Тот, кто ходит сам по себе - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Щепетнов cтр.№ 62

Когда Элена затрепыхалась в сети, спеленатая и тяжело дышащая, как рыба в сачке удачливого рыболова, я сделал то, что давно хотел попробовать, но не решался, – по некоторым причинам… Главной из которых было нежелание вляпаться в нечто такое, откуда не будет возврата. В чужую душу.

В качестве жертвы выбрал самый подходящий объект, человека, лицо которого свидетельствовало, что этот субъект не отягощен излишним, мешающим спокойно жить интеллектом.

Да, частенько интеллект плюс слишком развитое воображение мешают приличным людям нормально жить. Иногда, когда ты рано утром едешь по своим важным, общественно полезным делам, из окна автомобиля видишь какого‑нибудь алкаша, с утра уже накачавшегося «до изумления» паленой водкой или бормотухой, счастливого, как любящий невесту жених в час бракосочетания. Алкашику хорошо, весь мир светел и любим, и только одна мысль таится на периферии туманного, ускользающего во тьму сознания: «Где взять денег на следующую выпивку? !» Но эта мысль так далеко, что она уже не может нарушить состояния самадхи, когда все ясно, все понятно, и душа парит в межзвездном пространстве, свободная, чистая, как ангел небесный! А тут – думай, как объяснить тупому клиенту, почему техзадание невыполнимо, начальнику – почему ты не стал делать сайт с заказанным клиентом и выбранным им лично позорным жопоцветием и почему ты не успел до пятницы дописать то, что написать очень просто и легко, – со слов того же начальника.

Тяжко жить интеллектуалу!

«Трудно жить на свете пионеру Пете – бьет его по роже пионер Сережа! »

Тот, кого я наметил, был тем самым качком, при создании которого бог, или боги, проявили завидное в своей фантазии умение сляпать нечто узкоспециализированное, на грани идиотизма, но довольно‑таки эффективное. Этот человек скорее всего с трудом мог связать два слова, сложить две простые цифры, а близким по интеллекту этому «голему» существом являлся бык – тварь сильная, живучая, пока на нее не нашелся подлый матадор, который изящно воткнет ему в загривок острую шпагу.

Матадором для «голема» был я, шпага же – мой острый разум, который я собирался вонзить в мозг этому громиле.

Это был второй раз, когда я погрузился в мозг человека. Первой была уборщица‑рабыня, вторым стал качок‑громила, мутант, каждое предплечье которого едва ли не толще ляжки нормального человека.

Я не знал, как действовать. Я не знал, что будет, если попытаюсь захватить власть над чужим телом. Вообще ничего не знал, кроме одного: «Я должен! Русские своих на войне не бросают! »

Ощущение было таким, как если бы я погрузился в бочку, наполненную кипятком. После тела уборщицы это как‑то подзабылось, и вот теперь, заживо варясь в мозгу реципиента, я проклинал свою судьбу, даже после смерти посылающую мне эти испытания!

Ну да, боли фантомные, ведь как «чистый разум» может ощущать боль?! Не имея материального тела в реальном пространстве?! Но боль была – меня раздирало на части, поворачивали тысячи иголок, крутили их, одновременно раскаляя концы тысячью одноразовых зажигалок.

И я закричал – яростно, по‑звериному, басовитым, хриплым голосом, соответствующим моей комплекции и состоянию души. Я схватился за голову, пытаясь унять боль, и через несколько секунд она вправду унялась, стала терпимой, будто болела рана, нанесенная несколько дней назад, но уже начавшая заживать – просто не нужно ударяться ею о дверной косяк, и боль больше не вернется.

Я посмотрел на свои руки – мощные, покрытые шрамами.

Почему‑то посмотрел и вниз, на оттопыривающиеся спереди штаны – там чесалось, и похоже не только потому, что мой носитель давно не мылся. Дело обстояло гораздо прозаичнее и гораздо хуже. Парню точно стоило посетить лекаря и купить нужной мази.

Еще мне казалось, будто я вообще лишился нюха. Когда ты долго живешь в кошачьем теле, волей‑неволей привыкаешь к тому, что чуешь все так, как не может человек, – самые тонкие, неуловимые запахи, легко разбираясь в невероятно тонких оттенках, недоступных тупому человеческому носу.

Честно сказать, первое время, когда я жил у Амалии, мне казалось, что девушка недостаточно часто моется. Запах пота, запах женщины – били в нос, будто молотком, и я невольно отворачивал голову и старался не вдыхать, не ощущать этих усиленных в сотни раз запахов.

Буквально до тошноты доходило. А потом привык. Тем более что знал – более чистоплотного существа, чем моя подружка, трудно найти в целом мире. При первой же возможности она влезала под душ и сидела там, как садовая жаба под струями летнего дождя, поквакивая от наслаждения и распевая свои любимые песни.

А теперь я чуял запахи носом этого монстра, затаившегося где‑то в глубинах своего маленького мозга, и по контрасту с ощущениями кота мир казался полностью лишенным привычных запахов.

Ну а потом мне стало не до ароматов и не до букашек, копошившихся у меня в паху, – мою напарницу начали слегка бить, что, на мой взгляд, было не только подло, но и неразумно – а если субтильная девица просто «крякнет» под тяжкими ударами костоломов, и как потом из нее извлечешь информацию?

Кроме того, – что толку от изломанной, изуродованной калеки, в плане юзания ее женских прелестей в одном из портовых борделей? Глупо и непрактично избивать красавицу, лишая ее кондиционного вида!

Видимо, это дошло и до мозга предводителя, потому что он взревел дурным голосом, запрещая карать девчонку за ее излишнюю активность на ниве уничтожения сорняков человеческого общества, но только вот ловцы уже вошли в раж и не слышали вокруг себя совсем ничего. Перед ними сейчас была не соблазнительная нимфетка, объект вожделения и похоти, а безжалостная убийца, несколько минут назад выбившая дух из нескольких товарищей, с которыми они, возможно, вместе выросли и много лет бок о бок выживали на улицах безжалостного города.

– Стоять, сволочи! Не трогать сучку! Отойдите, твари! – продолжал вопить «главнюк», шагнул вперед, но прежде, чем он успел уцепиться за шиворот ближайшего из подчиненных, в дело вступил я, наконец‑то совладавший с приступом оцепенения (видимо, моя сущность в то время, когда я стоял в ступоре, брала контроль над телом носителя, «пропитывая» его мозг).

Первым пал главарь. Я с разворота врезал ему кулаком под дых, а потом добил легким ударом в затылок – ладонью, конечно! Убивать я его не собирался!

Потом мои руки заработали как поршни тепловоза – люди разлетались от меня, будто кегли, сбитые тяжелыми шарами! Какие там приемы, какие единоборства и все такое прочее?! Достаточно иметь сто пятьдесят килограммов веса без единой жиринки, два метра роста, и руки, каждая из которых толщиной с ногу нормального человека, чтобы вопрос о боевых приемах отпал сам собой. Мне даже понравилось.

Хрясь! Хрясь! Хрясь! Бум! Бум! Бум!

О‑о‑о… как они летали! Как шмякались о стены – будто крысы, которых размотал, держа за хвост, хулиганистый мальчишка!

Каждый малец в детстве мечтает быть сильным как былинный богатырь или на худой конец – как американский парень, по какой‑то странной патологической привычке одевающий трусы поверх трико. Одной рукой поднимать недруга и повергать его наземь, выбивая дух из проклятого супостата! Это ли не мечта? Хотелось бы, да… Но не у всех эта мечта сбывается. У меня – да! Сбылась!