Счастье и другие незначительные вещи абсолютной важности - читать онлайн книгу. Автор: Хаим Шапира cтр.№ 5

А теперь я хочу перейти ко второму принципу жизненной философии Винни-Пуха.

2. Сердиться – значит наказывать себя за глупость других, или «Долой пессимизм!»

Однажды Винни-Пух решил сходить в гости к своему другу Кролику. Пух слышал, что у Кролика скопилось огромное количество горшочков с медом. Согласитесь, вполне уважительная причина для похода в гости. Пух подошел к норе, в которой жил Кролик, и постучался в дверь. Ответа не последовало. Пух решил постучать еще раз. Поскольку ему снова никто не ответил, Пуху пришлось постучать в третий раз, очень сильно, и очень громко крикнуть: «Эй! Кто-нибудь дома?» И услышать: «Нет. И незачем так орать».

Поскольку Винни – всего лишь медвежонок с опилками в голове, то он подумал: раз ему говорят: «Никого нет», значит, так оно и есть. Что делает Пух? Он разворачивается и уходит восвояси. Но еще до того, как он успевает сочинить очередную шумелку, Пух совершает удивительное философское открытие. До него до столь масштабной идеи додумался только Рене Декарт. (Пух, впрочем, настаивает, что к своему открытию он пришел независимым путем, без знакомства с творчеством блистательного французского мыслителя.)

Вот к какому интересному выводу пришел Пух.

Мы вернемся к Винни буквально через минуту. А пока поговорим немного о Декарте. Вы когда-нибудь задумывались над его знаменитым изречением: «Я мыслю, следовательно, существую»?

Может быть, правильнее было бы сказать:

Или так:

Или вот так:

Я мог бы часами рассуждать на тему знаменитого утверждения, но время дорого, поэтому вернемся к Винни-Пуху и Кролику.

В конце концов Кролик впускает Винни-Пуха к себе в дом и даже спрашивает, не хочет ли тот немного подкрепиться. Дело было в 11 часов утра, то есть настало время заморить червячка. Когда Кролик спросил, что намазать на хлеб, меда или сгущенного молока, Пух так разволновался, что выпалил: «И того и другого». Но, стараясь вести себя по-джентльменски и не желая выглядеть обжорой, тут же добавил: «И можно без хлеба».

Начиная с этой минуты Пух долго не произносил ни слова. Он ел. Мир был прекрасен. Все его существо заливали волны тепла. Когда со сгущенкой и медом было покончено, Пух объявил, что ему пора. Хотя он может и задержаться, если, конечно, у Кролика найдется, чем немного подкрепиться. Кролик явно отдавал предпочтение первому сценарию. Но не тут-то было. После съеденного Пух обнаружил, что не может вылезти из кроличьей норы. Но и влезть обратно у него тоже не получалось. Короче говоря, Пух застрял.

Это очень важный момент нашего повествования.

Что бы вы подумали в аналогичной ситуации?

Сказать себе: я растолстел из-за того, что слишком много съел, означало бы встать на позицию пессимиста. Пуху она совершенно не годится. Он просто не мыслит в подобном ключе. (Для этого есть Иа-Иа.) А поскольку Пух не хочет – или не умеет – быть пессимистом, он просто обязан мыслить нестандартно. Когда Кролик, желая уколоть Винни-Пуха, говорит: «За столом мне все время казалось, что кто-то слишком много ест! И я твердо знал, что этот “кто-то” – не я!» – то немедленно выясняется, что Пух придерживается совершенно другой точки зрения.

«Все из-за того, – сердито сказал Пух, – что выход слишком узкий!» То есть я-то не поправился ни на грамм, а вот проход явно сузился.

Теория относительности по Винни-Пуху

1. Это не я поправился, это проход похудел.

2. Чем у́же вход, тем хуже выход.

Обратите внимание, с какой легкостью Пух умеет себя прощать.

Но замечательно и другое. Пух великодушен не только по отношению к себе.

«– Тигра, в общем, настоящий парень, – сказал Пятачок.

– Конечно, – сказал Кристофер Робин.

– Вообще все мы настоящие ребята, – сказал Пух. – Я так думаю, – добавил он. – Но я не уверен, что я прав» ^[1].

На вопрос Пятачка о степени нормальности Тигры Пух отвечает, что, вне всякого сомнения, с головой у Тигры все в порядке. И тут он делает замечательное обобщение. И объясняет Пятачку, что хоть лично у него голова набита опилками, но он вот тут подумал, а потом еще немного подумал, и еще, и еще, и пришел к интересному выводу. Не только Тигра – настоящий парень, но и все-все-все остальные тоже отличные ребята.

Небольшое отступление в духе пессимизма. (Если не хочется, его можно не читать.) Позитивно мыслить очень трудно. Каждый день я стараюсь думать только позитивно, но до полного успеха мне еще очень далеко. Ученые считают, что оптимизм – это по большей части генетическое свойство. (Ослик Иа, по-видимому, прав, утверждая, что не всякий, кто хочет, – может.)

Но вернемся к Пуху. Мы оставили его в безвыходном положении. Он застрял на выходе из норы своего друга Кролика. Голова и плечи у него снаружи, а лапы остались в гостиной. И тут начинают происходить вещи, про которые принято говорить: ни в какие ворота… Кролик – на мой взгляд, персонаж совершенно невменяемый, выпущенный автором книги на свободу по ошибке, – подходит к Пуху и спрашивает, нельзя ли использовать его задние ноги в качестве вешалки для полотенец. Ведь ноги-то все равно торчат совершенно зря. Не правда ли, вопрос весьма характерный?

Даже вполне уравновешенный читатель рассердится на Кролика и обидится за Пуха. Как вообще Кролик смеет задавать подобные вопросы, когда его друг попал в переделку? Вешалка для полотенец? В такой момент?

Разумно ли сердиться на Кролика? Не знаю, что вы думаете по этому поводу, но Пух не находит ни малейшей причины для обиды. Он вообще не обижается. Ни капельки. Ни на четверть балла по шкале Рихтера. Почему только полотенца? Да хоть выстиранное белье, шторы и киноэкран. Все, что Кролику заблагорассудится.

Как удается Пуху сохранять спокойствие?

Немногим известно, что Пух является одним из выдающихся последователей философского учения Баруха Спинозы.