В поисках тебя - читать онлайн книгу. Автор: Элис Маккинли cтр.№ 32

Рука Рене потянулась к полотенцу. Анаис молча лежала не шевелясь. Холодные пальцы коснулись кожи в том месте, где махровый край был завернут. Снова никакого сопротивления. Анаис понимала, что делает, быть может, самую большую ошибку в своей жизни. Ведь если Мартин узнает, все труды пойдут насмарку. Но это не пугало ее. Сейчас имели значение только холодные руки, чьих прикосновений так жаждало ее тело. Пускай делает что хочет.

Рене тем временем откинул один край полотенца, правое плечо и бедро Анаис оголились. Она не шелохнулась. Тогда он неожиданно поднялся и стал раздеваться. Когда одежды на нем не осталось, он снова сел на прежнее место.

– Ты говоришь, женщины всегда вынуждены обнажаться, в то время как для мужчин это необязательно? Сегодня все будет иначе.

Анаис действительно почти целиком прикрывал другой край полотенца. Рене запустил под него руку. Пальцы коснулись груди, спустились ниже, вот уже влажная ладонь легла на живот… Анаис не могла больше терпеть. Желание, страсть захватили ее так же, как в студии, но теперь наслаждение, доставляемое его прикосновениями, было куда сильнее. Вид обнаженного мужского тела возбуждал, заставлял трепетать в ожидании сильных властных объятий. И Анаис сама откинула край полотенца. Сразу стало холодно, но лишь на мгновение, потому что уже через секунду Рене накрыл партнершу своим телом, горячим, жаждущим удовольствия…

Небо за окном по-прежнему было серым. Больше того, если вчера оно просто хмурилось, то сегодня недвусмысленно намекало на дождь. Анаис еще спала, разметавшись на постели и запрокинув голову. Рене даже перепугался сначала, решив, что ей опять плохо. Но нет. Ее дыхание было ровное и спокойное. На лице застыло выражение умиротворения и какой-то тихой, нежной гармонии. Глядя на него, хотелось думать о счастье, благополучии: чуть заметные ямочки на щеках, пушистые ресницы, рассыпавшиеся по подушке волосы. Казалось, губы вот-вот улыбнутся. Широко раскинутые в стороны расслабленные руки словно приготовились обнять весь мир. И это лицо… Бесконечно любимое, где каждая черточка теперь была дороже карьеры, свободы… дороже самой жизни.

Рене, уже однажды познавший любовь, не обманывал себя. Зачем? Можно сотни раз сказать, что просто привязался к человеку. Можно не встречаться, ссылаясь на постоянную нехватку времени. Можно уйти с головой в работу, выдумав какую-нибудь ложную цель. Одним словом, можно бесконечно лгать себе, изобретать развернутые, логически выверенные отговорки, но суть не изменится. Сердцу не прикажешь, хуже того – его-то уж точно не обманешь.

Рене поднялся и стал одеваться. Анаис потратила лучшие годы жизни на то, чтобы в конечном счете устроить свою жизнь с шиком и блеском, как на ярких картинках в глянцевых журналах. Для нее мечта, счастье неотделимы от богатства и мишурного блеска. Что ж. Это ее выбор. Но тогда ему, Рене, здесь делать больше нечего. Да, он влюблен. Влюблен, как никогда, но это не повод ломать человеку жизнь, скорее наоборот: теперь его прямая обязанность устроить счастье Анаис.

Солнце еще только начало подниматься, кругом царил полумрак. Густые, мохнатые тени, подобно каким-то страшным охотникам, забились в углы, притаились. Если напрячь слух, то можно было даже разобрать их едва различимое бормотание. Рене еще раз окинул взглядом комнату: нужно запомнить каждую мелочь, каждую деталь. Сколько раз после разрыва с Энн он пытался вспомнить места, где они бывали вместе, обстановку ее дома, предметы, которые особенно нравились ей, и не мог. Иногда это было так мучительно необходимо, что Рене не спал ночами, силясь воспроизвести в голове какую-нибудь сцену. Зачем? Чтобы восполнить или хотя бы создать иллюзию восполнения внутренней пустоты. Наша память – это единственное, что оставляют нам смерть и разлука. Когда с четкой ясностью помнишь одежду, запах духов, ласку прикосновений, создается ощущение, будто человек все еще рядом и ушел только ненадолго. Поэтому Рене иногда сутками напролет пытался отыскать в глубинах своего сознания эти мелкие детали. Бесценные детали, потому что они были для него всем. Он жил воспоминаниями.

Тяжелые темно-синие занавески, отчасти напоминающие замки шотландских аристократов, кровать с крестом в изголовье, большой бар с зеркалом, черно-синий узорчатый ковер под ногами, паркет. Рене хотелось запомнить все, ведь больше они никогда не увидятся. Сам он твердо решил покончить с беспутной жизнью жиголо, мальчика на побегушках. Свадьба с Энн прекратит все это раз и навсегда. Конечно, работа останется, и, может, когда-нибудь они и пересекутся, но как скоро, да и пересекутся ли?..

Рене последний раз посмотрел на Анаис. Он будет помнить ее такой. Только такой. Даже если через пару лет встретит свою возлюбленную упакованной в шелка и драгоценности, изысканно надменной, как все великосветские дамы. Даже если печать распущенности исковеркает это прекрасное лицо, ведь порок густо кладет свои страшные краски… Но Рене будет помнить только эту комнату с живыми тенями по углам и темными тяжелыми занавесками. Будет помнить ясное, словно озаренное изнутри каким-то призрачным, неземным светом лицо. Эти руки и изгиб шеи, беспорядочно рассыпавшиеся по подушке волосы, обнаженные плечи…

И Рене вышел. Нужно торопиться, ведь неизвестно, каким поездом приедет Мартин, может он уже на пути в отель. Анаис должна стать его женой и станет, несмотря на козни Джуди, несмотря на его характер и отсутствие любви. Но раз таков для нее земной рай… Рене внутренне никак не мог смириться с этой установкой, но всем своим существом, всем сердцем хотел только одного – чтобы Анаис была счастлива.

Дверь номера захлопнулась глухо, почти беззвучно. Длинный, освещенный желтоватыми лучами ламп коридор был пуст. Даже горничные еще не встали. Бесконечная череда дверей, ковровая дорожка и распахнутое окно в самом конце, далеко-далеко. Ни души. И почему-то Рене подумалось, что вот точно так же пуста отныне будет его жизнь. Иногда из дверей станут выходить люди, мужчины и женщины, но все они будут однообразно чужими, немыми тенями, бестелесными призраками, чьи слова не потревожат души, чьи прикосновения не разбудят ощущений. И только одна дверь навсегда останется закрытой. И сам Рене не посмеет в нее войти.

Анаис проснулась от жаркого прикосновения. Губы обжигали шею, по плечу скользнули пальцы, лаская кожу. Рене?

Она открыла глаза: прямо перед ней, наклонившись вперед, сидел Мартин.

– Как ты красива, когда спишь, – прошептал он и снова поцеловал Анаис. – Я только с поезда. Хотел приехать вчера. Но поздно вернулся из Женевы. Знаешь, нам столько надо обсудить сегодня… – Он поднялся и прошел к окну. – Не могу начать, волнуюсь впервые в жизни.

Анаис с трудом сдержала потуги собственной мимики: брови хмурясь поползли к носу, лоб было вознамерился сморщиться. О чем он говорит? И где Рене? И что Мартин делает в этом отеле, когда должен быть в Виндзоре?

Тем временем лицо Мартина приобрело какое-то торжественно-величественное выражение, он словно собирался с мыслями для важного заявления. Анаис просто не знала, что и думать. Вся эта неадекватная непонятность свалилась на нее как снег на голову, без предупреждения. Ночь и утро были не похожи друг на друга, как огонь и вода, причем одно категорически исключало другое. Каким образом, по чьему нелепому сценарию два этих кадра оказались рядом, Анаис понять не могла. Складывалось ощущение, что кто-то очень добрый просто вырезал середину пленки и склеил два крайних снимка.