Святой Илья из Мурома - читать онлайн книгу. Автор: Борис Алмазов cтр.№ 14

— Вам — не стражам, но спутникам моим в странствиях земных — доверяю... Князь Святослав державы не созиждет! Ибо видит власть в силе, а власть — в правде. Правды же он не имеет. Правда его была, когда он на Итиль воев вёл, когда державу оборонял. Но воителем сильным быть — не вся служба княжеская. Князь не себе, но народу своему служит... А Святослав дружине служит, да и то не всей, а только варягам. Он — один, и его предадут на погибель, ибо он во мрак язычества державу свою влечёт, а держава Киевская к свету православия стремится. Кроткие наследуют землю. Кроткие, а не воистые, — повторила она, — ибо у кротких — правда. Князь её постоянно искать должен, иначе его ждёт погибель.

Она молчала долго, следуя мыслям своим. Потрескивали дорогие восковые свечи, плясали отсветы на иконах в божнице, на белёных стенах шатались тени.

— Блажен князь, егда слышит правду кротких, ибо они глаголют правду Господню. И державу наследует их воля, а не воля княжеская. Ныне князь противу воли кротких идёт...

Коленопреклонённые старые воины жадно слушали каждое её слово.

— Держава созиждется не силою, но духом единым. Единения в духе искать надобно. И Вавилон разноплеменный пал, и Бог разметал языки по лицу земли; и Хазария богопротивная хоть сильна покуда — время её сочтено. Ибо не запоры и оковы крепят державу, но дух единый. Князь — что?.. Он и в жизни-то своей не властен, а когда гласа народа своего слышать не хочет, то державе своей опасен. — И, делая над собою усилие — мать ведь Святославу ? она сказала, словно сама себе: — Святослав не обратится к истине. Не принимает Господь мои молитвы! Упустила я его. Святослава-князя убьют. Его и сейчас-то не сила дружины держит, но жизнь моя. Кто придёт за ним? Хочу князем Ярополка.

И дружинники кивнули, думая, что им поручается новая служба.

— Погодите! — сказала она, кладя им руки на плечи. — Погодите. И Ярополка судьбу я вижу плачевну. Не успеет он собрать дружину верную. Сильны сыны сатаны в державе нашей, и диавол, учитель их, хитростен. Надобно дальше смотреть. Меж народом княжеским и князем дружина стоит. Дружину менять нужно. Новые люди веры Христовой, Господу служащие всем сердцем, всем помышлением, прийти должны... Они щитом князю станут, они, яко стрелы, пронзят всё тело державы и скрепят его. Они... Благословляю вас искать для новой державы воинство новое.

Она перекрестила их седые головы, дала приложиться к руке.

— Не плачьте, — сказала она мягко. — Я за службу вашу Бога просить о вас буду. Тяжела она, но во благо служба сия...

* * *

Весной, едва поднялась первая трава из степи, как вал морской надвинулись печенеги. Они легко форсировали Днепр и обложили едва успевший затвориться Киев так плотно, что невозможно было подойти и напоить коней в Лыбеди-реке. Их нашествие было полной неожиданностью для Ольги и для воеводы славянского Претича, что с малой дружиной стал на стены.

Почему пришли с левого берега кочевники? Чего добиваются они? Устоит ли Киев, ежели пойдут они на штурм?

Княгиня старая, но не согбенная и думные бояре её, седые, будто пеплом подернутые, сели обсуждать происходящее...

А под стенами уже дрожала земля от конского топота. Пылали костры до самого горизонта, и голоса печенегов слышны были на безмолвных стенах киевских.

— Князь с дружиной далеко! — сказал Претим. — С малыми силами нашими в осаде не отстояться.

— Где князь сегодня? — спросила Ольга.

— В месяце езды, ежели со всей дружиной поспешать будет.

— Подайте весть князю, — приказала старуха. И, тяжело повернувшись к воеводе, спросила: — Претим, как думаешь, чью руку печенеги держат?

— Тут и думать нечего! — сказал Претим. — Царьграда. Нонь князь с царём болгарским Калокиром Царьград крушит — вот они со спины и ударили.

— Князь четвёртое лето на Царьград походом ходит, что ж печенеги прежде мирны были?

— Видать, договор у них с Византией.

— У них и с нами договор.

В открытые окна терема ветер доносил запахи степи и дымных костров, на которых печенеги жарили конское мясо.

— Лазутчиков с левого берега нет? — спросила в тишине Ольга.

— Нет. Не пройти ко граду.

— Надобно вылазку сделать. Отогнать их маленько... — предложил один из молодых бояр.

— В пустоту ударишь! — сказал Претим. — Они живо от ворот откатятся, за собою в степь тебя утащат, а дорогу назад перекроют. Вот ты и полоняник, а и меча ни с кем не скрестишь...

Княгиня долго молчала, сжимая старческой худой рукою посох.

— Войско за стены выйти не может, а мысль преград не знает! — сказала она непонятную военачальникам фразу. — Кто печенегов подпушил? Царьград? Думайте, бояре да воеводы!

— Ежели и Царьград, — сказал после долгого молчания Претим, — то через хазар.

— Видишь, как ловко. И тем и этим на пользу, — сказала княгиня. — И через Тьмутаракань, не иначе, хазары послов византийских с дарами к печенегам пропустили... — И она вдруг улыбнулась.

— Что, матушка? — вздохнул Претим. — Что весёлого ты нашла в нашей беде нонешней? Оборониться-то нечем! Дружины нет!

— Это и есть оборона наша, — сказала княгиня. — Уж коли так Бог судил. С Византией князь воюет, но не Киев...

Воеводы насторожились.

— Хазария недобитая мечтает как можно более воев наших руками печенегов истребить. Дескать, пущай печенеги и славяне с варягами и русами друг друга бьют — глядишь, на их костях и Хазария прежнюю силу вернёт. И кинулись бы вы с печенегами драться, потому что князь Византию воюет, а печенеги союзны грекам!

— Никак не уразумею я, к чему ты, княгиня, — начал Претим.

— Так ведь и мы грекам не враги, — сказала княгиня и добавила властно: — Берите дары. Берите попов и послов византийских, пущай во всём облачении к печенегам выходят. И уверяют их в дружестве, и пусть не возвращаются, пока печенеги от стен не отойдут. Они войны хотели, они в крови нас утопить задумали... — сказала она, ни к кому не обращаясь. — Но Господь заповедал: «Кроткие наследуют землю». Кроткие...

Она стояла всё время у окна и глядела, как выходило поутру из ворот посольство. Как целый день там, во глубине серых кибиток печенегских, волнами подымались и гасли голоса. И отошла, только когда с гортанными криками печенеги стали откатываться от стен.

Телохранители помогли ей вернуться в княжеский покоец. Чувствуя старчески непослушное и неуклюжее тело своё, едва переставляя ноги, доползла Ольга до подобия трона, будто надломилось в ней что-то. Широко открытыми глазами смотрела она округ, словно впервые видела покои свои и божницу, прикрытую занавеской.

— Отодвиньте, — повела она слабой рукою.

Дружинники-монахи осторожно отвели занавеску. Среди мелких икон одна большая, византийского письма, засияла, как драгоценный камень. Богородица Одигитрия смотрела на княгиню, испуганный ребёнок прижимался щекой к щеке её...