По закону "Триады" - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 39

— А ты, значит, моцион игнорируешь? И даже не ходишь, не то что не бегаешь… Некачественно себя ведешь, мент. Неизвестно, сколько еще сидеть, надо форму поддерживать.

Вдруг рядом оказался Рама.

— Не мешай, он побег планирует.

Степан засмеялся. Рама сделал ему знак глазами. Степан остался недоволен, но все-таки подчинился — отошел. Рама присел рядышком с Турецким.

— Как жизнь, корешок? Не говори, сам все знаю — солнышко светит, но не греет.

Турецкий молчал.

— Знаешь, почему меня Рамой кличут? Потому, что у меня все есть: хочешь бухло, хочешь «снежку» или гашику… Услуги тоже оказываем: малява на волю или дружку позвонить…

— Спасибо. Денег нет.

Рама пожал плечами:

— Ну, если заведутся деньжата и охота появится, знаешь, что делать.

Рама оставил Турецкого и двинулся к Кульку. Кулек медленно брел по двору, курил. Рама пристроился рядом. Они ловко обменялись маленькими сверточками: Кулек Раме — деньги, Рама Кульку — таблетки.

— Колеса новые, особо забористые.

Кулек довольно ухмылялся.

Турецкий встал, подошел к Степану.

— Можешь весточку передать, когда выйдешь отсюда?

— Мочь-то я могу, да только что за интерес?

— А если я тебя попрошу о более серьезном одолжении?

Степан округлил глаза:

— Ну, мент, ты даешь! Наглеешь не по дням, а по часам. А впрочем, интересно, говори.

— Я хочу, чтобы ты съездил ко мне домой.

— Зачем?

— Слушай и не перебивай…

Вернувшись в камеру, Кардан и Степан вернулись к прерванной шахматной партии. Турецкий лег подремать.

Кулек на своих нарах проглотил таблетку, запил из чекушки водкой, откинулся на спину: готовился ловить кайф. Глаза его начали постепенно становиться бешеными, и через минуту он забился в конвульсиях, что-то нечленораздельно выкрикивая. Похоже, у него были галлюцинации. Кулек соскочил с нар, заметался по камере, влез на стол, расшвырял шахматные фигуры, схватил доску, рубанул ею воздух — ему явно мерещились какие-то монстры… Но вместо воображаемых монстров на пути доски оказался Степан. Еще мгновение, и Кулек рубанул бы его по голове…

Турецкий сбил Степана в сторону. Потом скрутил Кулька и хорошенько приложил его головой об стол. Кулек потерял сознание.

Степан не успел даже как следует испугаться, сидел на полу, растерянно хлопал глазами. Кардан хмурился, среди сокамерников пронесся ропот неодобрения — Турецкий нарушил соглашение.

Турецкий протянул руку Степану, чтобы помочь встать. Степан, опомнившись, подскочил как ужаленный, схватил Турецкого за грудки:

— Кто тебя просил?! Я тебя просил?! Мне такие жертвы не нужны, понял?! Иди в задницу со своим героизмом!

Последние слова Степана заглушил лязг засова и грохот открывающейся двери. Вошел веснушчатый контролер. Несколько зэков тут же загородили Кулька, лежавшего в отключке.

Турецкий отцепил от себя пальцы Степана.

— Лосев, на выход.

— Слышишь, в задницу! — кричал Степан Турецкому.

— Лосев, твою мать! В суд собирайся!

Пять часов спустя Турецкий сидел на своих нарах и вертел кубик Рубика. Вокруг него был уже абсолютный вакуум: сокамерники демонстративно его не замечали. Кардан, Кулек (он уже пришел в себя) и еще несколько арестантов о чем-то беседовали в закутке Кардана. Очевидно, речь шла о Турецком, но никто не оборачивался в его сторону.

Открылась дверь, и в камере появился Степан. Он улыбался и с порога закричал:

— Свободен!

По камере прокатился гул одобрения. Степан пошел к своим нарам — собирать вещи. Сокамерники подходили, поздравляли, хлопали по плечам, жали руки. Степан возбужденно выкрикивал:

— Шесть месяцев дали! А я уже! Я даже пересидел, получается, несколько дней… Свобода, братва! — Он сваливал в сумку последние вещи. — Свобода это, как же это… щас… — он посмотрел в потолок: — осознанная необходимость, вот!

— Не загибай, — презрительно сказал Кулек.

Под его взглядом Степан стушевался, опустил голову, забормотал:

— Главное — ничего не забыть… — Он заглянул под матрас, бегло осмотрел камеру: не оставил ли где чего? — Возвращаться как-то неохота… — Глянул на Турецкого, подошел к нему. — Ну, пока, мент. Видишь, выхожу…

— Удачи, — сказал Турецкий, не отрываясь от своего кубика.

— А тебе сидеть! — не смог удержаться Степан. — И притом, неизвестно, сколько жить осталось. И кто в этом виноват, кроме тебя самого?

Турецкий двусмысленно улыбнулся — якобы тому, что собрал кубик, но на самом деле он хорошо понимал состояние Степана. Парень был благодарен Турецкому и рад бы извиниться, что все так вышло, да иногда бывает трудно себя заставить. Кроме того, ситуация неподходящая.

…На очередной прогулке Турецкий медленно ходил по кругу. Другие арестанты старались близко не подходить, заранее уступали дорогу.

Кулек сидел у стены, курил, посматривал на охранников. Улучил момент, когда Турецкий проходил максимально близко, а охранники увлеклись. Поднялся на ноги, выплюнул сигарету. Вытащил из рукава заточку и ударил Турецкого в спину — под лопатку. В момент удара Турецкий повернулся, и, к своему изумлению, Кулек увидел, что его враг… улыбается.

Десять раз поклявшись не волновать Меркулова, Сева наконец прорвался к телу. Константин Дмитриевич был еще, конечно, не в форме, но на щеках уже проступил румянец, и по всему чувствовалось, что зам генерального изнывает без дела. Голованова он выслушал внимательно, потер как всегда тщательно выбритую щеку и сказал:

— Я согласен с твоим выводом, Сева. Только неизвестные рэкетиры тут ни при чем. Я думаю, Мальцев делал это для жены. Он утаил от нее часть дохода за последний год, это мне уже давно было понятно. В бухгалтерских цифрах Марина не сильна, ей достаточно было указать на эту проверенную схему ухода от налогов. А вот как Коля распорядился этими деньгами, это вопрос.

— Ответ на который приведет нас к убийце?

Меркулов не ответил. Вместо этого спросил сам:

— Как там Турецкий?

— Не вернулся еще, — привычно соврал Голованов, хотя в самих этих словах никакой лжи не было, другое дело, что Меркулов не знал, откуда именно.

Меркулов был немного удивлен, что за все это время Турецкий так и не позвонил. Правда, врачи отобрали у него телефон, и жена, конечно, была на их стороне, так что, может, Сашка и звонил… Впрочем, это сейчас не слишком сильно занимало мысли Меркулова. Он думал о своих одноклассниках. И чем больше думал, тем сильнее хмурился. Куда, в самом деле, дел свои деньги Мальцев?