Под сенью Святого Павла. Деловой мир Лондона, XIV-XVI век - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Чернова cтр.№ 47

Действительно, когда в 60-х гг. XVI в. известный лондонский купец и олдермен 1559–1584 гг. Томас Лодж испытывал серьезные финансовые затруднения и даже был отправлен в долговую тюрьму Флит (его долг составлял 2,5 тыс. ф.), компания суконщиков внесла за него 200 ф., чтобы гарантировать освобождение, а компания бакалейщиков, в которую он формально входил, обеспечила ему поручительство двух своих членов . Неизвестны подробности того, как Томас Лодж сумел впоследствии выпутаться из столь затруднительной ситуации, но на момент своей кончины в 1584 г. он был весьма состоятельным человеком, владея разнообразным движимым имуществом, включая уникальную для своего времени коллекцию столового серебра, и недвижимостью в Стаффордшире .

Вхождение в новую общность являлось для деловых людей Лондона средством проникновения в более престижную среду; это была скрытая форма социального возвышения. Но при этом, по замечанию А.А. Сванидзе, лишь одна, более узкая общность служила для них «доминирующей и структурообразующей — та, где связи были наиболее интимными, а социально значимые признаки оказывались наиболее сходными или вовсе одинаковыми» .

Важность для олдерменов ливрейных компаний, где они занимали доминирующие позиции, отразилась в завещательных актах некоторых представителей правящей элиты Лондона XIV–XVI вв., по которым они передают «посмертные дары» в пользу своих корпораций. Можем отметить, что забота олдерменов распространялась прежде всего на их учеников и «бедных людей» определенной профессии. В частности, торговец рыбой XIV в. Джон де Мокинг де Сомерсет оставил «посмертные дары своим ученикам»; меховщик того же столетия Генри Бартон завещал «каждому ученику скорняжного ремесла по 12 п., для 24-х бедных людей из числа меховщиков Лондона по 6 ш. 8 п. и по квартеру ^[108] угля»; бакалейщик XIV столетия Томас Нол лес передал по завещанию 10 ф. «бедным людям своей профессии» . Кроме того, известно, что неоднократно упоминавшийся торговец предметами роскоши Джон Уодсок оставил 20 ф. «всей общине торговцев предметами роскоши Лондона» . Торговец готовым платьем Джон Персиваль по завещанию от 1502 г. передал своей компании 12 усадеб в районе Корнхилла . Ювелир Мартин Боувз в 1562 г. завещал 16 ф. «в пользу бедных людей компании ювелиров», а ее старостам и общине в целом — земли и усадьбы в Лондоне . Торговец солью Эмброуз Николас в 1578 г. оставил старостам и общине солеторговцев Лондона 12 небольших помещений, «чтобы служили жилищем для 12 бедных мужчин или женщин — фрименов Лондона, преимущественно торговцев солью». Кроме того, каждому из этих 12 бедных фрименов сэр Эмброуз завещал по 7 п. в неделю и 300 марок на Рождество .

Пожертвования в пользу компаний, «бедных людей своей профессии» и учеников, по-видимому, отражают немаловажную черту самосознания средневекового купечества: каждый горожанин, даже самый богатый купец, осуществлявший масштабную заморскую торговлю, во многом полагавшийся на свои собственные силы и возможности, все же считал себя тесно связанным со своей компанией, своей «живой общностью», игравшей важную роль в его деловой жизни, многое определяли в сфере его поведения и общения. Купец, даже думая о смерти, не мог отрешиться от мысли об этой тесной связи и не представлял себя вне своей общности. По сути, сама общность была частью менталитета того времени, формой социального поведения, в значительной мере придававшей жизнедеятельности купцов устойчивость. Соблюдение надлежащего образа действий, традиций, верности определенному кругу и групповой солидарности были, по мнению А.А. Сванидзе, «естественной, сущностной чертой самосознания средневековых горожан» . Принадлежность к некой корпорации повышала чувство собственного достоинства, предоставляла возможность почувствовать свою самоценность, давала ощущение уверенности и защищенности в очень непростой, полной опасностей и риска жизни, создавала обстановку «относительного психологического комфорта», позволявшую «рассчитывать на понимание, материальную, физическую и моральную поддержку…» . Разумеется, у любого индивида были свои собственные интересы, только воспринимал он их и себя самого через свое место в иерархии (не будем забывать, что средневековое общество сугубо иерархично), через свою социальную роль. И именно через малую общность тот или иной человек встраивался в общественную систему: она, общность, «давала возможность подключиться к известным социальным ценностям, предохраняла от размывания, сохранялась за узким кругом лиц» .

В любом случае, идет ли речь о ливрейных компаниях или прочиз торговых объединениях, необходимо подчеркнуть, что все они сыгралм огромную роль в аккумуляции капитала, развитии торговли, финансовой и предпринимательской деятельности, а также способствовали повышению общественного престижа деловых людей, выработке у купечества уважения к своему труду и интересам партнерства, инициативе и личным заслугам на основе знаний и навыков в разных областях .

Таким образом, старые корпоративные формы еще сохраняли свое значение. Но ведущая роль, несомненно, принадлежала, особенно в XVI в., новым явлениям и структурам: в оптовой торговле — это регулируемые и паевые компании, которые через олдерменов и других купцов, одновременно являвшихся членами ливрейных компаний, взаимодействовали с последними и «разъедали» их изнутри. В эпоху первоначального накопления, эпоху переходную, новые формы внешней торговли и предпринимательства, колониальные предприятия, непосредственными участниками которых стали многие деловые люди Лондона, явились важными каналами накопления капитала.

В XVI столетии наиболее отчетливо проявила себя тенденция, наметившаяся еще в XIV–XV вв., — тенденция к буржуазному перерождению части столичного олдерменства как элитарной группы купечества.

Известно, что появление различных видов кредита стало одним из следствий развития товарного производства, товаризации личного потребления, увеличения потребности самых разных слоев общества в деньгах как средстве платежа и обмена. Это был товарный кредит, когда товары продавались, а оплата их предполагалась в течение более или менее длительного срока, а также авансирование под товары, или фактически денежный кредит. Оформляется также коммерческий кредит, включавший в себя и денежный, и товарный кредит и позволявший ускорить реализацию товаров и весь процесс оборота капитала .

Наши источники позволяют говорить о том, что кредитно-финансовые операции занимали важное место в деятельности лондонских олдерменов — этих деловых людей, осуществлявших разнообразную и широкомасштабную торговлю.

Мэр Лондона 1353–1354 гг. Адам Фрэнси в письме бейлифам Глостера просит оказать содействие лондонскому торговцу пряностями Эндрю Обри ^[109] в возврате долга в 100 ф. за товары . Любопытно, что Адам Фрэнси был хорошо знаком с семейством Обри: сын Эндрю Обри — Джон, бакалейщик и олдермен 1370–1377 гг., был женат на дочери Адама — Мод, что дополнительно скрепляло их деловые интересы . С аналогичной просьбой обратился мэр 1355–1356 гг. Саймон Фрэнси в Оксфорд: заставить Уильяма Атте Шата, горожанина Оксфорда, уплатить 40 марок (около 27 ф.) за товары виноторговцу Лондона Джону Стоди . ^[110] Обратим внимание на следующие обстоятельства. Олдермены, обладая немалыми денежными средствами и осуществляя торговые мероприятия, снабжали товарами в кредит провинциальных английских купцов, в данном случае — из Глостера и Оксфорда. Важно также, что глава столичного муниципалитета официально отстаивает торгово-финансовые интересы лондонских купцов.