Защитница. Тринадцатое дело - читать онлайн книгу. Автор: Иосиф Гольман cтр.№ 24

Единственная проблема – на момент столь ярко вспыхнувшей привязанности он не знал такой фамилии – Кафка. Просто нутром чуял, что для повышения его шансов субтильная, однако столь желанная, библиотекарша должна выдать прапорщику некие свои «военные тайны». Он же постоянно слышал их чириканье с пансионатской библиотекаршей, Беллой Эдуардовной, их мгновенный переброс неведомыми именами или событиями. Этакая связь на своем птичьем, секретном для окружающих, языке.

Вот прапорщик и решил язык тот изучить, понимая, что иначе до столь взволновавшей его женщины не добраться.

Выведав десяток заветных имен, Петр Иванович приступил к их освоению. Начал, разумеется, с главного. Неспешно, но обстоятельно прочитал избранное в двух небольших, грязно-желтого цвета, томах. Поразился прочитанному и от всего сердца пожалел автора. Википедия подтвердила его подозрения о тяжелой жизни бедного Франца Кафки. Ненавистная скучная работа плюс букет различных болезней, включая импотенцию – как говорится, спасибо, не надо. Наверное, оттого и книжки такие странные сочинял.

Нет, своим будущим детям он бы подобное чтение не посоветовал. Хотя, например, история превращения несчастного клерка в насекомое захватила даже обычно не склонного к рефлексии прапорщика. «Странно, но интересно», – сделал он вывод о прочитанном. И не преминул вставить пару фраз в разговор с Неонилой.

Далее были еще несколько славных имен, незнание коих совершенно очевидно лишало Петра Ивановича доступа к… не будем писать – телу, хотя это так и есть. Короче, Петр Иванович явно рос в культурном смысле.

Библиотекарь Беляева понимала, конечно, откуда растут у прапорщиков интеллектуальные ноги, но волей-неволей одобряла процесс приобщения. А как еще могла реагировать библиотекарь на читательскую активность?

Лишь единожды Бойко допустил ошибку. Зато – почти фатальную, сочтя вполне научной книгу о новом прочтении истории, в котором Иван Грозный и хан Батый были одним и тем же человеком. Заметив закипающий в глазах любимой гнев, быстро перевел все в шутку. Нет, прапорщик был однозначно умным и находчивым человеком.

А еще – однозначно влюбленным.

Итак, сначала Нила не отвергала тянущегося к знаниям прапорщика из соображений профессиональных: он же к знаниям тянулся, пусть и не только к ним.

Потом – из соображений бытовых.

Бойко, краснея и смущаясь, напросился к ней в гости.

Долго, держа спину прямо, пил чай. По ходу дела исправил сразу три ошибки. Заметив косой взгляд, перестал наливать горячий напиток из чашки в блюдце. Затем разом прикрыл многолетнюю привычку дуть на кипяток для его охлаждения. И наконец убрал оттопыренный от чашки мизинец.

Это было сложнее всего. Мизинец сам собою отрывался от миниатюрной фафоровой ручки вправо, равновесие, что ли, поддерживал. И лишь неимоверным усилием воли Петр Иванович его контролировал.

После чая с пирожными – их тоже принес Бойко – бывший прапорщик деловито прошелся по квартирке Неонилы. В итоге в туалете появился свет (до этого без малого год хозяйку выручал лишь фонарик в мобильном телефоне), в унитазе перестала постоянно течь тоненькая струйка воды, а дверь в спальню, наконец, начала закрываться, причем без скрипа. Последним преимуществом влюбленному прапорщику воспользоваться практически пока не удалось, но он, помня старика Суворова, четко знал, что любую крепость можно взять. Если не штурмом, то осадой. Главное, чтоб правила осады соблюдались неукоснительно.

Постепенно квартирка Нилы преобразилась.

Нет, она не стала больше или роскошнее. Просто все в ней теперь работало, причем без запредельных люфтов и неприятных звуков. Отодранное было привернуто или приклеено обратно, а разболтанное свинчено и отрегулировано.

Неонила, конечно, не слепая. И не из детского сада. Все видела, все понимала. И не сказать, чтоб ей было неприятно.

Однако даже слегка жалела бравого военного пенсионера. Несмотря на теперешнее знание Кафки, вряд ли ему что-либо светило. Как девушка – пусть и не юная, но – честная, пыталась намекнуть на это обстоятельство, но прапорщик делал вид, что не понимает столь тонких намеков.

Библиотекарша не настаивала.

Во-первых, боялась обидеть.

Во-вторых – он же своим присутствием не отгонял от нее других, более достойных кавалеров. Которых, к тому же, просто не было.

И, наконец, было еще в-третьих. Она незаметно сдружилась с Петром Ивановичем. Пусть не как Ромео с Джульетой. Скорее, как…

Вот с определением наметившейся дружбы было сложнее. Всплывали в памяти книжные примеры: Дон Кихот с Санчо Пансой, Д,Артаньян с Планше. Лезли в голову даже Робинзон с Пятницей, впрочем, последнюю аналогию она старалась от себя отгонять.

В общем, замуж конкретно за данного представителя мужского пола Неонила по-прежнему не хотела, а вот поехать отдохнуть к знакомым на дачу – к тем же Рожковым, в лесу побродить да в озере искупаться – библиотекарша была уже вполне готова.

Единственно – Бойко сначала предложил ей прогулку на природу вдвоем. На это она пойти не могла. Но и просидеть очередные выходные в такую чудесную погоду было обидно.

Короче, несмотря на позднюю осень, решили пойти погулять в Парк Горького, сильно изменившийся за последние годы. Даже не так: ставший из унылой площадки с деревьями территорией, в которой каждый мог найти себе развлечение по душе. Деревья при этом тоже никуда не исчезли.

В итоге все равно поехали к Рожковым, о чем – ниже.

Петр Иванович заехал за ней ровно в десять утра, как и договаривались. Неонила, будучи настоящей женщиной, была готова к выходу в 10.45. Соответственно, сорок пять минут Петр, не выказывая никакого неудовольствия, просидел на кухне, попивая чаек. Еще точнее, чаек он попивал треть указанного времени, за оставшееся успев починить отказавший утюг и заменить прокладку в допотопном кухонном кране.

– Зачем? – не поняла Нила. – Подумаешь, три капли в час.

– Не положено, – не оригинально объяснил прапорщик. – Тем более, у тебя водомер стоит индивидуальный. – Он, кстати, путался с «ты» и «вы», не зная, на чем уже можно остановиться. Нила принимала любой вариант, однако поводов к сближению не давала.

– А если б не индивидуальный? – подколола она. – Тоже не положено?

– Тоже, – подтвердил Бойко. – Вода – достояние человечества.

Когда он так вот, невзначай, впаривал ей какую-нибудь банальность, она слегка дергалась. Но, уловив однажды его незлую усмешку, сделала предположение, что в данном случае скорее проверяют ее стандарты юмора, чем используют свои стандарты общения.

День выдался солнечный, дождя не предвиделось, так что, пусть и с запозданием, но такая осенняя прогулка обещала быть приятной. В слякоть-то не погуляешь.

– Я готова, – наконец, объявила женщина.

В коридоре мельком оглядела себя в большое зеркало. А что, есть что показать мужчинам. Собственно, она и показывала, в рамках своего понимания приличий: стройные ноги, аккуратная фигурка, обтянутая платьем так, чтобы все, что надо, демонстрировалось, однако обвинений в легкомысленности (или, не дай бог, в несоответствии возрасту) не вызывало. То, что она одета правильно, подтвердил и пойманный ею взгляд Бойко.