Колье без права передачи - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Соболева cтр.№ 18

– Я говорил Агнессе Федотовне и барону. Разумеется, знала княжна Белозерская.

– А брат княжны вхож в дом баронессы… – рассуждал он.

– Мария Павловна не могла рассказать брату о моей дружбе с графом, – заверил я. – Она переписывалась с ним тайно.

– До суда, возможно, и не рассказывала, а после самоубийства Свешникова домашние могли принудить ее рассказать. Ах, какая жалость…

– О чем вы жалеете?

– Да есть еще один свидетель, сударь, однако бесполезный на данный момент. И этот свидетель единственный видел убийцу. Видел, как тот стрелял.

– Так пускай он укажет на убийцу, – воскликнул я. – Мы повезем его к баронессе, когда там все соберутся…

– Это невозможно, – вздохнул Никодим Спиридонович.

– Отчего же? – не понимал я.

– Свидетель – сын ювелира, десяти лет. Его нашли полицейские, когда делали обыск, под кроватью в спальне родителей. Мальчик весьма плох – не говорит, всего боится. Потрясение пережил сильное. А вот убийца его не заметил, иначе тоже убил бы.

– Где же сейчас сын ювелира?

– Спрятан. Его лечат, да только… толку пока мало.

– Я дам сколько угодно денег на лечение…

– Вы великодушны, это похвально. Но доктора и так делают все возможное. Так что, милостивый государь, придется без мальчика обойтись. А жаль, жаль… Я откровенен с вами, потому что доверяю вам и хочу теперь попросить, чтоб вы не лезли на рожон. Мой совет: посидите некоторое время дома, не ходите к баронессе. Или поезжайте отдохнуть… на воды. Весьма полезная вещь.

Я воспринял его совет как издевку, ибо советы не дают столь вкрадчивым тоном, словно мое присутствие в городе помеха. Раздосадованный, я уехал домой.

По счастью, в меня больше не стреляли. Но с утра я купил револьвер, точь-в-точь такой же, из какого убили ювелира, решив постоянно держать его при себе.

Рано утром следующего дня меня разбудил слуга, протягивая письмо. Я прочел: «Умоляю вас, срочно приезжайте ко мне. И позовите Никодима Спиридоновича. Случилось ужасное, я в отчаянии». Под письмом стоял знакомый росчерк Агнессы Федотовны. Не мешкая, умылся и оделся, сел в закрытый экипаж – я теперь опасался ездить в открытой коляске. Прежде чем поехать к Агнессе Федотовне, отправил слугу к Никодиму Спиридоновичу с просьбой незамедлительно ехать к баронессе.

Меня впустил перепуганный лакей Созон.

– Барыня плачут в своей комнате-с. Ох, у нас тут… – прошептал он.

Я взбежал наверх, не слушая причитаний лакея, нашел Агнессу Федотовну в ее спальне. Она стояла на коленях, упав лицом на кровать, и горько рыдала.

– Агнесса Федотовна! – закричал я с порога. – Что случилось?

Она тотчас обернулась ко мне, вид ее был ужасен – растрепанная, с красными заплаканными глазами, бледная. Она едва выговорила:

– Фридрих… убит…

– Как! – воскликнул я. – Что вы такое говорите! Где? Когда?

– Я вошла к нему… утром… Я всегда первая захожу к нему, даю микстуру, он ведь забывает пить капли… а на его лице… подушка… – И она снова залилась слезами. – А еще… еще… мое… колье…

– Да что с вашим колье?

– Его… нет… Боже мой! Колье… его украли!

На мое счастье, вскоре приехал Никодим Спиридонович, ибо я не знал, что делать с женщиной, с которой случилась истерика. Мы вместе помогли Агнессе Федотовне перейти в гостиную, усадили ее на диван, позвали горничную. Грушенька тоже ревела как белуга, но принесла нюхательной соли и воды для баронессы. Кое-как удалось успокоить Агнессу Федотовну, и она повторила то, что успела рассказать мне.

Никодим Спиридонович держался на редкость спокойно и сразу же приступил к допросу:

– Где хранилось ваше колье?

– В комнате Фридриха, – всхлипывала Агнесса Федотовна. – Эта комната далее всех, поэтому мне показалось надежным держать драгоценности у барона. Колье стоит безумных денег… Второй раз мне не заказать такую вещь! Боже, я разорена! Я нищая…

– А что, сударыня, все драгоценности похищены? – спросил он.

– Только колье… оно лежало отдельно… в ящике бюро.

– Ну, значит, вы не полностью обнищали, – вывел Никодим Спиридонович. – Сударыня, кто знал, где вы держите колье?

– Да, почитай, все знали, кто бывал у меня. Я показывала его всем, ведь мое колье неповторимо! Другого такого нет! Всем хотелось рассмотреть его ближе, подержать в руках. А когда Фридрих занемог, его навещали. Собираясь выехать, я брала колье из бюро при тех, кто сопровождал меня и был в это время у Фридриха.

– И кто же вас сопровождал?

– Да все, кто вхож в мой дом… Вон и Влас Евграфович сопровождал…

– А вчера у вас кто-нибудь был?

– Были… как обычно… разошлись за полночь.

– Простите, сударыня, а… на ночь никто не остался?

– Вы не смеете! – разгневалась она.

– Значит, не остался, – поспешил заключить Никодим Спиридонович. – А теперь, сударыня, проводите нас к барону.

Она поднялась с трудом, мы прошли анфиладу комнат и коридор, вошли к барону. Он лежал на кровати под одеялом, лицо его было накрыто большой подушкой. Я остался стоять в дверях. Признаюсь, мне такие зрелища не по нраву. Агнесса Федотовна облокотилась спиной о стену рядом со мной, она едва держалась на ногах. Тем временем Никодим Спиридонович, взявшись пятерней за подбородок, ходил взад-вперед, осматривая комнату. Осматривал долго, выдвинул по очереди ящики бюро и комода, проверил окно, только потом подошел к кровати с балдахином, оглянулся на нас и снял подушку с головы барона.

Агнесса Федотовна закрыла лицо руками и сползла по стене на пол. Позади – из коридора – взвизгнула горничная, а я кинулся к баронессе, помог ей сесть в кресло. Взгляд мой упал на посиневшее лицо барона, и я тут же отвел глаза. Барон живым-то был пренеприятным внешне, а удушенный… никаких сил недоставало смотреть на него.

Никодим Спиридонович закончил осматривать труп, вышел и посоветовал Агнессе Федотовне прилечь отдохнуть.

– Да-да, – бормотала она в слезах. – Теперь мне придется отвезти тело барона в Германию – он хотел покоиться в родной земле. Господи, его родственники будут меня корить… Зачем я взяла его с собой?! Груша, пошли за старухами, чтоб позаботились о бароне. Надеюсь, Никодим Спиридонович, вы найдете мое колье и сообщите мне? Такая вещь не может пропасть бесследно.

– Разумеется, сударыня. А когда вы намерены выехать в Германию?

– Не знаю… Как все ужасно! Закончу дела – так и отправлюсь.

Внизу Созон подал нам наши пальто, и Никодим Спиридонович шепнул ему:

– Проводи-ка нас, любезный, до экипажа.

Когда мы сели в мой экипаж, Никодим Спиридонович приказал залезть и Созону. Тот отказывался – мол, не положено с господами лакею сидеть, но пристав прикрикнул на него: