Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI - первой половины XVII в. в современной британской исторической науке | Владимир Ерохин | страница 94 | LoveRead.ec

П. Коллинсон, признавая значение британского контекста английской истории, применительно к изучению истории Англии XVI в. фактически проводит мысль о том, что не следует пытаться с натяжкой обязательно наполнять её фактами истории Британских островов, которые пока что не были связаны с историей Англии. Даже история Шотландии в первой половине XVI в., пока не началась Реформация, развивалась в значительном отрыве от истории Англии. При этом именно английская национальная идентичность, но мнению П. Коллинсона, всегда особенно питалась историей XVI в. Классическими работами по истории этого времени стали работы С. Биндоффа «Англия при Тюдорах» (1950) и Дж. Элтона «Англия в правление Тюдоров» (1955) , в которых не уделяется много внимания Ирландии или Шотландии. В работе «Англия в правление Елизаветы» (1950) известный историк тюдоровского периода А. Роуз заявлял, что 1588 г. всегда будет вдохновлять англичан в период опасности. Знаток английской истории XVI в. Дж. Нил тоже внёс вклад в прославление позднетюдоровского периода . Как считает П. Коллинсон, XVI в. продолжает оказывать захватывающее влияние на воображение в первую очередь через влияние личностей пяти англичан этого времени: Генриха VIII, Елизаветы I, сэра Томаса Мора, сэра Френсиса Дрейка и «вечного» Уильяма Шекспира . В изучении же истории Англии XVI в., по его мнению, можно говорить о выделении «длинного XVI в., охватывающего 1485–1603 гг.»

П. Коллинсон придерживается мнения, что государство в английской истории XVI века — «это английская монархия, а не королевство Великобритания». Общебританский контекст в XVI в., как он полагает, лишь начинал влиять на английскую историю. В начальной стадии находился в Англии также и процесс модернизации. В середине XX в. Дж. Элтон обосновывал тезис о «революции в управлении» в Англии в 1530-е гг., которая привела к модернизации государственности, но, если задуматься, последующее развитие событий, по мнению П. Коллинсона, наводит на мысль о функциональной слабости системы управления при Тюдорах, поскольку именно из-за этой слабости Стюарты в XVII в. попытались усилить государство и монархию в стране. Государственное строительство в XVI в., считает П. Коллинсон, ещё было неэффективным, и существовавшую тогда монархию, скорее можно назвать «слабой постсредневековой, а не протосоврсменной монархией». Понимание государства как безличной общественной корпорации, существующей отдельно от монархии, ещё только формировалось, и монарх на государственные средства мог «хоть вести войну, хоть строить дворец».

В XVI в. в Англии, считает П. Коллинсон, в отношении к монарху исходили из теории о «двух телах монарха» — физическом и политическом. Поэтому такие личные характеристики, как женский пол, религиозные убеждения и принадлежность не ставили под сомнение статус монарха. Под покровом этой теории о двух телах монарха, по его мнению, рождалась идея о современном государстве как постоянно существующем социальном институте.

В последнее время историк английского государства раннего нового времени М. Брэддик считает неуместным говорить о намеренном государственном строительстве в это время, поскольку «нет свидетельств о том, что в этом «строительстве» можно найти какого-то «архитектора», или можно найти «план постройки», но при этом он считает возможным говорить о формировании государства . Государство существовало, но оно представляло собой сеть ведомств, осуществлявших политическую власть, имевшую отношение к политическому центру, но не находившуюся в политическом центре. В языке политической культуры XVI в. на понятийном уровне фигурировало не понятие «государство», а понятие «сообщество» (commonwealth), «совет» (council). Commonwealth при этом соотносилось с латинским понятием respublica, но в тогдашнем словоупотреблении понятие «республика» не имело антимонархического подтекста, и в общественном сознании в Англии существовало представление, что все монархии, если они только не варварские и не тиранические, могут использовать в применении к себе понятие «commonwealth» .

В английской политической культуре XVI в. распространилось также представление, что принципы и интересы монархии и сообщества (commonwealth) должны были сочетаться с опорой на совет (council). Проблема была в том, что мог советовать этот совет. После 1540 г. появилось понятие Тайный совет (Privy Council), и страна фактически управлялась далее «лордами совета», но ряд политических решений Тюдоры провели также с помощью парламента, и в общественном сознании, у депутатов парламента стало появляться мнение, что они имеют не только обязательство, но и право совета монарху, которое проистекало из того, что они являются избранными представителями народа, и подразумевалось, что чуть ли не каждый англичанин имеет право быть услышанным в обсуждении тех дел, которые касались непосредственно его. Но Елизавета проводила мнение о том, что государственные дела представители народа могут обсуждать только постольку, поскольку их к этому приглашает монарх, который решает, созывать ли парламент, и долго ли ему заседать. При Елизавете стал развиваться конфликт мнений и интересов в понимании полномочий парламента, «по наследству доставшийся XVII веку» . П. Коллинсон считает, что государство в Великобритании было «трансформировано в узнаваемо современное или близкое к нему военнофискальное государство Великобритания, способное отстаивать свои интересы в Европе и за её пределами, только после крушения монархии Стюартов в результате событий 1688–1689 гг.»

Рассуждая о факторах, влиявших на историю Англии XV–XVI вв. П. Коллинсон пишет, что судьбы миллионов людей в это время решались стратегией и расчетами правивших династий, действовавших «путем войны и заключением браков». Заметное влияние оказывал даже фактор плодовитости или неплодовитости рода, смертности: история Англии XV в. могла бы быть другой, если бы у короля Эдуарда III (1327–1377) не было двенадцати детей, среди которых было пятеро взрослых сыновей, из чего возникло губительное для страны, фатальное разделение на ветви Ланкастеров и Йорков. Генрих VII соединил эти ветви браком с Елизаветой Йоркской, но Тюдоры оказались слишком неплодовитыми. Никто из детей Генриха VIII не дал потомства, а Ф. Бэкон называл их «бесплодными принцами и принцессами». В сознании людей XVI в. экономические, демографические изменения рассматривались как результат влияния религиозно-моральных факторов . В течение всей второй половины XVI в. из-за вопроса о престолонаследии существовала опасность разрушительного конфликта в стране. Если бы у Генриха VIII было несколько сыновей, история Англии, история церкви Англии могли быть другими, скорее всего, не было бы разрыва с Римом — демография прямо влияла на политику. Отсутствие наследника мужского пола у Генриха VIII привело буквально к революционным последствиям для истории Англии, став, как представляется П. Коллинсону, «фактически главной причиной произошедшей революции, разрыва с Римом, осознания власти короля Англии как имперской». Всё это и есть случайности, которые в значительной степени определяют дела в человеческом обществе, а разворачивающаяся при этом в обществе сознательная политическая деятельность — это, по словам П. Коллинсона, «муха, которая сидит на вращающемся колесе, и думает, что это она заставляет вращаться колесо». Как неожиданно оказалось, на историю Англии повлиял брак дочери Генриха VII Маргариты с шотландским королем Яковом IV в 1500 г. Генрих VIII впоследствии исключил шотландскую линию из престолонаследия, но оказавшийся на английском престоле Яков I, вопреки этому, объединил английскую и шотландскую короны. Яков I стал также королем Ирландии, и его власть фактически простиралась на все Британские острова, опять же, оказавшись у него по стечению обстоятельств .