорей уснуть, чтобы оказаться в доме Манефы, услышать её журчащий убаюкивающий голос, увидеть ясные глаза, почувствовать ласковое прикосновение её рук, вдохнуть особый, травяной, запах бабушкиной избы? Почему мне так хорошо и сладко на сердце?!».

Мысли разлетелись, как осколки.

— Мама! Мама! — вразнобой восклицали двое.

Молодые мужчина и женщина в смешных бахилах и голубых шуршащих халатах только что протиснулись в дверь, обвешанные объёмными пакетами.

Анна Павловна после осмотра доктора решила вздремнуть, напрочь забыв о предсказаниях странной соседки. Сейчас, разбуженная шумом, привстала на локте, с изумлением безмолвно взирая на сына и женщину, которую видела только на свадебных фотографиях.

— Мама! Что ж ты всё хвораешь? — поцеловал сын родительницу в щёку, не выпуская поклажу из рук. — Мы тебе гостинцев привезли, чтоб поправлялась быстрее.

— Павлуша! — вскрикнула наконец мать, целуя небритую щёку сыночка. — Приехал-таки! Я не хочу гостинцев, я домой хочу! — забеспокоилась больная, поглаживая руку сына. — Вы меня разве не заберёте?

Супруги переглянулись, и Павел успокоил:

— Ты лежи, не волнуйся, а мы с врачом поговорим, узнаем всё как да что. С тебя ещё гипс не сняли, а ты домой засобиралась.

Анна Павловна заплакала от разочарования. Сын с невесткой поспешно загрузили тумбочку продуктами, фруктами, бутылками сока и, взяв у расстроенной матери ключи от квартиры, пообещали прийти вечером или завтра («Ты же понимаешь, мы прямо с дороги. Нам помыться надо, еды купить — в холодильнике-то пусто!»). Родственники ушли, а Анна опять улеглась на ненавистную койку и, отвернувшись к окну, собралась тихо всплакнуть, но ей помешали. В палату стремительно вошла рослая черноглазая медсестра с медицинской ванночкой в руках. Сломав горлышки ампул пальцами и набрав в шприцы препарат, она мгновенно уколола одну больную, потом другую.

— А вы не перепутали лекарства? — запоздало поинтересовалась Лена, потирая проспиртованной ваткой мягкое место.

Сестричка метнула в неё тёмный взгляд:

— У вас одинаковое назначение! — и поспешно скрылась за дверью.

— Странно, нас одинаково лечат? — вслух удивилась Елена. — Надо спросить на ночном дежурстве. Что вы об этом думаете? — обратилась она к соседке.

Та не ответила.

— Анна Павловна! Вы не переживайте! Я же говорила, что родственники приедут сегодня. Сбылось ведь?! Значит, заберут они вас отсюда, причём очень скоро, возможно, завтра.

Соседка не поддержала разговор, даже не обернулась: может, не хотела отвечать, а может, уснула. Лена закрыла глаза и представила себя в избушке бабушки Манефы. Вот сейчас история продолжится. Но видение не приходило, спать не хотелось, к тому же разболелась голова. Боль всё усиливалась, мешая сосредоточиться на мыслях.

За стеной прогрохотала тяжёлая тележка, наверное, с огромными кастрюлями — подошло время обеда. Лена решила самостоятельно совершить поход по коридору в поисках врача или медсестры, чтобы сделали обезболивающий укол. Касаясь рукой стены, она медленно двинулась в сторону процедурной, но кабинет оказался закрыт. Пришлось идти дальше. Шаги давались всё труднее, кружилась голова, темнело в глазах от тупой боли в области травмы. Она заглянула в приоткрытую дверь ординаторской — за столом обедал весь медицинский персонал. Лена схватилась за створку и, не успев произнести ни слова, сползла на пол, потеряв сознание.

Пробудилась Радуня внезапно: взвилась с лавки от страшной хлёсткой боли. Навис над ней разъярённый свекор, замахнулся для очередного удара вожжой, рядом с ним малолетний муж, бледный от испуга. Схватил Минай сноху за косы, накрутил их на руку, потянул за собой. Что ему слёзы жертвы и испуганный рёв сына! Торопится мужик по тропинке скорей от избы, пока не вернулась ворожея. Боится её, оттого и хоронился в кустах, выжидал, когда уйдёт прочь Манефа. Ухватилась сноха за голову, придерживает волосы, бежит, склонив голову набок, земли под собой не видит. Застыло сердечко от страха, чувствует расправу впереди. Где же ты, бабка Манефа, защитница моя? Споткнулась Радуня о камень, падает на колени — подвешенная за косы, не распласталась на земле. Сердится свёкор, рвёт за волосы вверх. Брызжут слёзы из глаз, вскакивает Радуня, готова снова бежать. Но что это?!