Царство Прелюбодеев - читать онлайн книгу. Автор: Лана Ланитова cтр.№ 30

Сколько прошло времени – он не понял. Может час, а может сутки. Махнев дремал, крутился с боку на бок, мучился от безделья. К всеобщей пакости – ему сильно захотелось есть. Нарисованная на картине снедь упрямо лезла в глаза – натюрморт стал шире, объемней и занимал теперь чуть не половину стены. Он перекрыл собой все другие полотна. Ко всему прочему по комнате потекли запахи. Но что это были за запахи! Мускатным орехом, чесноком, кайеном ^[42] и дымком запахла злокозненная рулька – почудилось, что он находится не в спальне, а в мясной лавке; заблагоухал чем-то кисленьким жирный сливочный сыр; хлебная краюха источала такой аромат, что казалось – ее только что вынули из печи! Откуда-то потянуло горячим раковым супом, сдобренным свежим укропом и жареным луком. Желудок злобно урчал, рот наполнился горячей слюной. «Как хочется есть! С тех пор, как я здесь – меня ни разу нормально не покормили», – думал Махнев с обидой. Совсем некстати зачесалась немытая голова. – «Придется вставать. Надо хоть что-нибудь поесть и привести себя в порядок».

Владимир встал и подошел к зеркалу: из серебристого полотна овальной рамы на него глянуло осунувшееся лицо с темными кругами вокруг глаз, несколько репейников торчали в грязных, спутанных волосах, от рубашки оторвался кружевной ворот, рукав разошелся по шву. «Да, вот это видок… – присвистнул он. Блеснули седые пряди, – неужто я поседел?» В ответ на тревожные мысли отражение в зеркале дрогнуло, расплылось, по краям побежали красноватые огоньки и вдруг, вместо жалкого, потрепанного Владимира в зеркале появился другой Владимир. Это был он, и не он… Этот Владимир приторно улыбался и походил на сытого купчишку. Новое отражение значительно прибавило в весе, облачилось в клетчатый, желтоватый сюртук, рубашку в васильковый горошек и зеленый галстук. Этот, безвкусно одетый Махнев, был к тому же розовощек, напомажен, гладко причесан на прямой пробор и чисто выбрит. На губах играла гаденькая, приторная улыбочка. Адское зеркало снова глумилось над несчастным хозяином.

Как только он подумал о воде, мыле и чистой одежде – ноздри уловили другие запахи. Он оглянулся. Странное дело – на противоположной стене обнаружилась новая дубовая дверь. Владимир готов был поклясться – чуть раньше ее не там не было. Он подошел к полуоткрытой двери и осторожно заглянул в новую комнату. «Теперь понятно, откуда эти ароматы… Так пахнет английским мылом, чистыми полотенцами и одеколоном», – рассуждал он. Какое счастье – вновь открытая комната была оборудована, как уборная.

Аккуратный мозаичный пол, изразцовые, голубоватые стены, белый комод с полотенцами и чистым бельем – все это умилило нашего героя до слез. Он не был сибаритом в полном смысле слова, однако чистоту тела, комфорт и опрятность одежды, равно как и модный покрой костюма ценил очень высоко.

Рядом с комодом красовалось трюмо с овальным зеркалом и полированным туалетным столиком. Множество гребешков, ножницы, щипцы для волос, китайский бритвенный прибор с костяными ручками в виде змеиных головок, блестящие и матовые флаконы с темно-древесными духами – все это было щедро выставлено на столе и радовало глаз. Диковинная мозаика из драгоценных камней украшала крышку зеленого сафьянового несессера. В глубине коего Владимир обнаружил еще множество флакончиков с Кельнской водой, Лоделавандом ^[43], миндальным и розовым маслами, серебряную пудреницу, щетки для ногтей, полировочные бархотки, мелкие щипчики и несколько стальных лезвий.

Но главным было даже не это… Посередине комнаты стояла довольно объемная медная ванна. Две деревянные крашеные ступеньки вели в ее широкое лоно. Владимир, держась за поручень, поднялся и осторожно заглянул вниз. Он боялся, что бесы из пакости наполнят ее чем угодно, только не водой. Каково же было его изумление – внизу плескалась обычная, чистая вода. Дрожащие пальцы коснулись поверхности. Вода оказалась теплой. Рядом стояло два стеклянных кувшина для ополаскивания. Он быстро разделся и нырнул в нагретый сосуд Гигиеи ^[44].

«Какое это наслаждение – помыться после смерти в чистой воде! – думал Владимир с улыбкой. – Я – вивёр ^[45], а не мылся с конца прошлой жизни». Он долго плескался, тер мочалой руки и ноги, пальцы с трудом вытягивали репьи из спутанных волос. Он аккуратно притронулся к шее – на месте пореза не ощущалось никакой боли. Блаженно вытянув ноги, Владимир прикрыл глаза и даже задремал. Сквозь дрему почудилось – пахнуло вином. Глаза открылись – вместо воды вокруг плескалось розовое, игристое шампанское…

«Опять ваши фокусы… Ну, не можете вы без мистификаций. Пора бы привыкнуть, а я таращусь, как баран на новые ворота. Зачем столько вина испортили? Увольте – пить его отсюда я не буду, тем паче на голодный желудок!» – думал он с раздражением. Через пару минут вино исчезло – вокруг опять была обычная теплая вода. Владимир вылез из купальни.

Около получаса он провел возле зеркала – причесывался, брился, втирал духи в виски и запястья. Аромат Фарины был столь восхитительным, что Махнев с долей зависти отметил – у него в домашней коллекции не было таких изысканных духов. Зеркало в ванной комнате казалось обычным – изображение не строило гримасы и не рядило хозяина в нелепые наряды. «Хоть тут я могу поблагодарить своего покровителя. Спасибо Виктор, за новый аромат, чистые полотенца и теплую воду», – Махнев и вправду был очень признателен.

Позади он обнаружил дубовый шкаф. Руки потянулись к створкам. Створки распахнулись – внутри оказалась одежда. На плечиках висели сюртуки – два из шалона ^[46] и три камлотовых ^[47]; несколько брюк, твиновые ^[48] охотничьи пиджаки; три фрака – один из тонкого синего сукна с золотыми пуговицами, и два черных – из бархата; парчовые жилеты и много другой роскошной одежды. Стопка чистых рубашек лежала слева от костюмов, тут же разместились галстуки, шейные английские платки, шляпы и шелковые, блестящие цилиндры. Он извлек пару рубашек – они поражали тонкостью ткани, изысканным кружевом, модным фасоном, пастельной палитрой цветов и нежных оттенков. Такие рубашки он покупал себе в парижских салонах, на Кузнецком мосту в Москве или на Невском. Внизу стояли коробки с обувью.