Тайна, приносящая смерть - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 10

Степаныч покосился с пониманием на Данилу, что-то проворчал про бездетных и злых оттого и вдруг с необычайной для него важностью заявил:

– Цокать у нас каблуками, если вы успели заметить, негде. Асфальта потому как не наблюдается. Удобных моментов у Володьки было пруд пруди. Маня одна по темноте на ферму изо дня в день ходит. Карауль ее возле каждого куста – не хочу.

– Но ведь не наряжалась так никогда! – перебил его Данила, вот нравилось ему дразнить участкового, и все тут. – А тут нарядная! Ревность и взыграла. Пошел следом за ней, увидал их свидание, подождал, пока она останется одна, и...

– Может, и так, – вдруг сдался участковый. И тут же прищурился хитро: – Только чего же это она одна-то вдруг в момент свидания осталась, а? Нарядиться нарядилась, сюда пришла. Значит, ждал ее кто-то. А чего потом одна остаться должна?

– А тот, кто ждал, взял и ушел, – подсказал Толик, продолжающий внимательно рассматривать мертвую женщину. – Может, они поссорились?

– Может, и поссорились. Только вот с кем? Ума не приложу!

И вот по тому, как вильнул от него взгляд пожилого деревенского мужика, проработавшего всю жизнь в этой деревне участковым и знающего тут не то что людей, а всех их кур наперечет, Данила понял, что тот если и не врет, то не говорит им всей правды. А если уж участковый, призванный всячески содействовать и помогать следствию, умалчивает и привирает, то стоит ли надеяться на остальных жителей села?

Тоска! Тоска и безнадега – дело это, на первый взгляд показавшееся Степанычу несчастным случаем.

Приехавший на место происшествия эксперт подтвердил это.

– Не скажу точно, но, по-моему, она была мертва еще до того, как слетела вниз.

– Точно?! – перекосилось лицо одного из прокурорских. – Может, все-таки несчастный случай? Может, она сама вниз слетела?

– Ага, – кивнул тот с понимающей скептической ухмылкой. – И пока летела, успела кого-то когтями цапнуть так, что шкуры надрала под ногти – на тридцать три экспертизы хватит. И шею ее видали?

– Нет, – Толик помотал головой. – А что с ней?

– Не видал он! – фыркнул эксперт. – Надо было, опер, воротничок-то водолазки этой чуть приопустить, тогда и увидал бы, что ее либо задушили, либо задушить пытались. Вишь, синяки какие? И горло вспухло. Убийство это на первый взгляд.

– Чего сразу убийство-то? Чего сразу убийство? – изо всех сил пытался сопротивляться молодой сотрудник прокуратуры. – Может, она с кем-то подралась, тот потом убежал, или убежала, а она, пошатываясь, подошла к обрыву и...

– Ну-у, молодой человек, так мы с вами, знаете, до великих мэтров договоримся, – захихикал эксперт. – Подошла она к обрыву и, обхватывая одной рукой вздувшееся после драки горло, произнесла монолог, что ей кажется порой, что она птица, и шагнула вниз. Так, что ли?

Прокурорский промолчал, сердито озираясь по сторонам. Его тоже, видимо, не радовал воскресный день неожиданно прерванным отдыхом. И трупом, который ну никак не хотел укладываться в рамки несчастного случая. И домой мечталось пораньше попасть, где либо невеста, либо молодая жена ждала. А может, ни та и ни другая, а просто досмотреть последний сладкий сон хотелось. А тут, поди же ты, убийство нарисовалось!

– Ну что тогда, – улыбнулся он кисло. – Надо приступать к выявлению и опросу возможных свидетелей.

– А свидетелей тех вся деревня, – присвистнул Данила и вот как раз в тот самый момент и ушел к пруду.

Там хорошо было стоять – лицом к безмолвной воде и спиной ко всем. Никто не мог видеть в тот момент его лица, не мог заметить его тоски, а тосковал он в ту минуту все по ней – по Леночке. Сердиться еще можно было в одиночку, без возможных последующих объяснений.

На кого?

Да все на нее – на Леночку! А чего она на звонки не отвечает? Чего ему не звонит? Всегда же звонила! Раз в два-три часа – непременно. А сейчас молчит.

Злился, страдал, проклинал и работу свою, и бабу эту мертвую, ухитрившуюся умереть именно под утро в воскресенье. Понимал, что в деревне этой они зависли на целый день, потому как опрос всех жителей займет о-го-го сколько времени, и злился пуще прежнего.

И вот тут его окликнули:

– Щеголев, иди сюда, взгляни...

Он узкой тропкой продрался сквозь осоку, шуршащую сухо и сердито. Подошел к группе.

– Взгляни, Данила, – эксперт помотал в воздухе пластиковым пакетиком, в уголке которого что-то тускло поблескивало. Крохотное такое, круглое. – Было зажато в кулаке погибшей. Будь благословенен основной инстинкт, будь он воспет в песнях и в стихах изложен!

– Это который же инстинкт? – рассеянно поинтересовался Данила, рассматривая на солнце крохотную золотую безделушку.

– А когда человек начинает падать, он начинает инстинктивно за что-нибудь хвататься, – с надменной терпеливостью начал объяснять эксперт им, бестолковым. – Даже за воздух хвататься начинает. А уж когда под руку что-то попадется, он, бедолага, схватит – не оторвать.

– Считаешь, что это чей-то кулон?

– Уверен! И не чей-то, а убийцы.

– Постой, постой, но ты же сам сказал, что женщина была убита еще до падения, – напомнил ему Толик, тоже внимательно рассматривающий золотую безделушку.

– До падения с обрыва! – поднял кверху указательный палец эксперт с сердитым фырканьем. – А кто сказал, что она там не падала? Юбка вся травой выпачкана. И с этого боку, и с этого. Падала, голубушка наша, и не раз. И не только с обрыва. А и тогда, когда боролась за жизнь свою, когда ее задушить пытались, и... задушили, возможно.

– А что еще возможно? – Данила то подносил к глазам золотой предмет, то отодвигал подальше.

– Все, что угодно, – снова фыркнул эксперт и авторитетнее прежнего заявил: – Возможно даже отравление!

– Чем это? – икнул испуганно Степаныч, скромно стоящий до сего момента в сторонке.

– Чем угодно! Грибами, беленой, цианидом. Вскрытие покажет...

Степаныч аж зажмурился от перспективы такой ужасной. Шутка ли – страшное какое преступление на его объекте. Чего сроду не бывало!

Самое дикое, что случилось в этих местах, помнится, – это когда Машкиному же мужику кто-то голову проломил. Он попытался было восстановить справедливость и призвать убийцу к ответу, но быстро остыл. И не остыл даже, остудили его.

Слишком уж много оказалось подозреваемых, чуть не вся деревня поголовно. Были еще и приезжие. И причем не одни мужики, кому покойный посредством своего кобелирования рога с их женами наставлял. Но и бабы тоже попали в разряд возможных подозреваемых!

Он же их бросал? Бросал! Уходил к другим? Уходил! Они меж собой полосовались? Еще как! Тут и Маня сама могла запросто башку неверному супругу проломить. Сколько терпеть-то можно было?!

А теперь вот и самой кто-то шею сломал. Кто?! За что?! Разве найдешь теперь?