Революtion! Основы революционной борьбы в современную эпоху - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Соловей cтр.№ 48

Насчет природы заговоров и мотивов заговорщиков с давних времен создана обширная и постоянно пополняющаяся литература. Хотя приводимые версии, честно признаем, не блещут разнообразием. От розенкрейцеров, франкмасонов и мартинистов XVIII в. через большевиков века XX, питаемых не то германским Генштабом, не то банкиром Шифом, не то всемирной синагогой, до современных козней Госдепа и спецслужб при участии Сороса, Ротшильда и Рокфеллеров. В общем, сделайте мне страшно и загадочно.

Современные конспирологи предпочитают смещать фокус внимания с субъектов, с движущих сил революции на технологии революционной мобилизации. Вполне в духе нашей технологической эпохи: важно не кто, а как. Однако конспирология и в этом случае остается конспирологией. Социальные и, так сказать, технические технологии мистифицируются, гипертрофируются, им придается самодовлеющее значение.

Читатели книги прекрасно знают, какие названия закрепились за революциями 2010-х гг.: «твиттерная», «фейсбучная», «интернет-революция», что подразумевает ключевой характер технологий – Интернета и социальных медиа – в развитии и распространении революционного процесса. Подразумевается или открыто утверждается, что без «всемирной паутины» и социальных медиа революции просто-напросто не могли бы произойти, что Интернет – абсолютный ключ к пониманию экспансии подрывных идей и революционной мобилизации. (Интересно, как же это возникали и проходили революции до начала второго десятилетия XXI в.?)

Однако в данном случае мы имеем дело с распространенным заблуждением. Исследования показывают, что не существует прямой зависимости между виртуальной и уличной протестной активностью, что взаимосвязь между ними более сложна. В одних случаях возросшее количество твитов и постов предшествовало уличным волнениям. В других – медиактивность развивалась параллельно с уличными акциями, особенно возрастая в случае прямых столкновений протестующих с полицией. И, наконец, в ряде ситуаций не прослеживалось вообще никакой связи между виртуальной и уличной активностями.

Тип формирующейся связи зависит от ряда факторов, включающих историко-культурный и географический контексты, проникновение Интернета, влияние традиционных массмедиа и др. Так или иначе, виртуальная активность может использоваться как предиктор социополитических протестов лишь в ограниченном числе случаев ^[75].

Иными словами, революции и политические волнения сейчас, как и раньше, вполне могут происходить без Интернета. В этом смысле весьма поучителен опыт египетской революции 2011 г., прозванной «твиттер-революцией». Как я покажу дальше, она действительно начиналась благодаря «раскрутке» в социальных медиа.

Обнаружив это, египетские власти совершили, как им казалось, самоочевидные действия: в январе 2011 г. они сперва блокировали социальные медиа, а спустя два дня полностью отключили Интернет во всем Египте.

И что же? Эффект оказался прямо противоположным ожидавшемуся: блокировка не сдержала, а стимулировала массовые выступления. «Режим не догадывался, что тем самым дает мощный толчок революции. Всякий гражданин, и не слыхавший о восстании, теперь сообразил, что у режима большие проблемы. На улицу вышли гигантские массы народа – некоторые хотели выяснить, что творится» – так описывал ситуацию Ваэль Гоним, директор по маркетингу Google на Ближнем Востоке, ставший одним из организаторов «лотосовой» революции в Египте ^[76].

Выяснилось также, что, помимо неожиданных и нежелательных для власти социальных эффектов запрета социальных медиа и Интернета, это и технически нереализуемая задача. В Египте после блокировки Twitter и его приложений оппозиционеры продолжали оставлять в нем записи при помощи сторонних прокси-серверов и SMS-сообщений. Специально для Египта корпорация Google разработала систему пользования сервисом Twitter через голосовую телефонную связь.

Более того, как выяснилось почти три года спустя после «лотосовой» революции, даже отключение мобильной связи не способно сдержать координацию усилий людей, протестующих на улице. В сентябре 2014 г. во время волнений в Гонконге в районе протестов была отключена сотовая связь.

И что же? Протестующие перешли на мобильный мессенджер FireChat, который использует Wi-Fi и Bluetooth. Он позволяет людям общаться между собой даже там, где не работает сотовая связь. Мессенджер устанавливает прямое соединение между двумя телефонами на расстоянии до 70 метров. Но при большом скоплении подключенных к сети пользователей FireChat радиус действия мессенджера может быть намного больше: в пределах стадиона, парка, проспекта – в общем, везде, где расстояние между двумя пользователями меньше 70 метров. В Гонконге во время протеста мессенджер одновременно использовали около 33 тыс. человек! ^[77]

Напрашивается следующий вывод. Хотя технологии и инструменты могут стимулировать революционную мобилизацию и повысить ее эффективность, сами по себе они не способны вызвать революции. В этом смысле не существует «чудо-оружия» революции как некой универсальной подрывной технологии.

Но верно и обратное. В современную эпоху мир и общество организованы, устроены таким образом, что даже самая решительная, изощренная и жестокая власть не в состоянии выбить у революционеров из рук их оружие – социальные технологии, включая социальные медиа. Просто не получится.

Поэтому конкуренция власти и оппозиции – это в том числе конкуренция за эффективное использование доступных для всех сторон инструментов влияния. Поскольку власть по определению имеет серьезный гандикап в части административных и силовых ресурсов, а зачастую и в массмедиа, то это вынуждает оппозицию быть более изобретательной, изощренной и новаторской в области культуры, в социальных и гуманитарных технологиях.

В сущности, любая революция оказывается перед кардинальной проблемой: как говорить и через что говорить. Вопрос же, что именно говорить в современную эпоху, не столь уж важен.

Дело не в том, что средства важнее цели, а в том, что они и становятся целью. Для революции знаменитая фраза Маршалла Маклюэна The Medium is the Message аксиоматична. Главное, чтобы общество услышало революционеров и вышло на улицу.

Поэтому все кажущееся обилие используемых революциями технологий и инструментов направлено в конечном счете на решение двух взаимосвязанных задач: 1) формирование протестной идентичности и привлекательного имиджа революции; 2) выстраивание эффективной коммуникации с обществом.