Не зяблик. Рассказ о себе в заметках и дополнениях - читать онлайн книгу. Автор: Анна Наринская cтр.№ 17

25.10.2011

Оправдание, как известно, можно найти всегда. Мое – такое: у нас был один компьютер на двоих. Вернее, так: я давала ей пользоваться своим компьютером. Своим орудием производства, которое, говорил мой отец, никогда нельзя давать никому. И он, действительно, никогда не давал мне даже притрагиваться к своей механической печатной машинке Olympia – предмету моего детского вожделения, хотя единственная опасность тогда была, что я слишком сильно буду бить по клавишам.

Это деление, а точнее, разделение компьютерного времени, оно происходило в воспитательных целях: потому что, если купить ей свой, она же будет днями зависать в интернете, и непонятно с кем чатиться, и вообще тратить время не на хорошие вещи, а на плохие. Поэтому – час, ну полтора в день на моем компьютере, чтобы легче контролировать. Вечером, когда уроки сделаны, репетиторы посещены – в общем, выполнено все, что должна выполнять 15-летняя девочка.

А 15-летние девочки бывают легкомысленны и невнимательны – это их свойство. И – опять оправдываюсь – все случилось именно из-за этого: из-за пятнадцатилетности и невнимательности и из-за того, что браузер компьютера, как я теперь знаю, запоминает пароли. По умолчанию – если ты не сделаешь чего-то специального, чтобы не. Так что однажды, когда я включила ноутбук, мне выпала заставка Сонькиного «ВКонтакте» с рядком хорошеньких жирненьких точечек в графе «Пароль». И я нажала enter.

Если придерживаться правил написания подобных текстов, то на этом месте должно быть лирическое отступление про «чужие письма» и их обязательное нечтение и про то, распространяется ли это правило жизни приличного человека на письма (и то, что к письмам можно приравнять) его детей (которых – объяснит вам этот приличный – он вроде бы должен охранять в том числе от самих себя). При желании можно приплести давнишний одноименный фильм Ильи Авербаха, хотя это, наверное, уже избыточно.

На такое отступление я не имею права – во всяком случае, на этом месте. Никаких сомнений и метаний у меня не было, я просто и беззаботно нажала enter и почитала сообщения на Сонькиной «стене»: ее друзья писали ей всякое симпатичное, выкладывали клипы и картинки. И опять же без всяких угрызений, а, наоборот, полная умиления отвалила.

Мой младший сын считает, что у всех фильмов, книг и, в общем, у всего на свете имеется «вторая серия» – это когда занудство кончается и начинается самое интересное (в некоторых произведениях, жалуется он, до нее дело так никогда и не доходит). Так вот, вторая серия: на следующий день, включив компьютер, я почувствовала, что что-то толкает меня под локоть. Что я просто вся чешусь. Что я просто не могу не. Я зашла на сайт «ВКонтакте», посмотрела на линейку жирненьких точек и нажала enter.

Выскочила цепочка личных сообщений. И – опять, опять оправдываюсь – я не могу даже сказать, что я их прочла. Я не помню, про что там было написано и с кем конкретно она переписывалась. Я, если выражаться точно, на эти сообщения посмотрела. И увидела – именно в Сониных текстах – несколько матерных слов. Например, три. Они были написаны буквами.

У меня есть некоторые высокодуховные знакомые, которые утверждают, что наказание за наши грехи мы несем уже здесь, на земле, что многие уже пребывают в аду, просто сами этого не понимают. Так вот, несколько следующих дней я провела в аду, отлично к тому же это понимая.

Направлений для страданий было, собственно, два. Первое. Это моя прекрасная нежная девочка! Та самая, которая вставала на стул и декламировала «Воздушный корабль»! Та самая, которая, читая ночью со свечкой «Графа Монте-Кристо», подожгла одеяло! Та самая, которая сейчас, играя с братом в подкидного дурака, поддается ему, чтобы он не расстраивался! Она своими тоненькими пальчиками писала эти слова! Второе. Я должна с ней об этом поговорить, а значит, мне надо ей во всем признаться.

Здесь (если, повторюсь, придерживаться правил написания подобных текстов) должно быть отступление на тему «вообще-то я не ханжа». Но его не будет, хотя вообще-то я не ханжа. Просто есть вещи, к которым я отношусь трепетно, – моя дочь и буквы. И когда моя дочь пишет такие слова буквами – это отвратительно и этого я допустить не могу. А так – совсем не ханжа.

Первая попытка объясниться провалилась: на мое «мне надо с тобой поговорить» Соня строго ответила: «Сейчас не могу, пишу про образ смерти в рассказе Бабеля „После боя“», – и я, изнемогая от собственного ничтожества, удалилась. Зато в следующий раз я выступила без увертюры и одним духом выпалила, что да, я поступила плохо, да, но я не хочу сейчас об этом говорить, а хочу говорить о том, какая это ужасная пошлость – употреблять такие слова, уж во всяком случае на письме, и (быстро, чтобы предупредить ее возражения, – если ты не зрелый писатель и не делаешь это в литературных целях) о том, что только теперь ей кажется, что это залихватски и круто, а потом будет стыдно, и что вообще, если мое мнение для нее что-то значит…

Некоторое время Соня молчала. Потом сказала: «Знаешь что? Давай у меня все-таки будет свой отдельный компьютер».

На этом месте (опять же по законам написания таких текстов) должно быть какое-нибудь обобщение или рекомендация. Но нет – не выходит. Даже закончить как-нибудь ловко, закруглить – и то не получается. И хотя Соня невозмутимо признала, что да, я, наверное, права, что так писать и правда безвкусно, и пообещала, что она впредь так не станет, – на хеппи-энд это все-таки не тянет. И хотя ее интонации немного смахивали на те, с которыми один мой приятель разговаривает со своей бабушкой, пребывающей в легком маразме, – грустным концом это тоже назвать нельзя.

Компьютер мы купили через неделю.

И еще о родительской вине. О ее неизбывности. О том, что «хорошей матерью» быть невозможно – потому что это вообще, совсем непонятно что такое. И вот что удивительно – заметку о книге Эми Чуа «Боевой гимн матери-тигрицы» я написала скорее для себя, после того как наткнулась на статью в «Нью-Йоркере», сопровожденную бесконечными комментариями, и выписала себе книжку (в России она вышла двумя годами позже). Но после того как напечатанный ниже текст вышел, разразился скандал (ну, конечно, мини-мини-скандал в сравнении с тем, что делалось в США). Это был, наверное, первый раз в моей жизни, когда я получила ворох хейтмейла. Причем адресатом-то его только номинально была я. На самом деле проклинали мои корреспондентки американо-китайскую мучительницу деточек, «которую вы, г-жа Наринская, защищаете и рекламируете». И это притом, что именно к русской (а вернее, советской) методе музыкального обучения «мать-тигрица» апеллирует! Вот как изменилось время.

Потом, правда, время изменилось еще больше и хейтмейл для меня стал делом обычным.

30.05.2011

Только небольшой отрывок книги Эми Чуа «Боевой гимн матери-тигрицы», опубликованный газетой The Wall Street Journal в преддверии выхода этих «воспоминаний о воспитании», за три дня собрал более пяти тысяч комментариев, разошелся в тысячах имейлов и перепостов и практически был разобран на интернет-мемы.