Конго Реквием - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристоф Гранже cтр.№ 148

Эрван постарался не дышать, чтобы сберечь последние капли крови. Это не так просто. И снова абсурдные слова заполнили мозг: «дальность стрельбы», «устойчивость траектории», «рассеянная энергия», «сила ветра» и еще немало баллистических терминов, смысл которых он забыл. Целая куча параметров, которые делали крайне проблематичной меткость пули, посланной с такой дистанции.

Но не для Лоика.

Чудом виртуозности он умудрился поразить цель на расстоянии более двухсот метров – и не просто поразить: тот факт, что он просто-напросто разнес ему череп, означал, что пуля сохранила максимальную энергию и шла по самой чистой траектории. Лоик заключил договор со свинцом и огнем.

В последний момент перед тем, как потерять сознание, Эрван уловил гудение над головой. Он попытался шевельнуться, но колючий ошейник не допускал ни малейшего движения, а веки стали слишком тяжелыми. Однако, несмотря на похоронный звон в сердце, которое билось все глуше, он узнал «Super Puma».

Их засекли. Они победили. Его спасут. Секундный порыв позволил Эрвану открыть глаза и мигнуть прямо в солнце. В белом сполохе ему потребовалось одно мгновение, чтобы осознать то, что он увидел: среди травы, полегшей под воздушной волной от лопастей, Лоик на коленях над Фарабо рвал то, что оставалось у того от лица, выкрикивая имя Гаэль.

136

Лоик был один на похоронах Гаэль. И Гаэль была одна в склепе на кладбище Монпарнас.

Он никого не предупредил, за исключением Софии, которая предложила пойти с ним. Он отказался. Эти похороны были завершением крестного пути, по которому он шел в одиночестве уже четыре дня, сначала в Бресте, в морге «Cavale blanche», потом в холодильной комнате парижского похоронного бюро – того же самого, которое укладывало в гроб их отца. После вскрытия он вызвал из Парижа лучшего танатопрактика, чтобы тот восстановил красоту Гаэль (и выдержал сражение с Клемантом, судебно-медицинским экспертом из Бреста, чтобы ей не обривали голову). Потом сам одел ее в комнате, ледяной, как часовня, только без запаха ладана, а дальше отследил ее перевозку на самолете. Обратный маршрут – за исключением нескольких деталей – по сравнению с тем, который он организовал для гроба отца.

После столкновения с Фарабо Лоик действовал как сомнамбула в плену у собственного кошмара. Наметив цель – устроить скромные и безупречные похороны сестры, – он ни разу не глянул по сторонам, отбрасывая любую мысль, которая не касалась непосредственно процедур. Дать волю рассудку означало взорвать его. Так он и плыл, что днем, что ночью, спустив все паруса, переведя мотор на самые малые обороты, опасаясь бушующего ветра отчаяния и безумия, который его подстерегал.

Чудом Эрван выжил. Вертолет перебросил его сразу в «Cavale blanche» – к тому моменту он уже погрузился в кому. «Тем лучше», – сказали медики. Чтобы выдержать все манипуляции, которых требовало его состояние, лучше было ничего не осознавать. Эрван получил три пули. Первая прошла под левой ключицей, пробив ткани, потом срикошетила о лопатку, прежде чем выйти наружу. Эта рана, хоть и была ближе других к сердцу, оказалась наименее серьезной. Вторая пуля проникла в брюшную полость, отклонилась от первичного направления, поразив двенадцатое ребро, и зарылась в желудок. На ее извлечение ушло два часа работы. Третий снаряд попал в паховую складку, разрушив мускулы и ткани, но не повредив никакого органа.

Самым сложным и критичным было остановить внутреннее кровотечение и восстановить горло. Шипы разодрали трахею, гортань и задели пищевод. Наложив швы на раны, врачи приступили к голосовым связкам, тиреоидно-аритеноидным мускулам и ложным голосовым связкам. Потребовались долгие часы дополнительных операций, и хирурги – двое из которых прибыли из парижского военного госпиталя Валь-де-Грас – были настроены не слишком оптимистично.

Двадцать четыре часа ожидания, чтобы с уверенностью сказать, что непосредственная опасность для жизни миновала, но проблема осложнений никуда не делась: печень сильно пострадала, и было маловероятно, что к Эрвану вернется способность говорить. Лоик принял последнее известие с фатализмом: главное, чтобы старший остался на борту. В любом случае, утешался он в отупении, Эрван никогда не был особо разговорчив.

Лоик снял номер в гостинице в Бресте, но так там и не показался. Он ютился в госпитале, и когда не сидел у изголовья брата, то пребывал двумя этажами ниже, у останков сестры. Он просто стоял рядом, широко раскрыв глаза, и смотрел на нее. Иногда он тихонько говорил с ней или напевал слова старого шлягера Кэта Стивенса:

Лоик встряхнулся. Надгробная речь священника подходила к концу. Почему священника? У него не хватило сил отказаться от классической церемонии. Но когда церковник попросил описать, каким человеком была его сестра, он ответил: «В ней не было ничего особенного. Главное, будьте кратки».

А что он мог сказать? Что подростком она постоянно пыталась уничтожить себя, уморив голодом? А потом старалась жить всем назло, став проституткой? Что ее единственная мечта – кино – отвергла ее?

– Сюда, пожалуйста.

Священник приглашал его зайти в склеп и встать рядом с могилой, чтобы бросить туда розу, которую ему выдали. Дежавю. Эрван был прав, когда отказался от цветов на похоронах отца. Сегодня Лоику стоило поступить так же.

– Если желаете, можете побыть один некоторое время и собраться с мыслями.

– Нет, – сказал он, бросая розу на землю.

Служитель напустил на себя сочувствующий вид, что раздражило Лоика еще больше. Этот человек, что бы он ни делал, оставался продуктом серийного производства. Ничто оригинальное или искреннее от него исходить не могло.

– Закройте все, – приказал Лоик рабочим, которые ждали на пороге. – Благодарю вас, святой отец.

С этими словами он развернулся и направился в сторону бульвара Эдгар-Кине по пустынным аллеям, держась очень прямо, чтобы не поддаться головокружению пустоты. Теперь, когда Гаэль похоронена, ему больше нечего было делать и не о чем думать. Или же, напротив, ничто больше не защищало его от потока отчаяния, который надвигался на него с самого Локирека.

Выйдя на бульвар, он решил дойти до дому пешком. Он больше не пользовался своим «астон-мартином». Машина была брошена на стоянке, как разонравившаяся игрушка. А еще он уже около месяца носа не казал в «Firefly Company», свою собственную компанию. Его партнеры не были светочами, но светили достаточно, чтобы продержаться без него несколько недель.

Бульвар Монпарнас. Если пойти к «Инвалидам», а оттуда по набережным к Трокадеро, он окажется дома меньше чем через час. Он крепко-накрепко запер все мысли о Гаэль и решил прокрутить в уме ход событий последних дней.