Двенадцать подвигов Рабин Гута - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Лютый cтр.№ 72

– Поп, не етит твою не мать! Переключи рацию на прием. Тебя «подпол» вызывает! – заорал он прямо Андрюше в ухо. Тот не пошевелился и вообще ничем не показал, что слышит друга, продолжая бестолково пялиться на Афродиту.

– Бесполезно, – обращаясь к Сене, томно потянулась та. – Вы же смертные, хотя и чужестранцы. А еще ни одного смертного не удавалось спасти от стрел Эрота…

Ах, значит этот толстый урод – Эрот собственной персоной? Прототип римского Амура? Этакого маленького дитятки с крылышками за спиной? Ну они и извращенцы! А я, идиот, как же сам об этом не догадался?!

Сеня, похоже, был удивлен собственной недогадливостью еще больше, чем я своей. Несколько секунд он с выражением недоумения и одновременно брезгливости на лице рассматривал охраняемое мной божество, а затем попросил Жомова привести Эрота в чувство и притащить его к Попову, а я подумал, отчего же мы видим стрелу этого смертельно опасного для людей бога. Впрочем, долго голову над этой проблемой ломать не пришлось. Видимо, здесь, на Олимпе, стрелы Эрота вполне ощутимы и осязаемы для всех, кроме самой жертвы. Интересно, как же тогда олимпийцы держат в наморднике этого прохвоста? Или им его стрелы, что коту, засевшему на крыше, лай взбесившегося бульдога у подъезда?

Впрочем, выяснять это у меня ни времени, ни возможности не было. Ваня Жомов вежливо попросил меня слезть с контуженого бога и двумя хорошими оплеухами заставил его вернуться к реальности. Эрот пару секунд похлопал глазами, а затем, когда омоновец потащил его к Попову, снова захихикал. Правда, на этот раз не ехидно, а жалобно. Я презрительно фыркнул и отправился следом, чтобы не пропустить интересного зрелища.

– Так, блин, снайпер-самоучка, – обратился Рабинович к Эроту, беспомощно болтавшемуся в вытянутой клешне омоновца. – Или ты сейчас приведешь нашего друга в чувство, или я тебе пачку твоих собственных стрел в задницу запихаю.

– Так я не могу, – хихикая, отозвался тот. – Правилами не положено. – Жомов встряхнул толстячка так, что у того зубы клацнули. – Ладно, ладно. Сейчас сделаю. Только отпустите!

Вопросительно посмотрев на Рабиновича и получив утвердительный ответ, Ваня выпустил проказливого божка из рук. Тот поежился, поправил тунику и подошел к Попову со спины. Посмотрев по сторонам, Эрот попросил всех отвернуться. Все, естественно, так и разбежались это делать! Живчик обреченно вздохнул и, наклонившись к спине Попова, трижды плюнул через правое плечо, трижды дунул на стрелу и, пробормотав: «Изыди нечистая сила, останься чистый спирт!», легко выдернул свой метательный снаряд из спины нашего криминалиста. Тот дернулся и растерянно посмотрел по сторонам.

– Чего это вы все на меня уставились? – удивленно-обиженно поинтересовался он, а затем повернулся к Рабиновичу. – Сеня, только не нужно опять на меня стрелки перекидывать. Воздух за обедом не я один порчу!

Мой Рабинович, видимо, оказался настолько обрадованным возвращением Андрюши в лоно милицейской семьи, что не только не обиделся на довольно провокационное заявление криминалиста, но даже радостно засмеялся и похлопал того по плечу. Попов совершенно ошалело уставился на моего хозяина и одурел еще больше, когда Ваня Жомов повторил ту же манипуляцию. Мне тоже захотелось лизнуть очнувшегося Андрюшу прямо в нос, но я сдержался. По-моему, потрясений Попову на сегодня достаточно. Иначе он и аппетит потерять может… На пару минут! Но вот Жомов, похоже, решил аппетит испортить всем.

– Так, блин. Ты, чмо в консервной банке, – обратился он к оторопевшему Аресу. – Если еще раз твои гости позволят себе нарушение общественного порядка и тем более применение насилия в отношении сотрудников милиции, я всю эту шарашку отправлю сначала в «трюм», а потом в нокаут! Вопросы есть?

– Вопросов нет! – вскакивая и вытягиваясь по стойке смирно, завопил бог войны, а затем заверещал на Эрота: – Ты, шпиндель сопливый. Еще раз позволишь себе приставать к моим гостям, я из тебя не сына, а жену полка сделаю!

– Не смей на него кричать! Он еще маленький, – завопила в ответ толстая Афродита. Ни хрена себе младенец с личиком сорокалетнего мужика! – Я его мать… – батюшка мой, Полкан, еще одно откровение! – …и не позволю тебе, вонючий трупоед, оскорблять моего сына!

– А ты бы заткнулась, жирная потаскуха, когда находишься в чужом доме! – это, в свою очередь, тощая Гера вступилась за сыночка. – Пока еще законов гостеприимства никто не отменял…

– Это у вас тут гостеприимство? – ехидно поинтересовался со своего места кудрявый мужик с пивным брюхом. – Да вы еще бы к рыбе шампанского подали! Кто же форель с красным виноградным вином ест?

– Усохни, Вакх, – заявил, поднимаясь со стула, тощий и длинноволосый блондин. Та-ак, еще с одним божком познакомились. Интересно, намылит ли ему шею Геракл за тот случай с кентаврами? – Тоже мне знаток этикета нашелся. Да ты с бодуна даже одеколон хлестать можешь!

Ох, мать моя немецкая овчарка, что тут началось! Последнюю реплику подал не кто иной, как Аполлон. Уж не знаю, заступился ли он за Геру, как за свою бывшую союзницу в Троянской войне, или просто имел какой-то собственный зуб на Вакха, но досталось от него богу алкоголиков на полную катушку. За того вступилась Геката, без которой, как известно, ни одна свара на Олимпе не проходила. Следом заорала Дика, видимо, из справедливости стремившаяся создать паритет сил. К Дике присоединился Гефест, любящий больше всех среди богов грохот и крики, да погромче. Ну и только затем слово взял Попов.

– Мо-олчать!!! – рявкнул он, и, как это бывает всегда во время сольных выступлений нашего криминалиста, вокруг наступила тишина.

Боги оказались покрепче жителей Эллады и на пол не попадали. Они просто прочищали уши, удивленно глядя по сторонам. А вот стол в зале у Ареса оказался явно не способным выдержать мощь поповского рыка. Тем более орал Андрюша не куда-нибудь, а прямо в его направлении. Столешница треснула и, не без помощи стоявших на ней яств, обломилась. Блюда, естественно, вместе с питьем посыпались на пол. Часть гостей отскочила от обрушившегося стола в разные стороны. Радовали только две вещи. Во-первых, у стола оказалось намного больше, чем четыре ножки, и обвалился он не весь. Ну а во-вторых, я не оказался в зоне поражения.

В наступившей тишине слово взял Рабинович. Не знаю, как остальные, но я заметил, что с самого начала всеобщей божественной свары мой Сеня постоянно хмурил лоб. Это не от того, что крики олимпийцев его раздражают, хотя и такой фактор, несомненно, присутствовал. Но когда Рабиновича раздражают, он обычно не хмурит брови, а попросту спускает на всех кобеля. То бишь меня. В противном случае угрюмый вид означает только то, что его посетила какая-то гениальная идея. Ее-то он и изложил.

– Так, дамы и господа, – проговорил Сеня, поднимаясь из-за стола. – Я смотрю, вам тут энергию девать некуда? – он обвел глазами собравшихся. – В любое другое время я бы не стал с вами церемониться. Просто бы забрал всех в участок, и дело с концом! Но сейчас ситуация другая. Вы мне нужны тут все. В естественных, так сказать, условиях. Поэтому для избавления от избытка энергии с завтрашнего дня начнем какие-нибудь соревнования…