Сирийский эшафот - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 30

– Это когда ж успел?

– С год назад. Разве не рассказывал?

– Не припомню.

Поерзав в кресле, старлей устроился поудобнее.

– Жил я себе преспокойно бобылем, горя не знал. Без проблем знакомился с клевыми телками, ходил в крутые кабаки, отмечал с вами «святую пятницу»… – начал он. – И вдруг так мне наскучила подобная жизнь, что завел я с горя себе в пару интересного зверька. Вначале было интересно и даже прикольно. Пахнет зверек необычно и вкусно. Смешные вещички раскладывает по углам моей квартиры, кучу странных баночек в сортире по полкам выставляет. Но самое главное – каждую ночь открывает доступ к вожделенной «норке». Ни напрягаться не надо, ни в клуб вести. Все, вроде, нормально: жизнь наладилась, стабильность поперла. Проходит неделя, вторая… И начинаю потихоньку прозревать. Раньше я кем был?

– Кем? – не понял Грид.

– Гордым зверем! – с выражением произнес Суров. – Жрал мясо, когда захочется. Систематически топтал залетных курочек без обязательств и условий. Без проблем бухал, с кем и где вздумается. И в одном и том же месте находил свои носки. Потом я взял и добровольно от всего этого отказался. А что получил взамен?

– Что?

– Мясо мне, оказывается, есть вредно. Вместо него надо грызть семечки злаков и жевать непонятную траву. Да и то не каждый день, потому как зверек бывает страшно занят и не успевает ничего приготовить. Друзья у меня «тупое быдло» – «Дом-2» и упырей из «Камеди-клаб» не смотрят, а безголосых дур, выдавливающих из себя на сцене фальшивые ноты, не слушают. «Святые пятницы» притупляют наши возвышенные чувства друг к другу. Носки на полу – это вообще преступление против нравственности. Но стирать их зверек маленькими ручонками не может, поэтому закидывает в стиралку, откуда они бесследно исчезают.

– Знакомо, – рассмеялся Валера.

– Позже выясняется, что готовка с уборкой тоже в обязанности зверька не входят. И, наконец, приготовься услышать главное.

– Готов.

– «Норка»! За все эти лишения меня допускают к «норке», которую зверек берег для меня аж с самого рождения! Вот так, Валера, я чуть было не поставил штамп в паспорт. Дебил… Начитался в детстве сказок про горящую избу, про коня, про детей «напоит-накормит», про опрятного и обласканного мужа… Нет уж! Не для такого «счастья» меня мама вырастила.

– Тебе просто не повезло с человеком, – заключил прапорщик. И посоветовал: – В следующий раз не торопись звать бабу под общую крышу. Присмотрись хорошенько, к ней в гости напросись – погляди, как живет. Да и с родителями пообщаться не помешает. Дети, за редким исключением, – копия своих родителей. Ежели те нормальные, работящие люди, то и она не подведет.

– Я подумаю, – буркнул Суров. – Но в ближайшие год-два экспериментировать точно не стану…

На исходе первого часа перелета Грид с Суровым исчерпали запас жизненных историй и примолкли. Удалось прикорнуть под мерный гул турбин и Андрееву. Но ненадолго.

– Командир, компанию поддержишь? – толкнул его в плечо прапорщик, когда во сне привиделась последняя любовь по имени Маша.

– Что? – с трудом разомкнул он веки.

– Коньячку, говорю, не желаешь? – потряс тот в воздухе плоской фляжкой. – Отменный коньячок – целую «штуку» отвалил за бутыль.

Отказываться было неприлично. И главное – бесполезно.

– Наливай, – вздохнул капитан.

Развернувшись в кресле лицом к друзьям, он принял наполненную походную рюмку, подцепил одноразовой пластиковой вилкой пласт ветчины и произнес традиционный первый тост:

– За удачу!

– За удачу, – вторили товарищи.

Все три снайпера одновременно опрокинули в себя коньяк и, крякнув, закусили…

В Министерстве обороны Российской Федерации имелось несколько подобных небольших самолетов бизнес-класса. Чаще всего на них летали генералы и большие чиновники, реже их предоставляли для оперативной переброски небольших спецгрупп из России в горячие точки планеты.

Внутри был комфортабельный салон с десятью-пятнадцатью посадочными местами, включая удобный диванчик, две телевизионные панели, туалет, душ и кухню. Кроме этого, данные самолеты отличались хорошим освещением, кондиционированием и качественной шумоизоляцией салона. Экипаж состоял из трех человек: командира, второго пилота и стюардессы. Правда, толку от последней было немного. Или же снайперы, не являясь VIP-персонами, не заслуживали ее внимания. На коротких перелетах девушка в строгой форменной одежде предлагала прохладительные напитки или кофе, в длительных – скудную и слегка разогретую провизию в виде куриной ножки с ложкой гарнира и сладких булочек на десерт. Поэтому ребята из группы Андреева перед каждым подобным путешествием предпочитали затариваться самостоятельно, в том числе и алкоголем. Экипаж на употребление горячительных напитков смотрел сквозь пальцы. Не разрешалось на борту только курить – с этим было строго.

– Да, коньячок знатный, – оценил Евгений.

– Согласен, – кивнул капитан, возвращая пустую рюмку.

– Еще по одной?

– Давайте, лететь долго…

Приняв на грудь вторую порцию коньяка и закусив сырокопченой колбаской, Павел все же решил вздремнуть. Но… меж закадычных товарищей опять потекла беседа «за жизнь». Так происходило всегда после принятия ста пятидесяти граммов расслабляющей жидкости. А иногда затяжные беседы происходили и без «допинга».

– …Не люблю фотографии. Дома их много, но смотрю их крайне редко, – глядя в матовый потолок самолетного салона, рассуждал Валера.

– Почему? – удивлялся Женька.

– Понимаешь, любой снимок – всего лишь одно мгновение из жизни человека. Твоей, моей или кого-то еще – не важно. Мгновение. Меньше секунды. И это мгновение больше никогда не повторится. Оно ушло навсегда. Умерло. Смотришь на такой снимок и понимаешь: запечатленный человек уже постарел, а то и вовсе покинул бренный мир, облака на небе давно растаяли, цветы завяли, а деревья выросли. В общем, сплошное расстройство от этих фотографий.

– Валера, – хихикнул Суров, – кто-то из умных людей сказал: «Чтобы стать философом, надо совсем немного – либо мало зарабатывать, либо неудачно жениться».

– Балбес он, а не умный. Женился я очень даже удачно, а зарабатываю – дай бог каждому…

Уголки губ Андреева дрогнули. Задушевные беседы его подчиненных порой раздражали, но чаще забавляли. Иной раз они спорили и даже ссорились. Тем не менее, дружили давно и крепко.

Прапорщик Грид был необидчивым, уравновешенным и обстоятельным человеком с широкой доброй душой. За все эти качества в управлении его уважали, и даже высокое начальство называло исключительно по имени-отчеству.

Старший лейтенант Суров был помоложе. За неимением большого жизненного опыта, совершал ошибки, куролесил, но к мнению своего возрастного товарища всегда прислушивался. Голова у него работала хорошо, а уж языком он чесал – будь здоров. Переговорить мог любого воспитателя или депутата. Ну и в силу молодости здорового организма каждые полгода менял знакомых девчонок.