Краткая история семи убийств - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 120

– Джемдаунское мау-мау ^[192], что ли?

– Чего?

– Всей расте место в Эфиопии, они сами этим бредят. Ну так дать им краски; пускай вымажут красным, черным и зеленым какую-нибудь лодчонку и уёбывают себе подобру-поздорову. Назвать ее «Черная Звезда Два» ^[193] или еще как-нибудь в этом роде.

– Ты думаешь, лондонские растаманы хоть вот столечко знают об Эфиопии? Лондонские дредлоки знают о Джа Растафарай только через регги, бро. Где живет регги, там реально обитают и растаманы. А тут вдруг растаманы в Англии начинают ходить в бизнес-школы, избираться в лондонский парламент и посылать своих отпрысков, в том числе и девчонок, получать всяческое образование… А для чего оно, спрашивается? Англии эти умники не нужны. Так куда они, по-твоему, попрут?

– Вот же блин.

– Даунтаун разделяется, босс. Тебе надо знать, ведь это ты его разделяешь.

– Я никогда ничего не разделял.

– Ах вон оно что… Откалываешься, стало быть, от своей партии? Вы двое и разделяете. Ну а я, спросишь ты? Я всего лишь инфорсер. Так что… Так вот что, по-твоему, будет после концерта? Что происходит, когда люди сходятся вместе?

– Уходит разделение.

– Это только первая фаза, босс. Если народ сходится миром, значит, скоро он сойдется и в политике. Народ уже выбирает, который из донов и от какого района окажется во власти. А это означает и то, что власть таких, как ты, скоро закончится.

– И все это происходило на той встрече в Лондоне?

– Реально.

– Но, самбо, та встреча была год назад.

– И что?

– Ты ждал год, чтобы мне это сказать?

– Я не знал, что тебе это интересно.

– Он не знал, что мне это интересно… Джоси Уэйлс, я тебя когда-нибудь нанимал для того, чтобы думать, а? Я похож на того, кто, для того чтобы думать, зовет к себе ниггера? Ну-ка ответь.

– Имей в виду: ответ, что прозвучит, тебе не понравится, – говорю я и вижу, как он опять с маслянистой медлительностью отводит глаза.

– Бомбо гребаный клат. Сучара из сопливой манды. Ты хочешь сказать, что какая-то ебучая раста-секта всем своим долбаным скопом эмигрирует обратно, в то время как столько народа валит отсюда, лишь бы свалить? Ты знаешь, сколько их может кучковаться здесь на сегодня? Вот прямо сейчас, сию минуту? Ты об этом подумал?

– Нет, бро, когда нужно думать, думание я оставляю за тобой.

– Черт, черт, долбаный чертила… Выборы уже в следующем году. В сле-ду-ю-щем, раздолбай его, году. Оооо, сучий бомбоклат… Ты хоть понимаешь, сколько людей мне теперь надо обзвонить? Год он ждал, чтобы мне это сказать; просто в голове не умещается… Ну, я этого тебе не забуду, Джоси чтоб тебя Уэйлс.

– Ну хорошо. Ты-то сам всегда любишь забывать, когда это тебе выгодно. Забывая первым делом, почему здесь рулит Папа Ло. Но это, понятно, между вами двоими.

– Конечно. Ведь ты сейчас ох как занят своими отлучками в Майами. Думаешь, у министерства нету глаз? Так вот, пока ты еще не забурел окончательно, помни, что положение твое все еще шатко.

– Это как?

– Ты же весь из себя думающий? Вот и соображай.

Но я-то сообразил. Сообразил еще задолго до того, как он мне это брякнул. Сообразил начиная с восьмого декабря семьдесят шестого года. Сообразил еще до того, как Певец сел на тот самолет, – в частности то, что если он вернется, то уже с новым резоном и новой силой за плечами. А этот невежа сириец с карликовым хренчиком не понимает, что некий пес унюхал нового хозяина, но и тот хозяин уже делает ошибку, считая того пса своим слугой.

Я смотрю на этого крючконосого идиота и по новой постигаю слова из Библии, услышанные мной когда-то давно в воскресной школе. Этот человек свою награду получил уже сполна. Дальше идти ему некуда, даже вниз. Он думает, что смеет повышать голос, потому как некоторые все еще считают, что белая кожа дает ему полномочия разговаривать таким тоном, не зная при этом, что полномочия и авторитет – не одно и то же. Ну да ладно, пусть тешится, пока я чувствую в себе зуд доброго самаритянства. С год назад Доктор Лав сказал мне избитую фразу: «Держи своих друзей вблизи, а врагов – еще ближе». Фраза, понятное дело, банальна, как собачье дерьмо, но с каждым шагом наверх ее смысл обновляется, становится свежее. Коли на то пошло, охотник не стреляет низколетящую дичь.

Теперь Питер Нэссер приплачивает в аэропорту троим, чтобы те высматривали любого говорящего на кокни растафари, который приземлится в аэропорту Нормана Мэнли, особенно ночным рейсом. Почему-то он не подумал, что революция расты может прийти и через Монтего-Бэй. Он даже заставляет их там бегать в одну и ту же телефонную будку и каждые два часа названивать ему. Затем он захотел, чтобы я или кто-нибудь от меня отправился в Лондон, нашел там Певца и что-нибудь сделал, неважно, в турне он или на записи. Я схохмил, что, дескать, если ему все это видится фильмом про Джеймса Бонда, то, может, мне следует прихватить с собой его королеву красоты, потому как рисковать в таком деле настоящей красавицей стыд и срам. Посмеяться в трубку для меня было компенсацией за время, потраченное на разговор с этим занудой. К тому же для Певца там и без того как в могиле. Обреки человека почти на смерть, и ты его не просто почти убьешь. Ты подсечешь ему корни, оторвешь от дома, и он уже никогда и нигде не сможет зажить в мире. Для Певца единственный способ навсегда вернуться – это вернуться в гробу. Но то был семьдесят восьмой год, а я с тем годом завязал. Когда в январе старый американец умотал в Аргентину, на его место приехал новый. Новая, стало быть, песня на старые слова. Себя он называет мистером Кларком. «Просто мистер Кларк, без “е” на конце» ^[194].

Он думает, это настолько смешно, что при встрече повторяет из раза в раз: «Кларк, без “е” на конце». С Доктором Лавом он уже знаком, но, похоже, каждый америкос, что разгуливает по Кингстону в потной сорочке и со сбившимся набок галстуком, знает, кто таков Луис Эрнан де лас Касас. Апрель семьдесят восьмого; мы сидим в «Морганс Харбор», отеле для белых в Порт-Ройял. Сидим и из почти пустого ресторана смотрим на Кингстон. Точнее, смотрят они. А я наблюдаю. Я с двумя иностранцами, уже пронизанными пиратским духом с головы до хера. Есть на что посмотреть – я имею в виду то чувство, что обуревает каждого белого всякий раз, когда ты отвозишь его в Порт-Ройял. Не тот ли это самый дух, что захлестывает их, как только они соскакивают на любой каменистый берег? Готов поспорить, это в них еще со времен Колумба и работорговли. Что-то связанное с морской высадкой, от чего у белых развязывается язык и бьет в голову моча.