Ангелов в Голливуде не бывает - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 49

– Ах, миссис Блэйд, это ведь кино, – вздохнула я. – Здесь никто не станет с вами считаться, если вы его не заставите. Вам следовало прописать в контракте, что без вашего одобрения сценарий не запускают в производство.

Миссис Блэйд всплеснула руками.

– Мисс Коротич, ну откуда же мне знать, что надо прописывать в контракте? Мой агент сказал, что все в порядке, и я ему поверила. Он так долго торговался из-за суммы гонорара, я даже не верила, что студия пойдет ему навстречу…

– Кому вы продали права на экранизацию? – спросила я.

– Ирвингу Голдману. Вы что-нибудь о нем знаете?

– В Голливуде его знают все, – усмехнулась я. – Миссис Блэйд, мне неприятно вам это говорить, но забудьте, что вы можете повлиять на Голдмана. Он верит, что только он и знает, как надо делать кино, а все остальные только ему мешают. Вы тут говорили о сценаристах – да ничего они не решают. Они изменяют сюжет так, как им велел Голдман.

– Наверное, вы правы, – сокрушенно промолвила миссис Блэйд. – Но они хотят сделать из моего Джима гангстера, представляете?

– Джим – это жених героини, который работает в автосервисе? – быстро спросила я. Иногда нет ничего полезнее, чем хорошая память.

– Вот-вот! Согласна, я написала, что он грубиян, что он невоспитанный, что он не подходит героине… но зачем делать его гангстером? Моя героиня не могла связаться с гангстером, никогда! – И она решительно повторила: – Никогда!

Как можно мягче я пыталась втолковать миссис Блэйд, что Голливуд есть Голливуд и что чувства автора здесь не волнуют никого. Миссис Блэйд ахала, охала, возмущалась, взывала к моему сочувствию, а когда я проговорилась, что если фильму прочат успех, главную роль в нем почти наверняка сыграет жена Голдмана, актриса Мэрион Шайн, моя собеседница аж задохнулась от возмущения.

– Послушайте, но ведь Бетти – так звали героиню романа миссис Блэйд, – восемнадцать лет! А мисс Шайн уже двадцать восемь!

– Тридцать три, – поправила я, усмехаясь. – На студии ей изменили возраст.

– Тем более! Почему она должна играть мою Бетти? Я ничего не имею против мисс Шайн, она кажется хорошей актрисой, но неужели нельзя найти кого-нибудь помоложе? Я позвоню мистеру Голдману…

– И скажете ему, что его жена не подходит для роли? Миссис Блэйд, он возненавидит вас до конца своих дней. Не ссорьтесь с ним, он человек влиятельный. Вы уже подписали контракт и передали права на книгу. Если бы вы прописали в контракте право утверждать исполнителей, с вами бы считались, но раз такого условия нет, вас никто не станет слушать. Поверьте, вы ничего не сможете добиться, а только навредите себе, если восстановите против себя Голдмана.

Миссис Блэйд замолчала.

– Я вижу, вы успели освоиться в Голливуде, – сказала она наконец. – Так неловко, что мы все время говорим обо мне, а о ваших делах – ничего… Расскажите мне о себе. Чем вы сейчас занимаетесь?

Я рассказала ей, как случайно сыграла в эпизоде небольшую роль журналистки, как меня уволили из газеты и я стала работать в кино. Машина подъехала к ресторану, мы сели за столик, а разговор о моих злоключениях все никак не кончался. Увлекшись, я поведала, как после многих проб получила небольшую роль и как звезда выжила меня из фильма. Миссис Блэйд ахнула.

– Так это были вы! Мне рассказали, что произошло, но вас назвали просто начинающей актрисой, и я даже подумать не могла… С вами обошлись просто возмутительно! Я считаю, что им должно быть стыдно!

– Миссис Блэйд, вы настоящий друг, – сказала я серьезно. – Но знайте: им не стыдно. Ни капельки. Потому что это Голливуд.

Тут нам пришлось прерваться, потому что принесли еду. Желудок требовал, чтобы я набросилась на нее и проглотила в два счета; остатки гордости вынуждали вести себя осмотрительно и есть, не забывая о хороших манерах. Когда доставили десерт, миссис Блэйд, до того сосредоточенно обдумывавшая какую-то мысль, откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

– Вот что я придумала, – объявила она. – В пятницу я должна подписывать контракт на экранизацию в присутствии фотографов. Мистер Шенберг решил организовать все очень… гм… публично, но я его не виню. Так вот, я потребую, чтобы в контракт внесли два условия: первое – чтобы сценарий согласовали со мной, и второе – чтобы вам дали роль. Как вам мой план?

И она торжествующе посмотрела на меня, уверенная, что я с энтузиазмом приму ее предложение. Но я уже достаточно знала кино и не питала иллюзий по поводу того, как в нем все устроено.

– Миссис Блэйд, – сказала я, оправившись от изумления, – я бесконечно вам благодарна, но до пятницы всего два дня, и… Я не думаю, что мистер Шенберг согласится на уступки, тем более что по меркам кино они очень значительны. Он ведь попадает в полную зависимость от вашего одобрения или неодобрения… И у меня прежде не было больших ролей, максимум – эпизод тут, эпизод там. Мое имя ничего не говорит публике, а кино так устроено, что в нем все зиждется на звездах. Я бы очень хотела сыграть в вашей экранизации, – добавила я поспешно, – но мистер Шенберг… у него наверняка есть свое видение, кто должен играть…

– Главную роль сыграет Норма Фарр, – сказала миссис Блэйд. Я знала Норму – она играла роли простушек, которые всегда добиваются своего. – Мне кажется, она вполне подходит. Вам я хотела предложить роль Изабел. Она… понимаете, она из богатой семьи, а героиня – нет. Мне неловко говорить, но Изабел – она… она не очень положительный персонаж, но при этом леди. Вы меня понимаете?

– О да, миссис Блэйд, – поспешно промолвила я. – Не волнуйтесь. Чем сложнее персонаж, тем интереснее его играть. Скажите мне лучше вот что: Изабел – вторая по важности героиня? Или…

– Да. – Миссис Блэйд энергично кивнула. – Они, видите ли, соперницы. И еще там есть мужчина. – Она порозовела. – И его присутствие все усложняет.

– Мне кажется, – сказала я, чтобы успокоить ее, – зрителям сюжет очень понравится.

– Да, но должна сказать, что сейчас я… Я об этом не думаю. Я имею в виду вот что: если роль Изабел… если вы не против сыграть ее, тогда я потребую от Шенберга, чтобы вас взяли. Если вы согласны, а то вдруг вам не нравится роль, или вы сочтете, что она вам не подходит…

Мне? Не подходит? Вторая по значимости роль в картине, где играет Норма Фарр? Ах, миссис Блэйд, ну нельзя же быть такой наивной, на самом деле!

– Миссис Блэйд, – сказала я торжественно, – я сочту за счастье для себя сыграть Изабел в вашем фильме.

– Значит, я договариваюсь с Шенбергом насчет вашего участия, – объявила миссис Блэйд. – На остальные роли он пусть назначает, кого хочет, но за вас я буду биться насмерть. – Чтобы сгладить излишний пафос последнего выражения, она улыбнулась трогательной, какой-то очень молодой улыбкой. Я сидела и чувствовала себя, как Золушка, к которой наконец-то явилась фея-крестная. – Уверена, вы будете прекрасной Изабел!

Приемная секретарши Шенберга напомнила мне время, когда я работала в газете среди непрекращающегося трезвона телефонных аппаратов, стука пишущих машинок и людей, которые сновали вокруг, хлопали дверями, обменивались репликами и обсуждали последние новости. Сама секретарша производила впечатление айсберга, который сорок с лишним лет назад угораздило родиться женщиной. Она была некрасивая, широкоплечая, пучеглазая, с усиками над верхней губой и говорила голосом, который напоминал перетряхиваемые в бокале кубики льда. Я заподозрила, что у нее как минимум четыре руки, после того, как увидела, как ловко она обращается со стоящими возле нее на столе четырьмя телефонами, не переставая при этом печатать очередную бумагу. Когда я объяснила, что мне назначена встреча в одиннадцать, секретарша заморозила меня взглядом, но потом все же снизошла до ответа, что мистера Шенберга сейчас нет на месте и что я могу его подождать. Я села на один из стульев, которые стояли возле стены, положила сумочку на колени, а руки – на сумочку. Если вас интересуют несущественные детали, могу добавить, что на мне был серо-голубой костюм божественного кроя, созданный, само собой, Розой Серано, синяя шляпка, белая блузка, чулки и туфли на невысоких каблуках. Вчера на прощание миссис Блэйд вручила мне двадцать долларов под тем предлогом, что якобы когда-то она задолжала их мне за перепечатку, и у меня не хватило силы воли отказаться. Готовясь к встрече с Шенбергом, я как следует накрасилась и завила волосы в парикмахерской. Было бы неправдой сказать, что я не волновалась – все-таки, как ни крути, решалась моя судьба, и я намерена была сделать все, чтобы она решилась в благоприятном для меня ключе.