Ночь с четверга на пятницу - читать онлайн книгу. Автор: Инна Тронина cтр.№ 67

Он старался даже мысленно не сознаваться в том, что боится этой «тикающей бомбы». Боится именно потому, что она — его творение. И взорвать её нужно ещё до тех пор, когда братья Василенко сделают свои выводы. Иначе генералы поймут, что лишь один человек собрать по винтикам этот адский механизм. И имя его — Дмитрий Серебровский.

Ради того, чтобы прежде генералов заполучить в руки дискеты, он готов бросить в бой всю свою группировку. Аргент будет работать вместе с братьями Василенко и в то же время против них. Этот «побег на рывок» — единственная для него возможность уцелеть. Замкнув на себя большую часть работы по слежке за вовлечёнными в дело людьми, он сначала даст возможность собрать досье полностью. И уже тогда решит, что делать с ним — уничтожить или только сообщить генералам, что оно уничтожено. А после, если будет нужно, воскресить его…

Алексей Василенко — высокий, поджарый, стремительный — прошёлся по кабинету бесшумно, как тигр по просторному вольеру, и остановился за спиной продолжавшего сидеть Аргента. Он не встал даже после того, как поднялся Кирилл. Бандит сидел, вытянув вперёд ноги и расслабленно свесив с подлокотников кисти рук, а ментовские генералы стояли. Не перед ним, не навытяжку, но всё-таки стояли! А майор вообще сидел в тёмной комнате, как Барбос, пусть даже перед плазменным экраном…

— Сколько тебе нужно народу, Мить? — спросил Кирилл.

— На каждую точку, а их семь, по человеку. Во-первых, мои ребята плохо знают Москву и могут заблудиться. Закрутятся в каменных джунглях и сорвут операцию… Да и надёжнее с вашими кадрами — ксивы, прикрытие. Еще раз повторяю, что Райниковы — не лохи, и к сотрудничеству привлекать лохов не станут. «Наружку» нужно спланировать аккуратно, чтобы о ней даже не догадались…

— Ты, Мить, своим-то тоже скажи, чтобы не понтовались зазря, а то надолго закрою, — предупредил Алексей. — Моё слово вещее! Будете фиксировать всех — кто к ним пожаловал, с кем встретились, передали ли материалы, куда потом направился курьер. Сам он может ничего и не знать. Поэтому, Мить, никаких допросов с пристрастием! А то ты любишь голым задом в костёр сажать! Только факты — снимки, видеоматериалы, визуальные наблюдения. И ещё — через недельку я в Ниццу собираюсь, заверну по пути в Германию к Петруничеву. По старой памяти проведаю бывшего коллегу. Пожелаю здоровья. И узнаю, кто у него вёл дело Бушуева. А тем временем ты, — Алексей взглянул на Кирилла, — потихоньку наведёшь справки насчёт новых курьеров. Ну, не ты лично — на это Серёга есть; но тщательно проконтролируешь. Эти ниточки в одной точке сойтись должны, — подвёл итог Алексей. — И, сдаётся мне, в точке этой мы встретимся с персоной, имя которой знает Петруничев.

— Я тоже так думаю, — согласился Кирилл.

— Как только досье станет единым целым, мы эту лавочку прикроем. Ну, можно пожертвовать какой-то одной, второстепенной частью. И на этого живца возьмём «очаровательную компанию», как выражался Шерлок Холмс, говоря о банде профессора Мориарти. Они, конечно, захотят собрать «слив» целиком, и до этого никуда его не отправят. Но о подробностях пока рано думать. — Алексей подошёл к Аргенту сзади и положил руки ему на плечи. — Ты что, Митёк, заснул?

— Почему? — лениво отозвался тот. — Могу повторить слово в слово.

— Не сомневаюсь, что можешь, — хищно оскалился Алексей, и его холёные усики встали дыбом. — Ты не спишь, а демонстрируешь свои истинные чувства к «ментам поганым». Они стоят, а ты сидишь. И потому считаешь, что опустил их так же, как в своё время лучшего опера всех времён и народов Андрея Озирского. Ты ведь вспоминаешь о том поединке постоянно. И искренне считаешь, что Озирский проиграл тебе не только бой, но и всю войну. А после очень быстро навсегда уехал во Францию, прежде отправив в Украину свою помощницу Оксану Бабенко. Какая мать выдержит, чтобы её ребёнка прямо из интерната похитили? А Озирский ничего своей замше посоветовать не смог, кроме как убраться из России подобру-поздорову…

— Но ведь убрались оба, а я остался! С головы девчонки и волосок не упал, зато её мама больше никогда в Россию нос не сунет. Ей ведь первой взбрело в голову сцепиться со мной из-за наследства судьи Барсуковой, а шеф уже потом присоединился. Думали, что Бога за бороду схватили! Пусть на своей «незалэжной» частным сыском занимается! — Аргент всё-таки встал с кресла. — Не спорю — Озирский был гениален в своей профессии. Много светлых головушек порубил и в Питере, и в Москве, и за границей. Даже когда уже только своим ЧОПом рулил, коллеги с Литейного часто к нему обращались. Но факт остаётся фактом — прогнулся он, а не я! Он внял моим доводам и отступил с дороги, испытывая невероятные душевные муки. Он не смог защитить Оксану, да и свою жену с дочками тоже. Андрей не пожалел бы себя, но всех своих дам он отдать на растерзание не мог. Потому я имею полное право считать, что победил его. Самого Озирского, одно имя которого вызывает в наших кругах бурю эмоций. Теперь его нет в Отечестве, и никогда не будет. А мы здесь, и можем этого фанатика не опасаться. Пусть сейчас он богат, катается на огромной яхте по морю — я даже повстречал его пару раз. Но всё же он убит морально, а для такого человека это непереносимо. Прожигать наследство жены-графини и тёщи — не для него. И нужен Озирскому частный остров, как ежу — футболка. Он тоскует, он рвёт и мечет, но сделать со мной ничего не может. А для него это куда хуже, чем лежать в сырой земле. Так что оставьте мне, господа, мой триумф, а на чужой я не претендую. Извините, если чем-то оскорбил вас. — Аргент склонил гладко причёсанную голову с тонким пробором. — Я очень устал, поэтому и не сообразил сразу. Не поднялся… Эта баня быка с копыт свалит!

— Да, ты ведь хилый, Митёк. Инвалид фактически. Только других любишь парить горящими вениками. — Алексей перебирал папки на письменном столе. — Но всё-таки позволь подрубить твои крылышки и напомнить, кому ты обязан этой победой. Озирский ранее потерял трёх молодых жён, родную мать. С его старшей дочери живьём кожу сняли. А уж через что он сам прошёл — про то в Житиях святых написано. Не твоих угроз он испугался, Митёк. Ничего нового ты придумать не можешь. На другом герой сломался. Но если ты до сих пор не дотюмкал, так знай. Андрей привык к тому, что государство стоит за его спиной, ибо без крепкого тыла воевать невозможно. Ты — враг. Тебя он или сам уничтожит, или передаст властям. Так он привык работать, но однажды оказался в новой для себя ситуации. Не за его спиной, а за твоей оказалась вся мощь государственной машины, пусть в нашем с Кириллом лице! И он почувствовал себя одиноким, как былинка на ветру. Любая «красная крыша» есть «пятая колонна», способная изнутри развалить даже монолитной твёрдости оборону. Для чего лишаться ещё одной жены и младших дочек? Ради того, чтобы Аргента оправдали по всем статьям, да ещё назначили компенсацию за моральный ущерб? Потому Озирский уехал за границу, хотя мог прекрасно существовать и здесь. «Золотой парашют» ему был обеспечен — раскрученное агентство дорого ценилось. Не остров был нужен ему, а возможность подальше уехать от предавшей его Родины. Не он предал, а она! То есть мы, её верные слуги. И сейчас я тебя в любой момент могу на ноль умножить. И все «братки» от Калининграда до Камчатки мне за это только «спасибо» скажут. И на сносную жизнь для меня таких, как ты, до смерти хватит. Но прежде мы должны закончить дело по «сливу», а дальше поглядим. Кирилл!