Прикоснись ко мне нежно (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Александер, Стефани Лоуренс cтр.№ 68

Кончик его языка скользнул вдоль верхнего края лифчика до застежки между грудями. Затем сомкнутыми губами он приник к проступавшему сквозь лифчик соску. Пальцы Брины вцепились в его волосы, когда он взял в рот ее маленький сосок, посасывая его сквозь ткань бюстгальтера.

Она понимала, что не должна позволять ему этого, что это неправильно. Но ощущения говорили обратное.

Брина посмотрела на затылок Томаса, а затем закрыла глаза, позволяя чувствам, которые он разбудил в ней, править ее телом. Она ощущала прикосновения его мягкого влажного языка сквозь шершавую ткань лифчика. Жар, окутавший тело Брины, заставлял ее поджимать пальцы ног, обутых в ботинки. Она гладила Томаса по волосам, спускалась руками к его шее и обратно, жадно касаясь его, но этого было недостаточно. Его бедра двигались, и она чувствовала его возбуждение через все слои одежды. И этого тоже было недостаточно. Брина хотела его, всего без остатка, но зимняя одежда мешала им.

Еще один стон вырвался из груди Томаса, и он крепче схватил девушку за бедра, придерживая ее. Он поднял голову, и Брина посмотрела ему в лицо, на его влажные губы, на горящую в его синих глазах неутоленную жажду. Холодный воздух остудил жар его губ, наконец приводя девушку в чувство.

Она опустила ноги на землю. С каждой секундой страсть в глазах Томаса утихала, до тех пор, пока он не стал выглядеть таким же потрясенным, как и Брина. Она открыла рот, но тут же закрыла его, не зная, что сказать.

Томас, похоже, чувствовал себя точно так же. Не говоря ни слова, он взялся за застежку змейки и потянул ее вверх, застегивая комбинезон Брины, затем обернулся и поднял с земли ее перчатки.

– Уже поздно, – наконец сказал он. Его голос показался Брине напряженным.

– Да, – ответила она, хотя оба они знали, что до захода солнца оставалось еще несколько часов.

Брина взяла у него свои перчатки и надела их.

На обратном пути к машине они почти не говорили, произнося лишь ничего не значащие слова и делая долгие, неловкие паузы. Оба думали о своем, и лишь хруст снега под ногами нарушал тишину.

В первый раз с тех пор, как Томас расстегнул ее комбинезон, Брина почувствовала, что краснеет. Она не испытывала смущения, когда его губы и руки касались ее, но смутилась сейчас. «Неужели, – думала она, – он считает, будто со мной такое происходит постоянно?»

Обычно Брина позволяла страсти взять над ней верх, только когда влюблялась. Мама говорила ей, что тело священно. Что это храм. Учась в колледже, Брина решила, что ее мать была слишком консервативна, и отбросила весь этот священнохрамовый концепт в пользу более современного подхода: потрахались и разбежались. Она какое-то время встречалась с мужчиной, потом обнаруживала в нем что-то, что ей не нравилось – вроде грязного белья, оставленного в ее комнате, или нечищеных ногтей, – и бросала его.

Теперь Брина стала старше и мудрее. Она вернулась к идеалам матери и была очень разборчива в том, что касалось людей, получавших доступ к ее телу. Человек должен был иметь значение для нее, и обычно проходило некоторое время, прежде чем случалась интимная близость.

Так было до сегодняшнего дня.

Сегодня все было иначе. Все перевернулось с ног на голову и вывернулось наизнанку. Ничто не имело смысла, и Брина не знала, что и думать. Она хотела бы иметь ответы на все вопросы, которые роились сейчас у нее в голове. Она была частным сыщиком, и находить ответы было ее работой. Только на этот раз речь шла о ее частной жизни и она не могла представить, с чего ей следует начать.

Томас помог Брине перебраться через ворота, но на этот раз обошлось без длительных прикосновений. Он открыл перед ней дверь со стороны пассажирского сиденья, и она забралась в автомобиль, отряхнув с ботинок снег. Все больше и больше было заметно неловкое молчание между двумя людьми, которые еще пятнадцать минут назад даже не пытались сдерживаться. Дружеская симпатия, которой Брина наслаждалась последние несколько часов, исчезла без следа.

– Думаю, вечером пойдет снег. – На обратном пути в отель Томас наконец нарушил молчание.

– О да, – отозвалась Брина.

«Интересно, о чем он сейчас думает?» – размышляла она, но солнцезащитные очки вновь мешали разглядеть его глаза.

Опять повисла тишина, пока они не добрались до отеля и не въехали на парковку. Когда Томас заговорил, то произнес совсем не то, что Брина хотела услышать.

– Прости, я увлекся. Обычно я не хожу по округе, прижимая женщин к деревьям, – сказал он, глядя в лобовое стекло.

– Я тоже. М-м… в смысле, не прижимаюсь. – Брина на секунду задумалась. – Может, это произошло потому, что мы с тобой давно знаем друг друга?

– Но это не так. – Томас наконец повернулся к Брине, однако его лицо не выдавало его чувств. – Мы совсем друг друга не знаем.

Брина вглядывалась в его ничего не выражающее лицо и думала о том, что он, наверное, прав. Это был не тот Томас, которого она знала. Едва она начала думать, что знает его, как поняла, что не знает о нем вообще ничего. Теперь – нет. «И очень жаль», – сказала она себе с тяжелым сердцем.

– Пока, Томас, – произнесла Брина, выходя из джипа.

Через солнцезащитные очки Томас смотрел, как Брина входит в отель сквозь вращающуюся дверь, затем припарковал машину, заглушил двигатель и закрыл глаза.

Что, черт возьми, произошло? Он не мог поверить в то, что прижал Брину к дереву и зарылся лицом в ее груди. Она была не права: это произошло вовсе не потому, что он хорошо знал ее. Десять лет назад он всегда мог остановиться. Это было что-то другое. Что-то, в чем он не хотел признаваться самому себе.

Томас потерял контроль над собой. Он не хотел думать о том, что могло бы произойти, если бы на дворе было лето и, чтобы раздеть Брину, ему нужно было лишь задрать ее юбку и сорвать с нее трусики. Тогда бы он не смог остановиться. Он занялся бы с ней любовью прямо у дерева, у которого они играли, когда были детьми. Он потерял бы голову в объятиях Брины Макконнелл.

Что там говорят о том, что нужно быть осторожнее со своими желаниями? Это пари было лишь шуткой. Весь день Томас думал, что под комбинезоном Брина носит термобелье. Ему и в голову не пришло, что там только лифчик. Все знали, что нельзя так одеваться. Похоже, все, кроме Брины. Когда Томас расстегнул ее комбинезон, он думал, что она остановит его. Он хотел шокировать ее, но, едва опустив взгляд, сам был шокирован, как подросток, впервые увидевший разворот «Плейбоя».

Теперь, сидя в джипе, Томас думал о том, почему же Брина не остановила его? Десять лет назад она всегда пресекала его поползновения своей излюбленной фразой: «Мое тело – это храм», которой научила ее мамочка. Теперь она не только не остановила его, а еще и обхватила ногами и прижималась к нему грудью, и Томас не мог понять почему. Очевидным ответом было то, что они оба взрослые люди, которым нравится секс, но Томас не верил очевидным ответам. Иначе он не преуспел бы в бизнесе.