Дом под снегом (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Диана Машкова cтр.№ 10

Алена молчала. Не то чтобы были сожаление или обида — нет. Этих чувств она себе в жизни давно не позволяла. Но досада оказалась страшной, невообразимой. Смутно, сквозь туман, она вспомнила, что решила вчера по пьяной лавочке в жизни больше не подпускать к себе Вадима, если только он не найдет выхода из ситуации и не женится на ней. Не назовет ее единственной женщиной в своей жизни. Видимо, всю ночь она со свойственным ей темпераментом занималась тем, что оберегала от Вадима свою честь. Алена покраснела, представив, что именно она могла ему ради такого дела наговорить.

Черт возьми! Ну как же, как она могла так беспомощно, до слез, до боли в груди, влюбиться? Почему позволила чувствам втянуть себя в этот бушующий водоворот, из которого не выбраться, не выплыть? Знала ведь, что хрупкое равновесие в ее жизни, какая-никакая гармония только потому и существуют, что нет никаких чувств. Капли было достаточно, чтобы развалилась эта шаткая конструкция — ее семья. А тут подставили под удар целого моря, жадного, бушующего, клокочущего моря непрошеной любви. Алена тихо всхлипнула. Теперь этот бурный поток, играючи, разрушил всю ее жизнь. Семью, работу, душевный покой. Без высшей цели, без смысла — только для того, чтобы насытить свою бестолковую страсть к разрушению. А Вадим даже не понял того, что сам же натворил! Его волновало мифическое неумение Алены получать удовольствие от жизни. Предаваться телесному пиру во время духовной чумы. И он — тот, кто разнес жизнь ее в щепки, — еще и испытывал унижение за справедливый отказ!

— Я поняла, — Алена говорила почти по слогам.

— Поняла — что?! — Вадим резко схватил ее за руку. — Что я не могу, несмотря на это, отказаться от тебя? Не в состоянии спокойно жить, зная, что ты живешь где-то рядом. Даже если это самое «рядом» — просто один и тот же мир.

— Не выдумывай, — Алена горько усмехнулась. — И отпусти меня. Больно.

На работу они поехали сразу из аэропорта. Алена все время хотела сказать Вадиму что-то очень важное, но так и не смогла понять, что именно. Они вместе вышли из лифта на своем этаже и разошлись в разные стороны по длинному узкому коридору.

В пятницу Вадим улетал в командировку на целых две недели. Они трогательно попрощались, наговорили друг другу море приятных и нежных слов. Вадим уехал, а Алена сидела за своим рабочим столом, то и дело нервно поглядывая на часы. Ровно в 15:00 — время вылета его самолета — она взяла чистый лист бумаги, ручку и написала заявление об уходе. Вышло не с первого раза — слишком отвыкли пальцы выводить рукописный текст, — буквы получались кривыми и непонятными. Пришлось переписать.

К шефу на этот раз она попала на удивление быстро, даже не успела толком продумать, что же говорить. Сидела и мямлила что-то малопонятное. Генеральный внимательно посмотрел ей в глаза, молча взял заявление из рук и подписал. Либо слухи о них с Вадимом до него уже дошли, либо какой-нибудь «благодетель» доложил о бардаке с концертной программой пресловутого «Дня риелтора Санкт-Петербурга». Что ж, оно и к лучшему. Меньше глупых вопросов и меньше никчемных слов. Предстояло отработать, как положено, две недели, чтобы передать дела, и — все. Прощай набивший за десять лет оскомину рынок недвижимости! Ну их к чертовой бабушке, этих риелторов, которых интересуют только собственные непомерные амбиции да рост цены за квадратный метр.

Алена вернулась на свое рабочее место и стала собираться. Письменный стол за четыре года доверху наполнился кучей ненужных вещей, оброс какими-то безделушками, бумагами, книгами. Она тщательно перебрала каждый ящик до последнего — не хотелось случайно оставить преемнику что-нибудь из личных вещей. То же самое предстояло сделать и с памятью компьютера, и с записной книгой корпоративного мобильного телефона.

Две недели прошли спокойно. Алене даже казалось моментами, что для всех она уже умерла: никто не звонил, не приставал с вопросами, не давал никаких заданий. Даже удивительно, насколько быстро распространяется по компании информация, когда не нужно, — о своем уходе она никому, кроме генерального, не говорила. Боялась, что раньше времени узнает Вадим. А может, это было вполне законное затишье после сумасшедшего по форме и содержанию празднования «Дня риелтора Санкт-Петербурга».

В последнюю пятницу Алена заполнила обходной лист, подписала кучу бумаг по передаче «основных средств», ласково проинструктировала вновь принятую начальницу протокольного отдела, вытащила из своего аппарата служебную SIM-карту и отнесла ее связисту. Все. Теперь телефон, до сих пор изредка сотрясаемый нежными сообщениями от Вадима, окончательно замолчал. Алена оделась, посмотрела на офисную комнату в последний раз, попрощалась со своими ребятами и ушла, не дождавшись пресловутых шести часов вечера. Какая, к черту, теперь разница?

С мужем она поговорила в тот же вечер. Не было сил больше ерничать, извиваться и врать — она просто рассказала ему все, как есть. Знала, что причиняет боль, но не могла остановиться. Сергей выслушал ее от начала до конца, причем на удивление спокойно. Без крика, без истерик. Сказал, что сам не собирается подавать на развод. Если Алене очень хочется — пусть она попробует это сделать, но он развода не даст. Нечего дурью маяться — нужно взять себя в руки, все забыть и спокойно воспитывать ребенка. А со временем и другая работа найдется, не хуже прежней. Алена, коротко кивнув, согласилась.

А ночью ни с того ни с сего ей стало плохо. Температура вдруг поднялась, все тело лихорадило и ломило. Голова раскалывалась так, что слезы сами наворачивались на глаза. Алена металась и стонала, комкая под собой супружескую постель. Сережа молча поднялся, принес ей мокрое полотенце на лоб и таблетку парацетамола. К утру Алена уснула. Сквозь тяжелый сон она все время думала о сыне и боялась, как бы Артем от нее не заразился и не заболел. Но потом в голове проскользнула вызванная лихорадочным бредом мысль о том, что дети расплачиваются болезнью за грехи своих родителей, а если раскаяться, то они и не будут болеть. Алена, успокоенная, погрузилась в бессознательное забытье.

В постели она провалялась целых десять дней — состояние было таким мерзким, что хотелось покончить с собой, чтобы прекратить, наконец, эту страшную пытку. Все время ее тошнило, кидало то в жар, то в холод, жалобной болью стонали все косточки и суставы. Врач сказал, что такой в этом году по Москве бродит мерзкий вирус, да еще и куча осложнений в виде гайморитов, синуситов и прочей малоприятной чепухи. Поэтому нужно обязательно долечиться до конца и раньше времени из кровати не вставать. Алена и не вставала — не было сил. Она то и дело проваливалась в тяжелый и влажный от жаркого пота сон. И снилось ей всегда одно и то же: крохотный дом под снегом, в котором у окна сидят двое — Кошка и человек с лицом Вадима. А по стеклу стучит крупными серыми каплями дождь. И Кошка знает, что дождь — это вовсе не дождь, а снег, который тает и стекает с крыши. И почему-то его было невыразимо жаль.

Все началось с того самого дня, когда Дмитрий Львович захотел купить дом на Кипре.