А другой мне не надо - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Булатова cтр.№ 6

Физкультурник не верил, что она замужем, и настоятельно приглашал в гости, благо жил неподалеку от городского пляжа, на знаменитом Веселовском спуске, где когда-то селилась городская беднота, а теперь – строились дома тех, кого принято было называть новыми русскими. К их числу Саша Хапман не принадлежал, но соседством с ними по-плебейски гордился.

Как Анна оказалась у него дома, она уже не помнила. Зато как оттуда бежала, не забудет никогда: до сих пор шрам на коленке. И вроде бы физкультурник был хорош собой, и нежен, и старался понравиться, но вот это: «Посиди ишшо», постеры с культуристами на стенах и его смуглая рука, жадно мнущая ткань ее белоснежного сарафана, – вызывали тошноту.

Толе сказала, что перегрелась на солнце, и не ходила на пляж неделю. А потом – еще неделю. И все это время Саша Хапман искал ее взглядом, но не забывал и о других – молодых и загоревших, открытых для отношений, без всяких предрассудков и условностей. «Свято место пусто не бывает», – фыркнула себе под нос Аня, заприметив поклонника в обнимку с белобрысой девицей, без смущения закинувшей на того свою смуглую ногу. «Здрасте», – мяукнул ей снизу спортсмен и сделал попытку встать с покрывала, но девица ловко пресекла все попытки, заткнув ему рот огненным поцелуем.

Второй случай произошел с Анной годом позже, когда сдавали госэкзамены. Проходили они на фоне скандальной смены руководства факультета, грозившей обернуться провалом для тех студентов, которые числились в любимчиках у старого декана. Аня была из их числа, потому что поступала в институт под патронажем великолепного Аркадия Дмитриевича и писала у него диплом. Новый – Вячеслав Александрович Рыкалин, из бывших милицейских начальников, – сразу невзлюбил птенцов Аркашиного гнезда и пообещал показать, где раки зимуют, всем без исключения. «Успокойся», – убеждал жену Гольцов и обещал вступиться, как только возникнет очевидная необходимость. Но когда она возникла, Аня предпочла скрыть сам факт ее существования и не сказала мужу ни слова о том, как новый декан пригласил претендентку на красный диплом к себе в кабинет, повернул ключ в замке и открытым текстом объяснил, что и в какой последовательности необходимо сделать. Был продиктован адрес, высказаны пожелания по цвету белья, и в качестве последнего напутствия бывший милиционер произнес следующее: «А иначе…» «Иначе что?» – побледнев, переспросила декана Аня. «Иначе встретимся в следующем году», – глядя точно в глаза, пояснил руководитель факультета и самодовольно улыбнулся. Эта улыбка привела Аню в бешенство, и она, словно из пулемета, перечислила все возможные аргументы из Уголовного и Гражданского кодексов с точным воспроизведением номеров статей и их пунктов. «Все сказала?» – в отличие от славного Аркадия Дмитриевича этот со всеми был на «ты». «Все!» – по-армейски рявкнула Анна и, браво повернувшись на каблуках, направилась к двери, чтобы рвануть ее на себя. «Закрыто», – тихо произнес Рыкалин у нее за спиной, и Ане стало страшно, хотелось по-бабьи заорать: «Помогите!» Но вместо этого она тихо потребовала: «Откройте дверь». И посуровевший лицом бывший милиционер встал, неспешно подошел к дверям, спокойно повернул ключ в замке и сделал шаг в сторону: выходи. «Как в камере», – подумала Анна и вместо того, чтобы толкнуть дверь, встала как вкопанная.

Декан смерил ее взглядом с ног до головы и аккуратно распахнул дверь: Аня вышла не оборачиваясь, а потом сидела в курилке на техническом этаже и молча глотала слезы. «Может, морду кому набить?» – предложил восстановившийся на факультете после армии оперуполномоченный Цыпленков, и Анна истерически засмеялась, представив его, маленького и полулысого, в кабинете у мерзавца Рыкалина, известного своим крутым нравом и не менее «крутым» весом. «А че… – помрачнел Цыпленков. – Я могу». «Я тоже», – всхлипнула Аня и поднялась. «Давай, юбку отряхну», – предложил сокурсник и действительно потянулся. «Я сама», – перехватила его руку Гольцова, даже не заметив плотоядного взгляда низкорослого Цыпленкова. «Господи, если бы у меня была такая фамилия, я бы удавилась», – захотелось Анне поделиться своими соображениями с парнем, но она вовремя остановилась и с жалостью посмотрела на сокурсника: «Пусть живет».

Видимо, этим же руководствовался и декан юридического факультета, когда объявлял результаты защиты студенческих дипломов. «Гольцова… – словно нарочно он взял долгую паузу, – «отлично». И Аня не поверила своим ушам и даже не подняла головы, потому что не знала, как вести себя в этой ситуации: то ли радоваться, то ли печалиться. «Анька! – кружил ее потом в коридоре взволнованный Толя. – Я же говорил тебе: все будет хорошо! А ты не верила!» «А зря», – бросил через плечо проходивший мимо декан, а потом остановился и, с завистью глядя на Анатолия, добавил: «У такой женщины, как ваша жена, все должно быть хорошо». «Спасибо», – смутилась тогда Анна, поймав себя на мысли о том, что ненависть к Рыкалину улетучивается прямо на глазах. Мало того, отважилась она признаться себе, ей по-своему льстило его замечание: «У такой женщины, как ваша жена…» Повторяя эту фразу про себя, Анна сроднилась с незримым присутствием бывшего милиционера и, наверное, поэтому практически не удивилась его звонку по поводу трудоустройства. Хотя нет, удивилась, но не столько звонку, сколько ответу на главный, по ее мнению, вопрос: «Что я буду должна?» «Ниче», – как-то неформально, по-студенчески буркнул декан и проложил бывшей студентке дорогу в городскую прокуратуру, где Анна, впрочем, не задержалась и плавно переместилась тогда в экспертно-аналитический отдел областной Администрации, впоследствии названный Информационным департаментом при губернаторе Алынской области. Тоже, кстати, не без содействия Рыкалина.

До Ани потом неоднократно доносились леденящие душу истории о том, как знаменитый декан юрфака, злоупотребляя служебным положением, «выпускал в свет» то одну факультетскую красавицу, то другую. И Гольцова им верила, потому что сама могла пройти через нечто подобное. Но смущало другое: отсутствие жалоб со стороны пострадавших. Тогда Аня пересмотрела свое отношение к Рыкалину, определившему ее карьеру, и наконец-то задала ему, уже изрядно постаревшему, мучивший ее вопрос: «А почему?» «Правда, не понимаешь, Анна Викторовна?» – недобро улыбнулся ей Вячеслав Александрович, а потом, хлопнув себя по груди, в сердцах выпалил: «Вот здесь ты у меня… Сколько лет!»

«Сколько?» – мысленно попробовала определить Гольцова, но в волнении никак не могла посчитать и, сидя на совещании у губернатора, считала в столбик, отнимая из 2010 1994. «Шестнадцать!» – ахнула про себя Анна и уставилась в окно: шестнадцать лет Рыкалин присутствовал в ее жизни, так и не став ни другом, ни любовником.

«А ведь мог», – подумала Аня и прислушалась к дыханию мужа: оно было спокойным и ровным. «Лежит и даже не догадывается», – она вдруг разозлилась на Гольцова и тепло подумала о Вячеславе Александровиче, ушедшем из жизни три года тому назад. «Больше ко мне так не относился никто», – с сожалением призналась себе Анна и попыталась представить перед собой Рыкалина, но вместо декана юрфака перед глазами вставал травматолог Веретенников, третий по счету поклонник, который до сих пор напоминал о себе идиотскими эсэмэс: «Вы замечательная», «Видел вас из окна машины: прекрасно выглядите», «Приходила на прием женщина с ребенком. Почувствовал запах ваших духов. Вы сексуальная».