Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Карр cтр.№ 26

– Это был словно целый дом из воды, – сказал отец.

Позднее я задумалась о том, как он мог все это рассмотреть среди дождя и урагана. Но когда папа рассказывал, я ни в чем не сомневалась.

Ураган не разрушил Личфилд, несмотря на то что волна шла прямо на город и должна была раздавить всех жителей, как тараканов. Торнадо неожиданно повернул прямо перед берегом и со всей силой обрушился на городок Камерон в Луизиане.

Потом люди сравнивали поведение урагана с маневром несущего мяч футболиста, который резким поворотом уходит от защиты. Шансы на такой расклад были сорок к одному. Торнадо поднял массу воды из Мексиканского залива и обрушил ее на расположенный в низине город. Я видела фотографии жителей, которые забрались на деревья, чтобы спастись от наводнения. По телевизору показывали людей, которые ходят по затопленным квартирам в болотных сапогах и на ощупь пытаются найти под водой уцелевшие вещи.

Ураган затопил болота и многочисленная морская и пресноводная живность оказалась в городских домах. Я в газете прочитала о том, как после ухода воды один человек нашел у себя на кухонном полу двухметровую акулу. Многие обнаружили в ящиках комодов змей среди носков. Малышей, игравших во дворах, покусали нутрии. Это водяные крысы размером со среднего енота с острейшими зубами, страшные на вид. Соседи возвращались в город и рассказывали, как покусанным друзьям или дальним родственникам пришлось делать в живот болезненные уколы от бешенства. Я обожала такие истории.

Вскоре умерла бабушка. Мне рассказали, что до смерти она на несколько дней впала в кому. Я ничего этого не помню – просто выбросила это из головы. Бабушка умерла, и я ее нисколько не жалела.

Помню день, когда я узнала о ее смерти. Вечером директор школы Фрэнк Доулман пришел в мой класс вместе с Лишей. Миссис Гесс сказала, чтобы я собирала вещи и не забыла калоши. В коридоре стояла Лиша, уткнувшись в коричневое бумажное полотенце так, что я не видела ее лица и не могла понять, действительно она плачет или делает вид. Дядя Фрэнк присел передо мной на колени и сказал, что моя бабушка «ушла». Это выражение показалось мне тогда очень расплывчатым и слишком вежливым. В тот момент я перебирала в уме другие выражения, которые используют как синонимы слова «умер». Таких выражений предостаточно: «откинуть коньки» (хотя в наших краях никто коньков в глаза не видел), «прикупить ферму», «обналичить все фишки», «выйти на финишную прямую» и т. д. Мое любимое – «открыть ферму по выращиванию червей».

Дядя Фрэнк отвез нас домой. Я сидела сзади, а Лиша спереди. Фрэнк Доулман периодически клал большую руку ей на плечо и повторял, что все будет хорошо и она может плакать. В моей голове крутилась песня, которую жевуны ^[21] поют, когда дом Дороти приземляется и убивает злую волшебницу в полосатых носках: «Динь-дон, ведьма умерла!» Тем не менее я держала мысли при себе, потому что Лиша устроила такое отменное шоу. Но именно так я тогда думала.

Когда мы подъехали к дому, отец сидел на веранде и курил. На нем был рабочий комбинезон, поскольку его только что отпустили с работы. Он был грязным и пах нефтью. Отец обнял нас с Лишей. Фрэнк Доулман пожал ему руку и даже не вынул носового платка, чтобы ее потом вытереть. Он очень любил белые накрахмаленные рубашки, но знал, когда не стоит быть слишком щепетильным.

Дядя Фрэнк отъехал от дома, и мы втроем стояли и махали ему вслед. Я сказала Лише, что она устроила хорошее шоу со всем этим плачем. Она убрала от лица полотенце, и передо мной будто приподняли занавес – я увидела отнюдь не улыбку. Ее глаза и нос были красными, а лицо – мокрым от слез. Лиша вовсе не изображала горе. Она глубоко страдала, а я была так далека от подобных состояний, что нас будто разделили.

Сестра расстроилась оттого, что я испытывала чувство облегчения, а она – горя. Позднее, вечером, когда отец жарил курицу, Лиша погналась за мной: ей показалось, что я плохо отозвалась о бабушке. Уже в школе Лиша очень быстро бегала, поэтому я преодолела лишь половину круга по двору, когда она схватила меня сзади за воротник и сильно дернула. Я упала, и она со всей силы прыгнула на меня, придавив к земле.

Она села мне на грудь, положив колени на плечи, и сказала, чтобы я отказалась от своих слов. Я попыталась обхватить ее ногами, чтобы сбросить с себя, но не хотела брать свои слова обратно. В чем я преуспела, так это в упрямстве (другими словами, я постоянно платила за свой распущенный язык тем, что получала тумаки). Ни Лишу, ни кого-либо другого мне не удавалось победить в честном бою, поэтому я всегда мстила за обиду в удобный момент, иногда даже через несколько недель после проигранной драки. Я умела людей провоцировать, а потом долго не сдаваться более сильному противнику. И очень этим гордилась, хотя сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что вела себя глупо, из-за чего постоянно ходила побитая.

Не знаю, как долго Лиша продержала меня на земле. Раздеваясь перед сном, я обнаружила на плечах два синяка от ее коленей.

Небо розовело. Я слышала, как отец переворачивает лопаточкой на сковороде кусочки курицы. Лиша устала от моего упорства и решила плюнуть мне в глаз. Она долго и громко откашливалась, собирая слюну, которая зависла над моим лицом, как огромная покачивающаяся слеза. В конце концов отец вышел на улицу и оттащил сестру от меня.

В ту ночь я слышала, как она плачет в подушку, а когда я положила ей на плечо руку, она отдернулась от меня.

Мать везла тело бабушки на похороны. И слава богу, потому что когда мы с сестрой дрались, мама непременно начинала плакать. Ей всегда хотелось иметь сестру, поэтому она не понимала, почему мы ссоримся.

Когда Лиша собирала слюну, чтобы плюнуть мне в глаз, мама мчалась по техасской пустыне в бабушкиной старой «Импале» из больницы в Хьюстоне на похороны. Мама рассказывала, что на ней был черный костюм от «Шанель» и камея цвета слоновой кости, которую прапрабабушка привезла из Ирландии, серьги с жемчугом и маленькая белая шляпка без полей, наподобие той, что была на Джеки Кеннеди, когда убили ее мужа. Женщины в нашей семье могут долго и подробно описывать, во что они были одеты даже в самой тривиальной ситуации, но совершенно забывают все остальное. Более того, чем важнее мероприятие, например свадьба, похороны, развод, тем лучше мы помним детали нашего гардероба, но совершенно забываем, ради чего мы так красиво оделись. Мать отправилась одна, потому что не хотела нас расстраивать. По крайней мере, так она объяснила по телефону:

– Не надо со мной ехать – вы только расстроитесь.

Я не понимала, с чего это она вдруг стала такой щепетильной. Мы уже многое видели, например, обрубок бабушкиной ноги после ампутации в Онкологическом центре имени М. Д. Андерсона. Мы с Лишей были свидетельницами, как рак разъедал бабушкин мозг и она становилась все более нервной.