Нежное солнце Эльзаса - читать онлайн книгу. Автор: Диана Машкова cтр.№ 3

Не давала покоя мне и еще одна навязчивая идея — подписать контракт с легендарной ритейловой компанией, у которой были грандиозные торговые дома по всей Европе. «Гранд Дом» занимался исключительно алкоголем и был знаменателем успеха на этом рынке, при том что там принципиально не работали ни с одним дистрибьютором — только непосредственно с производителями. Но к ним на кривой кобыле не подъехать. Требовался очень мягкий, деликатный подход, человек, который для начала был бы способен к себе расположить. Наладить контакт. А уж потом проникнуть в их философию, психологию бизнеса и помочь «РусводКе» в формировании грамотного предложения. «Гранд Дом» существовал на рынке алкоголя уже бог знает сколько лет и ни разу не прогорел. Тут было чему поучиться. Егор показался мне подходящей кандидатурой на роль трепетного ученика и преданного разведчика.

Обнаружились у него и другие серьезные преимущества — зарплату он согласился получать вдвое меньше той, какую наша компания в реальности готова была платить. А я, как руководитель, да еще и департамента продаж, до сих пор не могу абстрагироваться в интересах компании от принципа: «Сэкономленные деньги — заработанные деньги». Так что на работу я его, на свою голову, взяла. Потом, как водится, был повод и пожалеть, и порадоваться этому факту. Но что есть — то есть. Сделанного не воротишь.

— Номер на пятом этаже устраивает? — Егор смотрел на меня чуть удивленно. Видимо, я совсем забылась в воспоминаниях и не расслышала его вопроса с первого раза. — Если нет — можно поменять.

— Мне все равно. — Уши у меня стали горячими. Кажется, я неожиданно для себя покраснела — чертовски неудобно было предстать перед собственным сотрудником в настолько естественном виде, погруженной в глубокую задумчивость. Тем более что думала-то я о нем.

— Тогда оставляем. — Он ободряюще дотронулся до моей руки, почувствовав, наверное, мое внутреннее смятение и по-своему его истолковав. Черт возьми, какие они тут непосредственные, в этой Европе! — Вы же теперь не на один день — нужно, чтобы было удобно. А на пятом номера значительно лучше — я проверял.

— Как? — я отдернула руку. Вопрос был задан, только чтобы избавиться от неловкости и что-нибудь сказать. Запястье неприятно жгло.

— Специально заезжал заранее, смотрел разные планировки.

— А-а-а. — Я на всякий случай демонстративно отодвинулась подальше от стойки и заодно от Егора. — Вам не нужно было так беспокоиться.

— Мне это приятно. — Он снова изобразил известную в среде наших менеджеров «искреннюю улыбку», которой всех в обязательном порядке учат на психологических тренингах, а я посмотрела на него с досадой — на мне-то уж мог бы не отрабатывать приемы благорасположения, которые были мне известны до мозга костей.

Через час мы уже шли по Страсбургу, петляя по крохотным, сияющим европейской чистотой и притягательностью улочкам, к площади Кафедрального собора. Егор на ходу, довольно путано, но старательно — видно, подготовился специально — излагал историю города. Как в двенадцатом году до нашей эры римляне построили здесь укрепленный город Аргенторатум (как только язык не сломал!), как в 496-м уже нашей эры его переименовали в Стратебургум — город дорог. Потом, в девятнадцатом веке, он стал столицей Имперской земли Эльзас-Лотарингия, а в 1992 году было принято решение разместить в Страсбурге резиденции Европейского парламента. То есть, по существу, придать городу статус столицы Европы. Собственно, и мы, вслед за Евросоюзом, решили сделать Страсбург своей торговой столицей. Удобно. Действительно, «город дорог».

Слушала я Егора вполуха: красота древних фахверковых построек, утопающих в буйном цветении, старинные каменные мостовые, приветливо улыбающиеся окна разноцветных домов — все походило на сказку или несбыточный сон. Солнышко ласкало бархатным теплом, и я то и дело подставляла его лучам уставшее от тяжелого московского воздуха лицо. На губах блуждала непрошеная улыбка. Я уже отдыхала и телом, и душой.

И вдруг совершенно непроизвольно я остановилась как вкопанная, раскрыв от восхищения рот, — в просвете между трех-четырехэтажными старинными домами, словно из-под земли, вырос громадный готический собор. Егор врезался в меня — так неожиданно вросла я в землю — и поспешно отпрянул. Кажется, я на него даже не посмотрела. Стояла я не шелохнувшись минуты две. А потом, как зомби, двинулась по узкой улице, мощенной булыжником, к страсбургскому Нотр-Даму. Неземной красоты статуи, каменные кружева, чудесные узоры затейливыми рунами покрывали фасад собора. Глаза могли блуждать по этому великолепию бесконечно. Я, не отдавая себе отчета в собственных действиях, шаг за шагом подходила все ближе. Постепенно на стенах стали угадываться вполне определенные картины: сцены жития Христа и картины Страшного суда, фигуры Добродетелей, пронзающих Пороки копьями, статуя Искусителя, окруженного юными девами. Кажется, в каком-то путеводителе я обо всем этом читала, но не думала, что выглядит… вот так! К восторгу примешалось непроизвольное чувство обиды: ни дня, ни даже года не хватит на то, чтобы в подробностях рассмотреть каждую скульптуру, прощупать взглядом каждый завиток.

— Сколько же его строили? — прошептала я словно во сне.

— С 1176-го по 1439-й, — услужливо подсказал Егор, непонятно каким образом расслышавший мои слова. — Три с половиной века.

Боже мой! Неужели возможны такая гармония и такое величие в делах человека? Ведь не одно же поколение похоронено под тяжестью камней, из которых сложены стены собора, а он весь, целиком, смотрится так, будто его создавало одно-единственное гениальное воображение и одни же руки. Из горла сам собой вырвался сдавленный вздох. Я испуганно скосила глаза и взглянула на Егора в надежде, что он ничего не заметил. Какое там! Он стоял и с раскрытым ртом смотрел на меня с таким же удивлением, с каким я рассматривала собор. Черт! Только этого еще не хватало. Не сказав ни слова, я отвернулась и поспешно направилась внутрь храма. Я не оборачивалась — спиной ощущала, как Егор идет за мной и буравит взглядом.

Внутри собор был так же божественно красив. Расписанные стены, украшенные статуями колонны, тихая прохлада, древний запах ладана и влаги. Я медленно прошла по кругу, с осторожным любопытством разглядывая каждую колонну, каждый витраж, каждую часовню. Надолго остановилась перед ажурной, из камня, кафедрой, которая состояла из затейливых воздушных узоров и статуй святых. Мне даже показалась кощунственной мысль о том, что подобное великолепие можно попирать ногами человека — пусть даже проповедника, — настолько неземным и божественным выглядел этот шедевр пламенеющей готики. Перед астрономическими часами я застыла, уподобившись десятку-другому людей, стоявших в напряженно-внимательных позах. Я простояла минут десять, как и все, ожидая неизвестно чего. Но часы вдруг ожили — послышался бой, задвигались бесчисленные фигуры, щедро украшавшие корпус огромного механизма, и перед моими глазами прошли, сменяя друг друга, куклы, изображавшие разные возрастные периоды человеческой жизни. Последней, звеня железными костями, перед зрителями появилась и застыла Смерть. Стало немного не по себе. Я отошла от часов подальше, опустилась на одну из длинных деревянных скамеек и прикрыла глаза. Вместе с запахом ладана и древних стен в сердце проникало ощущение вечности, приносящее мерную радость и душевный покой. Так хотелось ухватить это чувство, поймать, чтобы сохранить внутри! Пропали мысли, заботы, потеряла значение повседневная суета, заснуло вечное мое стремление забраться на вершину, утолить жажду собственных амбиций. Как же хорошо мне стало без всего этого! Только теперь, наверное, впервые в жизни я ощутила радость свободы, легкость парящей в восхищении души. Впервые за тридцать семь лет! Сложно поверить. Невероятно хотелось поделиться с кем-нибудь своим открытием, но я была одинока до боли — мир плавно проплывал мимо, не замечая меня. Я тяжело вздохнула, тихо встала и направилась к выходу.