Царство Прелюбодеев - читать онлайн книгу. Автор: Лана Ланитова cтр.№ 54

– Как она хороша, моя Глашенька, – тихо прошептал Владимир. – Генрих Францевич, а она точно не утонет? – серые глаза с тревогой смотрели на длинноносого немца.

– Молодой человек, где вы видели, чтобы рыбы тонули в воде?

– Не видел…

– Эх, Володя, не все есть то, что мы думаем, не всякая вещь имеет те свойства, кои мы ей приписываем… Богатое воображение способно сотворить фантомы даже из речного песка… А горячее желание наделяет плотью даже мертвый камень, – изрек ученый немец, улыбнулся по-вольтеровски и глубоко вздохнул. – Пойдемте, пока в дом. Я покажу вам, как живу и сделаю свинцовую примочку – вам сильно подбили глаз, у вас синяк на пол лица.

– Да это – пустяки, – задумчиво ответил Владимир и шагнул за порог дома.

Внутреннее убранство выглядело строгим и смахивало больше на ученую лабораторию, нежели на уютный дом: шкафы и полки со старыми фолиантами стояли повсюду, куда не кинешь взор; широкий письменный стол, заваленный грудой исписанных листов; медицинская кушетка; стеклянные шкафы с колбами, трубками, сосудами, наполненными разноцветными жидкостями; микроскопы нескольких видов; большие песочные часы; различные мензурки и склянки, клистиры, фарфоровые и медные иготи ^[83] и пара человеческих и звериных черепов. В углу расположился черный кожаный диван с высокой, плоской спинкой и несколько небольших банкеток.

– Вот, собственно, здесь я и живу. Как видите, очень скромно. Я, Володя, хирург и анатом. А потому, для меня самое главное – иметь возможность заниматься любимым делом. Виктор, наш хозяин, надо отдать ему должное, благоволит к прошлым занятиям своих подопечных, не препятствует привычкам, а иногда даже всячески потакает последним. Я здесь читаю, работаю, и к счастью, продолжаю практиковать. Препарирую лягушек и не только… – темные зрачки нервно взметнулись на Владимира. – Присядьте, пожалуйста, на кушетку. Я обработаю ваши раны…

Владимир с любопытством рассматривал убранство комнаты. Сбоку от этого кабинета шла другая, неплотно прикрытая дверь. Пока немец пошел в дальний угол комнаты за свинцовой примочкой, любопытный Владимир подскочил с кушетки и заглянул в приоткрытую дверь… Эта комната походила на анатомический класс или холодильник в морге: белые мраморные стены отливали холодным глянцем, таким же казался и чистый пол, металлические столики на колесах поблескивали множеством хирургических инструментов – скальпелями различных размеров и форм, щипцами, зажимами и всякой медицинской дребеденью. Владимир бегло осмотрел убранство кабинета. Но главным было другое… Посередине стоял высокий и длинный хирургический стол с желобом, направленным в сливную дыру, проделанную в полу. На столе кто-то лежал! Вернее контур неподвижного тела просвечивал сквозь тонкую ткань простыни. Судя по формам, это была – женщина! Из-под простыни свешивались длинные черные волосы и кончики накрашенных ногтей. Это был женский труп!

– Ай…

– Терпите, молодой человек, – Генрих Францевич колдовал над подбитым глазом и рассеченной губой Владимира, – еще бы треть дюйма, и вы бы могли лишиться глаза… Володя, хочу вас пожурить: откуда такое легкомыслие? Зачем по ночам моционы в лес устраивать? На вас напали сатиры, я угадал?

– Угадали, – нехотя, отозвался Владимир и снова поморщился от саднящей боли.

– Эх, молодо-зелено. Открою вам секрет: эти козлоногие существа похуже пияных русских мужиков или лопарей. А те, я вам скажу, явно – не подарок, особенно после дружной попойки.

– Нуу, Генрих Францевич, я смотрю: вы не очень-то лестно о русских мужиках отзываетесь. А я, меж тем, являюсь, вернее, являлся родовым помещиком и распорядителем двух тысяч ревизских душ. И должен вам сказать, что на русском мужике вся Россия-матушка держится.

– Простите, я не хотел вас обидеть или задеть национальную гордость. Смею надеяться, что все же и вам приходилось терпеть некоторые неудобства из-за русского пиянства?

– Ну, это да… Тут я не буду спорить. Пьянство в России – это национальный бич.

– Мы несколько отвлеклись от темы… Да и условия нашей теперешней жизни не те, чтобы принимать близко к сердцу вопросы русского винопития. И без оного здесь пагубы довольно. Однако вернемся к сатирам. И вот, что я вам, голубчик, поведаю: козлоногие паче других поклоняются Бахусу – не мне вам об этом поминание делать. Вакханалии – стихия их природная. Не нам менять их натуру, да и не полномочны мы. Роптать и сетовать – и есть наш удел. Но толку-то от нашего роптания? Кто сподобится внять ему? – Кюхлер тяжко вздохнул. – Наша печаль в ином – когда они пьют, то всем в лесу становится тошно, они и к домам выходят, словно тати – ищут, чего бы стащить или над кем снасильничать. А пьют они постоянно.

– Ха! А где же они водку берут? – усмехнулся Владимир. – Что-то я не видел здесь трактиров.

– Уж чего-чего, а «огненную воду» и вино-то им регулярно поставляют. Особенно по ночам. Под каждым кустом уж приготовлены бутыли с брагой, «мартовским пивом», или бочонки с мадерой и фронтиньяком. Что до питейных изб, то и они здесь имеются. Но, не будем об этом… – немец понизил голос. – Володя, а неугодно ли вам испить со мной чашечку чаю или кофе?

– Спасибо, Генрих Францевич, в следующий раз. Я, пожалуй, пойду. Да и на Глашу надо посмотреть.

– Вы сказали: Глашу? Эта русалка напомнила вам какую-то девушку из прошлой жизни?

– Да… У меня в имении проживала кузина Глафира Сергеевна – очень чувственная особа. Она… она любила меня сильно. А я… Словом, я вел себя, как последняя скотина!

– И теперь вас терзают муки совести?

– Не знаю. Я увидел ее здесь на озере, и знаете, вот уже несколько часов – я сам не свой.

– Володя, это – не она… Послушайте…

– Воваааааааааа, Воваааааааааа, ты где? – раздался со двора плаксивый женский голос, – куда ты ушел? Мне страшно!

Владимир соскочил со стула – бинт со свинцовой примочкой шлепнулся на пол.

– Куда? Владимир Иванович, погодите, я хотел вас предупредить…

– Некогда, Генрих Францевич. Давайте в следующий раз. Я сильно тороплюсь, – он отмахнулся от носатого немца и выбежал во двор.

Из дубовой бочки выглядывала мокрая Глаша и протягивала к нему руки. Подбородок девушки дрожал – она вот-вот была готова разрыдаться.

– Я тут, Глашенька. Ты просто уснула. И мы положили тебя в водичку.

– Володя, не оставляй меня надолго одну, – всхлипнула русалка.

Владимир подтянул ее к себе и вытащил наружу – потоки воды стекали c блестящего хвоста прямо на траву и кривыми ручейками убегали в сторону клумбы.

– Це, це, це… А она и вправду похорошела после купания, – изрек немец, бегло осматривая русалку. Он даже взял ее за руку и пристально, через пенсне, как доктор, рассмотрел нежную кожу и синеватые ноготки амфибии. Русалка гневно отдернула ручку.