Тобол. Много званых - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов cтр.№ 37

– Я тоже Мазепиной сажей мазан, – проскрипел Иоанн.

Но Матвей Петрович уже услышал всё, что хотел.

– Ладно, отцы, – покладисто сказал он. – Все мы тут грешники.

Никто бы в Тобольске не отдал для шведов целую площадь, поэтому они собрались на пустыре за Казачьим взвозом. Четыре сотни каролинов – подданных короля Карла XII – неровными рядами расселись на крутом склоне Панина бугра, будто на ступенях древнего амфитеатра. На самом деле пленных шведов в Тобольске было куда больше – около тысячи, но не все смогли прийти. Зато те, кто пришёл, приготовились к празднику: солдаты и офицеры красовались в камзолах и шляпах с позументом, слуги повязали на локоть банты, женщины надели кружевные фартуки и чепцы с лентами. Сегодня был день рожденья короля. Карлу XII исполнилось тридцать лет.

За Казачьим взвозом на обрыве белели зубчатые стены и квадратные башни Софийского двора – игрушечной крепости сибирского митрополита. Тёплый июньский ветер нёс по небу лёгкие облака, их тени беззвучно бежали по улицам и тесовым крышам русского города, по ровным зелёным откосам Алафейских гор; крепость то вспыхивала яркой белизной, то меркла, словно готовая исчезнуть. Вот так когда-нибудь исчезнут и узы плена, открывая каролинам свободную дорогу на родину. Но до этого надо было дожить.

Капитан Курт Фридрих фон Врех, ольдерман шведской общины в Тобольске, разглядывал лица своих товарищей с искренним сочувствием. Да, каролинам в русском плену пришлось нелегко. Но капитан приложит все силы, чтобы подданные короля не пали духом. Фон Врех гордился своим благородством в невзгодах. Маленький, толстенький и близорукий, он не мог проявить себя в битве, но мог показать свою стойкость в помощи ближним.

Капрал Брур Роламб, стихотворец общины, громко читал каролинам свою новую оду, сложенную к юбилею. Листок с текстом капрал держал в левой руке, а правой рукой широко взмахивал над головой. В одах господина Роламба всегда присутствовали коронованные львы, Юпитер, бури и молнии, гром пушек, грозные армии, сверкающие штыками, знамёна и победные литавры. Ротмистр Леонард Каг сидел поодаль от Роламба на стуле – многие офицеры принесли или привезли с собой стулья – и внимательно слушал, размышляя, стоит ли потом переписать эти стихи в дневник общины; ротмистр вёл дневник по поручению ольдермана. Фон Врех снял шляпу и в знак согласия со строфами кивал головой в потрёпанном парике. Офицеры понимали, как нужны простым людям эти неказистые вирши, и демонстрировали серьёзность. Офицеров в руководстве общины было около десятка; на собрание пришли полковник Арвид Кульбаш, капитаны Отто Стакелберг, Юхан Табберт и Хенрик Свенсон, лейтенанты Густав Горн, Петер Пальм и Юхан Матерн.

– Благодарю вас, господин капрал, – поднимаясь, сказал Роламбу фон Врех. – Мы все вас благодарим, – фон Врех подождал, пока Роламб отойдёт в сторону, и обратился ко всем: – Дорогие мои друзья! В этот счастливый июньский день я собрал вас не только для того, чтобы разделить радость от августейшего юбилея, но и для того, чтобы поделиться новостью, которая согреет наши сердца. Из Фельдт-комиссариата мне переслали письмо от профессора Августа Франке, духовного отца нашей общины!..

Делами пленных шведов занимался Фельдт-комиссариат в Москве, в Немецкой слободе. Возглавлял его старый граф Карл Пипер, глава походной канцелярии короля Карла; он попал в плен под Полтавой. Через Фельдт-комиссариат в глубины России поступали деньги для пленных: половинное жалованье от риксдага, воспомоществование от родственников, ссуды от принцессы Ульрики Элеоноры и благотворителей из вельмож.

Денег всегда не хватало, и капитан фон Врех нашёл ещё один источник финансовой поддержки. Родовое поместье фон Врехов нуждалось в хорошем управляющем, поэтому фон Врех, заботливый отец, ещё до войны с Россией отправил сына получать образование в город Галле в Пруссии, в педагогиум профессора Августа Франке. Дети занимались там круглый день, ходили в синих мундирчиках, не имели глупых развлечений, выходных и вакаций, росли послушными, набожными и трудолюбивыми, а выпускники хорошо разбирались в хозяйстве и ремёслах. Причиной таких успехов было учение пиетизма, которому следовал профессор Франке.

В Галле Курт фон Врех ознакомился с основами этого учения, и, когда судьба забросила его в Тобольск, фон Врех понял, что пиетизм весьма подходит для выживания в плену, позволяя сохранять благочестивый образ мысли и вести добродетельный образ жизни. Фон Врех написал письмо в университет Галле, где профессор Франке преподавал восточные языки, сообщив, что тобольская община шведских военнопленных для своего устава решила взять за образец принципы пиетизма; не сможет ли могущественная пиетистская школа господина Франке помочь единомышленникам деньгами и мудрым руководством? Через год из университета Галле пришли посылка с книгами и денежный перевод. Переводы от профессора стали регулярными.

– Дорогие друзья! – говорил Курт фон Врех тем, кто сидел на зелёном склоне Панина бугра. – Хочу зачитать вам прекрасные слова доктора Франке, которыми мы должны руководствоваться в нашем изгнании, – фон Врех вынул из кармана письмо профессора и развернул перед глазами: – «Волею рока вы оказались среди варваров вдали от родины и короля, но вам не следует предаваться унынию и скорби. Неустанный труд на благо товарища по несчастью, нравственная жизнь и распространение среди варваров знаний и морали есть ваше моление и ваша высокая просветительская миссия!»

Фон Врех расчувствовался, убрал письмо и промокнул глаза платком.

Штык-юнкер Юхан Ренат сидел в траве среди шведов, грыз соломинку, слушал фон Вреха и думал, что всё не так: ни господин ольдерман, ни господин профессор не помогут ему. Ренат работал у какого-то русского на пильной мельнице, подтаскивал багром брёвна и доски, получал гроши, но тяжёлый праведный труд не утешал его. Он хотел домой. Он хотел делать то, что любил и умел делать, – стрелять из пушек. Он хотел женщину.

Ренат осторожно поглядывал на Бригитту, жену солдата Михаэля Цимса. Бригитта сидела рядом – чуть ниже и вполоборота, она следила за своим мужем. Цимс работал крючником на пристани и почти каждый вечер напивался. Он и сейчас пришёл с флягой и прикладывался к горлышку. Бригитта боялась, что пьяный Михаэль опозорится на всю общину. А Рената неудержимо тянуло смотреть на Бригитту – красивую, но угрюмую. В её зависимости от скотины Цимса было что-то очень волнующее.

– Михаэль!.. – неприязненно прошептала Бригитта.

– Заткнись, – ответил Цимс.

Фон Врех посовещался с офицерами и снова обратился к собранию.

– Друзья! – громко произнёс он. – Как вы знаете, королевский епископат не одобряет молитвенных собраний вне стен храмов, но для нас, лишённых родины, очень важно слово пастыря и святое причастие. Поэтому доктор Франке согласился удовлетворить нашу просьбу. Доктор и община прислали нам восемьсот риксдалеров для заведения кирхи. Господин губернатор заверил, что не имеет возражений, и отвёл участок городской земли.