Святой Илья из Мурома - читать онлайн книгу. Автор: Борис Алмазов cтр.№ 91

— Стало быть, не взял! Сколь мы тута идём, а никоего Святогора не видывали!

— А может, это и не Святые горы!

— Дурачьё! — сказал гусляр.

— Это всё в стародавние годы было. Теи храбры давно в камень обратилися. Видали, как тута с гор пена идёт?

— Гдей-то?

— Где вода с высот падает да в пену обращается! Вот она и есть — пена Святогорова!

— Да у нас в котле так-то каша кипит, и она, что ли, сила Святогорова? — засмеялся какой-то гридень.

— А что?! Не поешь — не повоюешь...

На белой стене шатра виднелись тени говоривших, освещаемые костром. Илья смотрел, как они ходят, то разрастаясь, то уменьшаясь, и угадывал: вот кашу с огня сняли, вот в кружок сели. Вот сняли шапки и шлемы. Взмахнули руками — перекрестились. Вот, сутулясь, понесли ложки ко ртам.

«Это христиане истинные! — думалось Илье. — Крестили-то их ещё детьми. Иных при рождении, а иных — в Киеве, когда крестились русы. Когда это было? Лет десять назад? Нет, одиннадцать!»

Он пересчитал все памятные ему события, и вышло — одиннадцать, и семь лет, как он осиротел.

Чтобы отогнать страшную картину, что стояла перед глазами его каждый вечер, — лежащая навзничь его Дарьюшка с малой струйкой крови в углу рта, — он встал, опустился на колени перед развёрнутым трёхстворчатым складнем и начал молиться. Только в молитве и в сражениях забывал он свою сердечную боль.

Русский корпус вышел из Сирии в Армению и теперь, поднимаясь всё выше и выше в горы, словно тянул за собою всю византийскую армию.

Илья понимал, что наступать нужно быстро, не отрываясь от противника, на плечах его, чтобы не подтянулись свежие мусульманские резервы и не подошли лучники.

Лучники были страшны тем, что действовали рассыпным строем, прятались за камнями, и выкурить их оттуда было очень тяжело. А стрелки были изрядные: в Сирии, в отборном отряде лучников, хвастали тем, что в глаз убивают слона.

Там Илья слышал песню, где говорилось, что в сражении при полководце Вагане армянские лучники уложили семьсот арабов, попадая им стрелами в глаза. Песня называлась «День окривения». С того дня прошло больше трёхсот лет, и теперь непонятно было, за кого сражаются не разучившиеся стрелять армянские лучники. Были они и в войске византийцев, были и у сирийцев, были и у арабов, которые ценили их за меткую стрельбу и старались не обращать внимания на то, что они — христиане.

Здесь, на Кавказе, вообще многое было непонятно киевской дружине.

Они дрались в чужих краях, среди чужих народов, в составе чужой армии. Они не были наёмниками, судьба их была ещё тяжелей — они были платой за помощь Византии Киеву. Прекрасно понимая, что их ждёт в случае пленения, русы дрались отчаянно и умело, мечтая вернуться на родину, до которой было очень далеко. Они сбивались в единый мощный кулак, понимая, что как ушли из Киева вместе, так только вместе и смогут вернуться.

Таких отрядов, как русский, в византийской армии было много. Были эфиопы, были армянские стрелки, были албанцы белые, или удины, как звали их мусульмане. Больше всего, конечно, было греков-ромеев. Они, прекрасно вооружённые, обученные, закалённые в боях с арабами, составляли ядро армии. Однако Византийская империя была так велика, что армии не хватало. Вот тогда и ложилась главная тяжесть на плечи союзников.

Им доставались и ловушки, и засады, и камнепады, и внезапно открывавшиеся пропасти... Все стрелы, прилетевшие неизвестно откуда, все удары ножами в спину и страшные муки, если кто-нибудь попадал в плен. Поэтому русский корпус как о счастье мечтал о столкновении с противником лицом к лицу. И если такое случалось, всегда выходил победителем. Такая ненависть к невидимому коварному врагу была в каждом воине, что один стоил сотни. Оторванные от своей земли, славяне-русы дрались с исступлением раненых зверей. Никто не ведал, когда они уйдут назад, в Киев... И ничего не было у них, кроме веры в то, что тяжкий крест свой они несут во имя Христа.

Только это позволяло им сохранять человеческое достоинство и видеть цель в этом походе: население тех мест, где они воевали, было христианским, а дрались они с арабами, которые несли в места сии ислам.

* * *

Поэтому клич «За Господа нашего и Спаса Иисуса Христа! За веру православную!» взмётывался над рядами славян-русов, шедших на пролом любой вражеской армии, любого укрепления.

Но чем дальше входили в горы дружины киевлян, армян и греков, тем труднее было проламываться через заваленные ущелья, через перекопанные рвами дороги, где за каждым поворотом был воин врага, откуда летели камни и стрелы...

— Так не пройдём, — сказал Илья. — Кладём, кладём храбров, а противника нет! Надобно его как-то выманить!

Излюбленной тактикой арабов было: растянуть порядки противника в длинную колонну, оторвать тяжёлую конницу и обрушиться на неё лавиной лёгкой кавалерии. Взятая в кольцо, тяжёлая конница не могла помочь пехоте, а та не выдерживала натиска летящих во весь опор коней, ломала ряды и показывала врагу спину, и тогда — смерть.

Так погибли многие греческие полки, так погибли и навербованные в Сирии копты, так погибали иберы и албанцы. Только русы выдерживали удар. Вбив в землю свои каплевидные щиты, они выставляли из-за них длинные копья и сажали на сулицы первый ряд всадников. А когда сходились в тесном бою, тут уж их, воевавших второй десяток лет, сломить было невозможно. Потому и не было последнее время стычек, что арабы брали русов на измор. Растягивались по ущельям, выматывали, выбивали воевод и вожей.

Денно и нощно, в трудах и молитвах, Илья думал, как переломить навязанную арабами тактику. Как заставить их налететь и разбиться о стену славянских щитов?

Армяне-перебежчики сообщили, что к арабам пришёл какой-то новый конный отряд гулямов. Что он состоит из отборных воинов, не знающих страха и жалости.

— Они не грабят и не насилуют, — говорили немногие уцелевшие от резни. — Они только молятся и вырезают христиан.

— Это какие-то особые воины. Они не похожи на арабов... Но они много страшнее арабов. Они налегают неожиданно, как снежная лавина, и вырезают всех — женщин, стариков, детей... Они не берут пленных, и даже не угоняют рабов, и не обращают захваченных в ислам. Они только убивают. Перед боем они молятся и наступают с криком: «Смерть неверным!» Отличить их легко: они в чёрных бурнусах, с завязанными лицами.

— Новый отряд? — спросил Илья.

— Точно ли они с нами николи не ратились?

— Навроде нет, — сказали славяне, ходившие в разведку. — Вовсе какие-то незнаемые. И воевода у них, сказывают, молодой, годов двадцати.

— Как зовут?

— Сын Сокола.

— Слава богу, — сказал Илья, — пришли вои, нас не? ведавшие. Вот тут они и попались.

Он приказал выдвинуться утром вперёд отряду лёгкой кавалерии коптов.