Расправить крылья - читать онлайн книгу. Автор: Натали де Рамон cтр.№ 24

— Лучше бы сохранилась она сама, — пошутил художник.

— Да, конечно, но, увы, это невозможно, — развел руками синьор Франческо. — За работу я предлагаю вам двести флоринов.

Леонардо задумался. Заказчики любят присутствовать в мастерской художника и делать замечания по ходу работы. Он не терпел этого. К тому же в последние годы он больше занимался механикой и гидротехникой, чем живописью. Но сейчас двести флоринов не помешали бы — хотелось продолжить опыты, а кошелек сильно истощился.

— Я знаю вас как большого мастера, — продолжал синьор Франческо, — и верю, что это будет лучший портрет во всей Флоренции. Может быть, вы хотите больше?

— Я принимаю ваше предложение.

— Мы придем к вам завтра вместе с женой, и вы скажете, какое платье подойдет ей больше всего. Я закажу лучший наряд во всей Флоренции.

— Зачем? — Леонардо поморщился. — Вся Флоренция и так знает о вашем богатстве. Пусть синьора приходит в обыкновенной одежде, какую носит дома. И еще прошу, чтобы во время работы здесь никого не было, — он помедлил, — даже вас.

Синьор Франческо нахмурился. Эти постоянные чудачества художников! Вечно они норовят остаться наедине с женщиной. Впрочем, этот не похож на повесу.

— Хорошо, — после паузы сказал заказчик. — Я полагаюсь на вас, синьор. Но хочу сказать: если портрет мне не понравится, я не заплачу вам ни флорина.

В ответ художник чуть наклонил голову.

Жена синьора Франческо приходила каждый день и неподвижно сидела несколько часов на просторной скамье. Потом прощалась с маэстро и уходила. Он почти не разговаривал с ней.

Он достиг таких вершин художественного мастерства, которые покоряются не многим, и что значит этот банальный заказ по сравнению с его научными теориями и расчетами? Но почему-то он старался как можно меньше оставаться наедине с портретом и подходить к нему только во время сеансов. Он забросил свои опыты и все чаще бродил по городу.

Синьор Франческо не появлялся в мастерской. Лишь однажды на улице именитый флорентиец учтиво раскланялся с художником, но не спросил ни о чем. Леонардо был даже рад этому.

Работа над портретом близилась к концу. Сегодня, очевидно, она будет позировать в последний раз. Молодая женщина пришла и вела себя так же, как и в прежние дни. Только в ее глазах художник заметил что-то новое. Она тщательно пыталась это скрыть.

— Вы любите своего мужа? — почему-то спросил он.

— Да, — просто ответила она и улыбнулась куда-то в глубину.

Кисть в руке художника дрогнула, и он некоторое время не мог прикоснуться к холсту. Словно неведомый свет наполнил его мастерскую, и, ощутив прилив новых сил, художник понял, что на портрете она должна остаться именно такой, как есть сейчас, сию минуту!

Он уверенно положил на холст несколько мазков и отошел в сторону. С полотна на него смотрела и улыбалась именно та женщина, которую хочется видеть всегда, все века и тысячелетия! Неужели это создано его руками? Леонардо долго стоял с опущенной кистью.

— Может быть, я уже могу уйти? — услышал он ее тихий голос и вздрогнул от неожиданности.

— Да, можно. Скажите мужу, я сообщу, когда будет готов портрет. Краски должны как следует просохнуть.

— Прощайте же, синьор.

— Да-да, — рассеянно отозвался художник, — придется переписать задний план…

Синьор Франческо был в отличном расположении духа.

— Ну, маэстро, вы помните наш уговор?

— Да, помню.

Леонардо откинул покрывало с портрета. Синьор Франческо сделал шаг вперед, потом остановился, шагнул назад. С полотна улыбалась его жена. Мягкие волосы падали ей на плечи. Казалось, сейчас она поднимется с места, глубоко вздохнет и пойдет хлопотать по хозяйству.

Синьор Франческо попытался оторвать взгляд от портрета, но какая-то неведомая сила снова возвращала его туда. Внезапно он побледнел, расширившимися глазами впился в картину. Чуть заметная жилка на нежной шее жены, жилка, которую он так любил целовать, билась на полотне.

Женщина была живой.

Синьор Франческо провел рукой по глазам, отгоняя наваждение.

— Возьмите деньги, маэстро, — глухо проговорил он. — Здесь двести пятьдесят флоринов. Я отказываюсь от портрета. В моем доме не могут быть две жены.

Леонардо убрал деньги в шкатулку.

— Я не берусь утверждать, что на портрете именно ваша жена, — заметил он.

— Тогда кто же, по-вашему?

— Это и для меня неразрешимая тайна. — Неожиданно художник принялся страстно толковать о Вечной Женственности, о Прекрасной Даме…

Он бредит, с ужасом подумал синьор Франческо. Даже его самого пугает это сверхъестественное сходство. Я предложу жене позировать другому художнику.

— Знаешь, Лиза, я не стал забирать у него твой портрет.

— Очень хорошо, Франческо. — Его жена облегченно вздохнула. — Я так боялась, что в старости буду ревновать тебя к этому портрету. Ой! Франческо! Положи мне свою руку на живот! Чувствуешь, как стучится наш малыш? Скоро нас будет трое! — Мона Лиза дель Джокондо улыбнулась мужу и, не в силах дольше скрывать переполнявшую ее радость, открыто и счастливо рассмеялась.

— Значит, Мона Лиза загадочно улыбается потому, что ждет ребенка, а еще никто не знает об этом благодаря широким платьям? — спросила я. — Ребенок начинает стучаться месяцев в пять, неужели она до сих пор ничего не сказала даже мужу, которого она, как уверяла, любит? От него-то зачем ей было скрывать?

— Не думаю, чтобы она от него скрывала. И потом, это совсем не важно, скрывала она или нет. Главное, что она его любит! Когда она отвечает на вопрос об этом, она улыбается чему-то очень интимному, что связывает их обоих!

— Их как раз и связывает будущий ребенок! Кто у них родился — мальчик или девочка?

— Какая разница? Неужели ты не понимаешь, что речь идет о том, что предшествовало ребенку!

— Что же?

Арни смутился, мне стало смешно. Между нами были такие громы и молнии, а он стесняется произнести вслух слово «секс»!

— Например, первая брачная ночь, — наконец все-таки нашелся он.

— Сомнительно. — Я пожала плечами. — В те времена какие-либо фантазии на эротические темы были позволительны только куртизанкам. А женщины круга жены синьора Франческо воспринимали это дело лишь как неизбежный супружеский долг ради потомства. Брак без детей наводил на суеверные мысли о проклятии. Поэтому вполне логично, что Мона Лиза радуется тому, что скоро станет матерью. То есть сможет доказать, что она хорошая, полноценная жена.

— Ты исключаешь любовь между ними? — не выдержав, прервал мои разглагольствования Арни. — Ты не веришь в ее любовь к мужу?