Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - читать онлайн книгу. Автор: Индира Макдауэлл cтр.№ 77

Сингх смотрит выжидающе. Приходится согласиться (будто у меня есть выбор):

– Давайте обсудим.

– Если исходить из сценария, кем представляется Мумтаз?

– Красивая девушка, влюбившаяся в принца и дождавшаяся свадьбы с ним. Любовь на всю жизнь и семейное счастье.

– Вы правы, и сценарист тоже прав, было и это. Юная пара, почти Ромео и Джульетта, преодолели все препоны и поженились, только у шекспировских героев судьба несчастливая, а у них все получилось. Более того, все сказки свадьбой заканчиваются, а их только началась. В чем секрет? В сценарии разгадки нет, поэтому он кажется слащавым и бесцветным.

Я согласна. Два часа смотреть на то, как на экране счастливые супруги улыбаются друг другу и радуются рождению очередного ребенка, пока четырнадцатый из них не явится причиной гибели Мумтаз, не слишком увлекательно. Да, такая любовь и верность бывают редко – но кому из нас понравится бесконечно наслаждаться чужим безоблачным счастьем? Нет, мы все любим наблюдать, как люди решают какие-то возникающие проблемы, борются за свое счастье, когда оно не дается просто как выигрыш в лотерею.

– По-моему, сценарист просто не подозревал, что после свадьбы проблемы только начинаются…

Сингх смеется. Я невольно обращаю внимание, что смех у него всегда невеселый, словно он знает что-то такое, чего не знают другие, и это знание основательно портит жизнь.

– Я хотел бы кое-что объяснить, прежде чем вы начнете смотреть отснятый материал. Да, между Шах-Джеханом и Мумтаз было настоящее чувство, какое бывает далеко не у всех. Кто-то сказал, что любовь, как гениальность, дается одному из миллиона. Им повезло. Но влюбиться на всю жизнь – это одно, а вот любить другое. Они были не просто красивой и благословленной небесами парой, но и единомышленниками. Два десятка лет рядом каждый день, во всем вместе, даже в военных походах. В счастье и в горе, при рождении детей и в бунте против отца, в изгнании, в триумфе… А потом еще больше тридцати лет в памяти. Это дорогого стоит, это не просто страсть, а что-то большее. Мы попытались понять, что именно. В сценарии такого не было.

Я слушаю, не веря своим ушам. Красавчик и любимец женщин, актер Болливуда, которого я слегка… да что там слегка – откровенно презирала, рассуждает так, как не смог бы рассуждать Джон!

Подумала и ужаснулась – я впервые сравнила кого-то с Джоном.

– Посмотрите материал, завтра поговорим, – просит Сингх, кивая на ноутбук. – Можно не все, хотя бы эти сцены.

Он уходит, а я остаюсь сидеть перед экраном, оглушенная собственной реакцией на происходящее.

Я несколько дней в Индии, боялась жары, духоты и необязательности. Все это есть – и жарко, и душно, и раздражает пофигизм. Но главное в другом, несколько дней назад я стояла перед прахом Джона и мучилась от собственной бесчувственности, не в силах просто заплакать. Я и сейчас не плакала, но со мной что-то произошло. Ледышка внутри словно таяла, с каждой минутой пребывания в этой непостижимой стране она становилась теплей. Что если растает совсем? Что останется – лужа слез и все? Лед ни за что не породит огонь, значит, я превращусь в слезливую дуру? Тогда Сингх прав и, предвосхищая результат этого процесса, предложил мне патоку в роскошных декорациях (натурных, стоит заметить).

Если это так, мне следует под любым предлогом вернуться в Лондон. Сильная Джейн, стальная Джейн, несгибаемая Джейн… это мое, а сочувствие страданиям на экране влюбленной богатой парочки… увольте!

Но главное оказалось впереди…

Следующие два часа я смотрю видео, то и дело останавливая, возвращая назад и запуская снова. Давно стемнело, на территории зажглась причудливая подсветка, превращающая «Оберой» в сказку из «Тысячи и одной ночи», а я все пытаюсь осмыслить увиденное. Сингх прав: того, что происходило на экране, в сценарии нет.

Они параллельно сняли еще один фильм. Другой, не похожий на сценарий, в котором не было слащавости, а любовь была. Любовь между мужчиной и женщиной, родителями и детьми, которые далеко не всегда живут так, как хочется родителям. Согласие и споры единомышленников, жертвенность, счастье и боль, радость и горечь…

Такого я еще не видела. Если это будет показано на экране, очереди к кинотеатрам обеспечены на годы вперед.

Не со всем я согласна, не все понимала, кое-что сняла бы иначе, но все равно то, что я увидела, было гениально. Неужели вот об этой гениальности говорила Алисия?

Еще меня поразила игра всех без исключения, но прежде всего, главных героев. Кто бы мог подумать, что Алисия Хилл способна так сыграть женщину с внешне очень счастливой, а в действительности весьма непростой судьбой?

Они сумели показать, что сказка свадьбой заканчивается, зато начинается настоящая жизнь, которая сложится так, как сумеешь сложить ее сам.

Закрыв ноутбук, я еще долго сижу, потрясенная, уставившись в темноту невидящим взглядом.

Но было еще одно потрясение – мое сердце.

Оно словно проснулось. Видя кадры фильма, я уже знала и чувствовала каждую реплику, каждое слово! Это не Алисия Хилл в образе Мумтаз, а я говорила юному Джехану:

– Твое время еще не пришло. Ты не готов править огромной империей, а потому учись и жди.

Это я через десять лет вопрошала вдовствующую королеву Рукию:

– Сколько еще мой муж будет ждать?!

Умоляла Джехана перед смертью:

– Живи! Не смей умирать следом за мной. Ты нужен детям, ты нужен империи, ты нужен для спокойствия Хиндустана. А меня просто помни.

Я забыла о папке и убийстве Сатри, забыла о съемках и о своем «чужом» сердце. История, которую я пунктиром увидела на экране ноутбука, была моей, причем не потому, что я должна была принять решение – просто моей.

Когда смотришь на Джоконду, кажется, будто Леонардо написал портрет твоей соседки, подруги, просто знакомой, – она своя. Это сила воздействия шедевра. Нечто подобное я испытала, впервые увидев алмаз «Тадж-Махал», а потом и саму усыпальницу. И вот теперь снова…

Я, умершая год назад и теперь всего лишь существовавшая с чужим ледяным сердцем внутри, вдруг осознала, что жива и что-то чувствую. И все это благодаря Тадж-Махалу. Сначала это был немыслимой красоты бриллиант, потом белоснежное чудо в утренней дымке, теперь гениальный фильм с таким названием.

Что же вы мне пересадили, доктор Викрам Ратхор? Вместе с чужим сердцем любовь к своей родине?

Ужасно, но в тот же момент во мне шевельнулась досада. В моей работе проще быть бессердечной, этакой совершенной бесчувственной машиной, суперагентом.

Теперь же я раздваивалась, одна половина кричала: зачем мне это нужно?! Другая напоминала, что без отснятого материала фильма, который я посмотрела, я не смогла бы снова стать человеком и оставалась бы полуроботом. Понадобилось нешуточное усилие, чтобы уничтожить эту двойственность.

Заставив себя не думать о том, что видела на экране ноутбука Сингха, я в конце концов открыла свой. Достала блокнот, нашла соответствующие записи в папке с делом.