Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950-1350 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Бартлетт cтр.№ 54

По поводу Восточной Европы горячие споры вызывает вопрос, несли ли с собой переселенцы более развитую технику сельскохозяйственного производства по сравнению с имевшейся у коренного населения или же их главным вкладом в экономику осваиваемых территорий были людские ресурсы. Верно, что колониальные поселения к востоку от Эльбы отличались удивительной правильностью и единообразием планировки, однако трудно усмотреть прямую связь между прямыми углами и урожайностью. Возможно, и это следует, в частности, из традиционной немецкой историографии, самым значительным вкладом переселенцев стал тяжелый плуг, но данные о таких существенных элементах, как орудия производства и земледельческая практика, скудны и противоречивы.

Плуг, это главное сельскохозяйственное орудие Средневековья, представляет собой достаточно сложный инструмент, который можно изготавливать и использовать различными способами. Есть существенное различие между симметричным движением арда (примитивного плуга, называемого по-французски araire, а по-немецки — Нaken), который прорезает борозду, выталкивая грунт в обе стороны, и так называемым тяжелым плугом (по-французски charrue, по-немецки — Pflug), который отваливает почву либо в правую, либо в левую сторону. Для этого необходим асимметричный лемех и отвал (которые, собственно, и являются его отличительными признаками — а вовсе не его «тяжесть»: по сути дела, арды могли быть тяжелее так называемых «тяжелых» плугов) .

Это фундаментальное различие в способе употребления и результате труда — не единственное, чем могли отличаться между собой плуги. Плуги могут тянуть кони либо быки. Это может быть одно тягловое животное, пара или несколько пар (в плуг, конечно, могут впрягаться и люди либо использовать для этого механизмы). Плуг может стоять на колесах или нет; может иметь или не иметь ножа — вертикального лезвия для разрезания земли впереди лемеха; и так далее и тому подобное. Для Средневековья этот, сам по себе непростой, вопрос осложняется еще и тем, что сохранившиеся источники на этот счет скудны и туманны. Внятную историю земледелия приходится восстанавливать на основании мельком оброненных ссылок в церковных хрониках, косвенных упоминаний в отчетах, в иллюстрациях к псалтырям и календарям.

Самое раннее письменное упоминание о немецких и славянских плугах содержится в «Славянской хронике» Гельмольда, датируемой 70-ми годами XJI века. В трех разрозненных местах он пишет о «славянском плуге» (Slavicum aratrum) как о единице обложения десятиной. В каждом случае он дает пояснение: «пара волов либо одна лошадь составляют славянский плуг»; это плуг, «состоящий из двух волов или одного коня»; «Славянский плуг тянут два вола либо столько же лошадей» . Все эти упоминания не вполне ясны. Помимо того, что по-разному называется число коней, тянущих славянский плуг — хотя это могла быть и оговорка, — остается вопрос, что подразумевается под выражением «составляют славянский плуг». Если за ним кроется чисто фискальный смысл, то есть «славянский плуг» попросту выступал единицей обложения десятиной, то мы едва ли можем делать какой-либо вывод о том, что за сельскохозяйственное орудие имеется в виду. И все же что заставляет Гельмольда называть этот плуг «славянским»? (Ясно, что не сами славяне придумали этот термин.) Возможно, что физической разницы между плугом, используемым немцами и славянами, и не было, если не считать того, что славяне запрягали в плуг пару волов или одного (или двух) коней, в то время как немцы использовали больше тягловой силы. Есть также вероятность того, что такой разницы не было вовсе, но славяне использовали плуг как единицу налогообложения, а немцы — нет. Тогда получается, что «славянский плуг» был «обычным плугом с упряжкой, который облагался десятиной». Выходит, что Гельмольд не столько дает нам ответ на вопрос, сколько ставит очередную загадку. Для того, чтобы составить более или менее ясную картину, его свидетельство необходимо подтвердить другими материалами.

Документальные свидетельства конца XII–XIII века дают, с одной стороны, целый ряд синонимов к понятию «славянский плуг», а с другой — набор терминов, которые ему противопоставляются либо выступают антонимами. Среди наиболее часто употребляемых эквивалентов — термин ункус (uncus), латинское слово, первоначально означающее «крюк». Например, епархия Ратцебургская, восстановленная Генрихом Львом в середине XII века, существовала за счет податей, собираемых с ункуса . Княжеские подати на острове Рюген также собирались с одного плуга (ункуса) . В Силезии тоже территориальной единицей измерения служил ункус . То, что ункус является эквивалентом «славянского плуга», сомнений не вызывает: в 1230 году Тевтонские рыцари обязались платить епископу Пруссии бушель пшеницы в качестве десятины с каждого «славянского плуга» (aratrum Slavicum) в Хелминской земле , а тридцать лет спустя соглашение о податях в Эрмланде специально предусматривало, что «подати надлежит платить тем же образом, как они платятся в Хелминской земле», то есть с ункуса . Фискальный реестр Датского короля 1231 года облагал податями поселения исходя из манса или других единиц за исключением девяти «славянских деревень» на острове Феймарн, которые облагались налогом по количеству плугов (ункусов) . Плуг также именовался гакеном (Нaken), это был немецкий народный вариант. В одном померанском документе 1318 года так и значилось: «ункус, называемый гакеном» . Круг завершает Хелминская грамота 1233 года, в которой снова устанавливаются условия уплаты податей — по бушелю пшеницы с «каждого польского плуга (Polonicale aratrum), который называется гакен (hake)». Таким образом, подтверждается, что слова «славянский плуг», «ункус», «гакен» и «польский плуг» обозначают одно и то же.

Как правило, это понятие (в разных вариантах) противопоставлялось другому. В документе 1230 года, фиксирующем соглашение между Тевтонскими рыцарями и епископом Пруссии, например, «славянскому плугу» противопоставляется «германский плуг» (aratrum Theutonicale). Это была стандартная единица взыскания податей, иногда она называется просто «плуг» (aratrum) в противоположность ункусу или гакену. Один прусский документ 1293 года определяет уплату десятины в размере бушеля ржи с каждого плуга (aratrum) и бушеля пшеницы с каждого ункуса (uncus). В 1258 году термин «немецкий плуг» был употреблен в противовес «прусскому ункусу» . В Польше это противопоставление получило еще более яркое воплощение. Синод в Гнезно 1262 года регламентировал уплату десятины «с каждого малого плуга, называемого радло (radio)», и «с большого, называемого плуг (piug)» . Во всех других случаях плуг (Pflug) противопоставляется гакену (Нaken), из чего следует, что «малый плуг» и гакен — это одно и то же, а значит, ункус — это и есть «славянский (или польский) плуг», а «большой плуг» — это «плуг немецкий» .

В совокупности из этого документа можно сделать вывод об ощутимом различии между немецким и местным типом плуга. Однако еще предстоит выяснить, являлись ли эти плуги реальными сельскохозяйственными орудиями либо служили только единицей обложения. Если так, тогда надо уточнить, чем они между собой различались. Подтверждения реальных физических отличий германского, или большого, плуга от славянского, или малого, хотя и мимолетны, но достаточно убедительны. В одном документе XIII века говорится об уплате шести шиллингов «с каждого дома, откуда выходит плуг», и трех шиллингов «с каждого дома, откуда выходит гакен» . Немногим позднее в одной прусской грамоте говорилось о плате поселенцев «из расчета плугов или ункусов, которыми они возделывают поля» ; и еще более недвусмысленно звучит реплика об «ункусе, которым пруссы и поляки привыкли обрабатывать землю» . Таким образом, едва ли можно сомневаться в том, что различия, о которых мы говорили, относятся и к орудиям земледелия как таковым, и к фискальным расчетам.