Кросс на 700 километров - читать онлайн книгу. Автор: Инна Тронина cтр.№ 92

Даже если сыщик объединит усилия с РУБОПом, даже если вывернет наизнанку Маргариту Кагирову, то ничего существенного не добьётся. Её измышления можно представить как злобу брошенной женщины, к тому же вообразившей, что Зенькович устроил ей выкидыш. Но доказать, что это было действительно так, уже никто и никогда не сможет. И насчёт Лизы… Есть заключение врачей, не заподозривших никакого криминала. Маргарита была в курсе только банковских дел Академика. Возможно, припрятала какие-то документы. Но грамотный адвокат сумеет заговорить суду зубы, и Зеньковичу ещё выплатят компенсацию за клевету.

И эти покушения в Москве… Теперь, после пожара в сауне, никто не сможет подтвердить причастность Зеньковича к роковым выстрелам. Не сегодня-завтра выбранный Аристовым человек возьмёт на себя эти покушения. Сделает это для того, чтобы спасти свою жизнь, подтвердит, что посылал киллеров. У мужика как раз сложности с этим агентством, и признание никому не покажется странным. Только бы выяснить, что может предъявить та шантажистка, которая звонила Лизе и намеревалась информировать Киреева. С бабами-то он никогда особо откровенным не был. Больше всех знала Кагирова…

Мобильник опять заиграл мелодию Риты, и Академик вновь увидел кошечку. А в следующий момент понял — та женщина и есть Кагирова! Сначала она хотела действовать через Лизу, затем — через Киреева. И, наконец, нашла Озирского, который оказался шефом Леонида Глебовича. Свести их могли только сам Киреев или Оксана Бабенко.

Трубка закончила исполнять «Не оставляй меня, любимый!» и тут же выдала новый логотип. Евгений обомлел. Две точки, как два глаза, и внизу — улыбающийся рот. Этот логотип использовала только Лиза, и сопровождал его «Клич Тарзана» — Лизин позывной. Кагирова этого не могла знать, если не встречалась с Елизаветой. Но в курсе дела, несомненно, был Киреев. Значит, цепочка выстраивается такая: Кагирова-Киреев-Озирский. И все они показывают, что помнят о Лизе. Да, доказательств у них нет, а домыслы к делу не пришьёшь. Но сам-то Зенькович знает, как дело обстояло в реальности…

Едва замолк «Клич Тарзана», как мобильник опять запиликал. Зенькович, затягиваясь, слушал этот звук. Потом вспомнил, что нужно отвечать.

— Шеф, прибыл Андрей Озирский, и с ним три человека охраны, — доложил от ворот Роберт. — Прикажете пропустить?

— Да, конечно.

Евгений Романович сверился с часами. Действительно. Прошло ровно сорок минут. А когда? Как в вечность канули…

— Всех четверых? — уточнил Роберт, любящий ясность.

— Да. Охрану усадить так, чтобы просматривалась беседка. Пусть за шефа не боятся — я его не съем. Ну, и сами, конечно, присматривайте.

— Понял. — Роберт отключился.

Зенькович, положив мобильник на стол, пошёл навстречу гостю. Он не стал приводить себя в порядок, менять спортивный костюм на деловой. Они же на даче, и здесь уместен свободный стиль.

Озирский шёл впереди, а сзади следовали три его охранника в камуфляже. И сам гость был прикинут в стиле «милитари». Он надел шерстяной армейский свитер на «молнии» с удлинённым рукавом и прорезью для пальца. А к нему — камуфляжные брюки, шнурованные ботинки с коваными каблуками. Резко контрастировали с суровым обмундированием воздушные очки в тонкой золотой оправе.

Выглядел сорокапятилетний Андрей Озирский очень молодым и невероятно мудрым, весёлым и грустным, бесхитростным и загадочным. Зенькович отметил необыкновенную красоту его холёного породистого лица, лишь в одном месте, на правой щеке, немного попорченного шрамом от ожога. Каштановые волосы, расчёсанные на тонкий пробор, тронула лёгкая, как изморозь, седина. Сквозь овальные стёкла очков смотрели глаза цвета морской воды. Загорелая кожа, впалые щёки, нос с лёгкой горбинкой, обветренные, но рельефные губы. И угольно-чёрные брови, форме которых могла позавидовать любая красотка.

Зенькович на какое-то время отключился от реальности и завороженно смотрел на идущего к нему человека, как на сказочного героя или инопланетного посланца. Он много слышал о фантастической привлекательности Озирского, но увидеть это чудо природы довелось только сегодня.

— Ещё раз здравствуйте, Евгений Романович! — Андрей говорил приветливо, улыбался открыто.

Он протянул руку, и Зенькович пожал её. Всё верно, это Озирский — про шрамы на его ладонях Академик тоже слышал.

— Приветствую вас! Пожалуйста, пройдёмте в беседку. Нас там будет видно, но не слышно. Вашей охраной займутся мои ребята.

— Ну, разумеется! — Озирский без тени смущения осмотрел роскошный коттедж, сад, пруд, спуск к реке. — Великолепно! Я бы тоже мечтал здесь поселиться. С Белоостровом у меня связано много воспоминаний…

— Да? — вежливо удивился Зенькович. — Мои корни в Белоруссии, под Гомелем. Для меня все пригороды Питера одинаковы. Просто здесь подвернулся приличный коттедж, я и купил. В основном для внучки.

— В Белоострове я, считайте, второй раз родился. Тому скоро будет одиннадцать лет. — Озирский, закончив беглый осмотр владений Зеньковича, направился к беседке. — Говорят, у вас и зимний сад есть?

— Хотите взглянуть? — из приличия предложил Академик.

— Да нет. Спасибо. Всё это я уже много раз видел. Сад, гараж, бассейн, сауна… Я не за этим приехал к вам, Евгений Романович. Я просил часок, но, возможно, мы управимся быстрее. Всё будет зависеть только от вас, и ни от кого больше.

— Если от меня, то хватит, наверное, и пятнадцати минут. Мы ведь не станем выпивать и закусывать, а львиная доля времени уходит именно на это.

— Тем лучше. Я всегда считал, что продуктивность разговора находится в обратно зависимости от его продолжительности. — Озирский уселся в плетёное кресло. — А вот закурить не откажусь.

— Пожалуйста, выбирайте. Ассортимент перед вами. — Академик любезно указал на раскрытый ящик. — Думаю, вам понравится.

Андрей с любопытством изучал сигары и сигареты, трубки и табак. Выбрал сигару «Ромео и Джульетта», отрезал кончик специальным ножом и не спеша раскурил её от спички. Зенькович пользовался японской газовой зажигалкой, которую достал из того же ящика.

— Отличная штучка! — заметил Андрей. — Специальный боковой огонь. Трубочная… И трубочка у вас «Петерсон»! А я так и не сподобился перейти на трубку, хотя и собирался.

— У меня целая коллекция. — Зенькович выпустил изо рта облачко дыма. — Под Гомелем я начинал с махры и самокруток. Мы жили в деревне, и даже «Беломор» там считался роскошью. И ведь, представьте себе, до сих пор не могу мать сюда перевезти! Боится старушка цивилизации. Чего доброго, помрёт со страху, увидев этот коттедж! — Зенькович видел из беседки, как нянька ловит между клумбами Броню, чтобы увести её на тихий час. — Да, Андрей Георгиевич, какое у вас ко мне дело?

— В общем-то, пустяковое. Взгляните на эту фотографию. — Озирский достал из нагрудного кармана полароидный снимок. — Знаете эту даму?

Зенькович моментально вспотел, даже просыпал на руку горячий пепел из трубки. Такая же фотка хранилась у него в портмоне, в самом дальнем отделении. Маргарита Кагирова в пору их бурной любви снялась в наряде садо-мазо. Она сидела на золочёной, обитой бархатом банкетке, спиной к объективу, держа в левой руке бутылку дорогого шампанского. И смотрела через левое плечо так, что получался план на три четверти.