На крестины в Палестины - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Лютый cтр.№ 90

– Ах, значит, это я аферист? – возмутился тем временем Попов, отвечая на реплику епископа. – Все, вплоть до полного искупления грехов лишаю вас своего благословения. А чтобы борзели поменьше, сейчас пришлю к вам своих архангелов. Они тут быстро порядок наведут.

Ответом ему был новый приступ дикого хохота, и кто-то из рацырей, кажется, Роберт Фландрский, принялся снаряжать небольшие группы ландскнехтов для прочесывания ближайших холмов. Крестоносцы, желавшие воочию увидеть самозваного бога, шли в эти группы охотно и торопливо принимались за поиски. Человек двадцать ландскнехтов под предводительством какого-то рыцаря успели даже до подошвы Андрюшиного холма добраться, когда наконец туда примчались Жомов с Боэмундом на плече и Рабинович. Без ноши, зато запыхавшийся.

– Где вас гопники носили?! – увидев их, завопил Попов. Правда, намного тише, чем до этого с мирянами разговаривал. – Не хватает нам только в драку с этой ордой ввязаться. Они же от нас мокрого места не оставят, тем более, когда Боэмунда тут увидят.

– Не боись, все будет нормально! – успокоил его омоновец и, словно куль, сбросил перстоносца на землю. – Где мой маскхалат?

Андрюша тут же бросил другу белый балахон с нашитыми на него крыльями. Все трое ментов принялись переодеваться, при этом Рабинович не переставал косить глазом в сторону Ахтармерза, ворча по поводу его недостаточно больших размеров. В итоге Сеня так достал трехглавого двоечника, что тот жутко обиделся и принялся раздуваться с бешеной скоростью. Рабинович удовлетворенно кивнул и, вскочив на коня, направил его к вершине холма.

На гребень все трое ментов в маскарадных костюмах выбрались почти одновременно. Ландскнехты, преодолевшие к тому времени половину подъема, едва увидев трех крылатых всадников, удивленно застыли. А затем, когда за спинами ментов выросла огромная туша Горыныча, и вовсе бросились наутек, вопя от страха и постоянно спотыкаясь.

Очень жаль, что среди всего христианского воинства не оказалось ни одного средневекового папарацци с мольбертом. Иначе портрет трех российских милиционеров обошел бы все средства массовой информации. Начиная от церквей и заканчивая базарами, где служил бы рекламным плакатом для целой кучи балаганных представлений.

Трое друзей – Жомов в центре, Рабинович справа и Попов понятно где – конные, в белых балахонах с крыльями и с нимбами над головой, неподвижно стояли на вершине холма. Позади них возвышался Ахтармерз, выискивая всеми тремя головами одновременно, кого бы сожрать, и все это вместе крайне живописно смотрелось на фоне чернеющего неба. Андрюша, оглянувшись по сторонам, довольно ухмыльнулся, а затем, дабы подчеркнуть торжественность момента, во весь голос провыл любимую песню МЧС: «Если снова над миром грянет гром, небо вспыхнет огнем, вы нам только шепните, мы на помощь придем!..» А Горыныч, в качестве приличествующих случаю спецэффектов, выпустил в сторону лагеря крестоносцев три языка пламени.

Вредить, конечно, Ахтармерз не хотел, но уж слишком много нашел саранчи на склоне и объелся. Оттого языки пламени получились несколько сильнее, чем он рассчитывал. У Попова сгорело правое крыло, Ваня просто чудом, лишь благодаря отточенному за несколько лет службы в ОМОНе чувству опасности, успел сохранить свою модную стрижку бобриком, а вот Сене повезло. Правая голова Ахтармерза в момент выстрела оказалась слишком низко к земле и ничего не спалила. Не считая, конечно, жидкой травы на склоне и парочки палаток у подножия холма. Впрочем, никто из крестоносцев на эту мелочь внимания не обратил. Все, не отрываясь, смотрели на трех «архангелов», экстренно прибывших на место происшествия в компании с огнедышащим драконом.

– Ну что, уроды, доборзелись? – заорал на крестоносцев Попов. – Кто тут босса аферистом называл? – Ландскнехты послушно вытолкнули вперед перепуганного епископа. – Этого отправить пешком в Рим. Пусть папе в своих грехах кается, а остальным особое задание. За ваше недоверие путь в Иерусалим мы временно закрываем. Однако Гроб Господень воевать надо, поэтому вы туда все-таки пойдете. Но сначала смотаетесь в Антиохию, заберете там статую Девы Марии и на руках потащите ее в Иерусалим. Только тогда вы сможете войти в город.

– Андрюша, а на хрена ты статую приплел? – вполголоса поинтересовался Сеня. – Я же просил просто сказать крестоносцам, что они должны в Антиохию вернуться и поститься пять дней в тамошнем храме.

– Поститься им так и так придется, поскольку в Антиохии жрать нечего. А статую пусть на себе прут, чтобы больше аферистом меня не называли и думали, когда и над кем можно смеяться, – так же тихо ответил Попов, а затем рявкнул во весь голос, обращаясь к крестоносцам: – Ну, чего ждем? Бегом марш в Антиохию, или я сейчас на вас своего цепного дракона спущу!

– Попрошу без оскорблений! – возмутился Ахтармерз. – Я разумное существо, в отличие от вас, и не могу позволить кому бы то ни было меня обзывать всякими обидными кличками.

– Ты ротик-то прикрой, – наехал на Горыныча вошедший в раж Попов. – Тебе по сценарию говорить не полагается!..

Сеня рявкнул на обоих, требуя прекратить склоку, а затем вновь повернулся к лагерю крестоносцев. Там происходило что-то совершенно невероятное. Если еще час назад сборы в дорогу проходили с черепашьей скоростью, то сейчас крестоносцы паковали палатки в таком ритме, что успели свернуть весь лагерь буквально за пять минут. А еще через пару минут вся армия стремглав мчалась по направлению к Антиохии.

– Блин, пожалуй, мы переборщили, – задумчиво почесал нос Рабинович. – Эдак они до Антиохии за полдня доберутся и еще через сутки статую мраморную на руках до самого Иерусалима дотащат.

– Что, попросить их вернуться? – съехидничал Попов. И тут же получил подзатыльник от Жомова… Правильно, нечего умничать не к месту!

Обратно в свой лагерь менты возвращались триумфаторами. Первым их прибытие учуял Мурзик и тут же известил об этом всю округу. Ричард, Абдулла и пес наперегонки бросились встречать бравых «архангелов» и их «цепного дракона». Естественно, забег выиграл Мурзик и, прыгнув прямо с разбегу на руки хозяину, едва не свалил на землю и Рабиновича, и его лошадь. Фатима, сохраняя истинное сарацинское достоинство, ждала их около телеги. Она тепло поздравила друзей с победой и подарила каждому по поцелую. За исключением Попова, к которому сарацинка, все еще обиженная недавней Андрюшиной выходкой, демонстративно повернулась спиной, да Боэмунда, еще не пришедшего в себя.

– Ванечка, а ты не переборщил с дозировкой местного наркоза? – поинтересовался Рабинович, внимательно осматривая крестоносца.

– Обижаешь, начальник, – усмехнулся омоновец. – Я дело знаю, в натуре. Еще минуты три покайфует, затем полчаса головной болью помучается, а потом будет как новенький. Вот только на хрена он нам нужен теперь? Что с ним делать-то будем?

– Не знаю, – пожал плечами Рабинович. – Сейчас этого норманна психованного отпускать одного нельзя. Его сарацины на ремешки для сандалий быстро порежут. А куда его деть, ума не приложу. Он же, как очнется, наверняка буянить начнет…

– Ну так я его опять вырублю! – тут же предложил омоновец.