Тамбовский волк - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Юнак cтр.№ 30

Горький имел в виду восстание декабристов в 1825 году. Но тогда воплотить мечту интеллигенции не позволило самодержавие. Да и нынче идея Учредиловки натолкнулась на сопротивление пришедших к власти большевиков. Они же понимали, что реально могут потерять власть. Ведь выборы в Учредительное собрание они проиграли с треском.

44 миллиона 433 тысячи проголосовавших россиян сделали свой выбор следующим образом: эсеры получили около 40 процентов голосов, украинские боротьбисты и другие близкие к ним группы национального и несоциалистического характера — около 14 процентов, большевики собрали 23 процента голосов, кадеты — менее 5 процентов, меньшевики и того меньше — всего три процента. В количественном отношении картина выглядела следующим образом: 370 эсеров, 175 большевиков, 86 представителей от национальных групп, 40 левых эсеров, 17 кадетов, 15 меньшевиков, 3 народных социалиста. Даже в случае объединения с левыми эсерами, большевики всё равно оказывались в меньшинстве. Нужно было срочно что-то предпринимать.

В ночь со 2 на 3 января (по старому стилю) состоялось совместное заседание ЦК РСДРП(б) и ЦК партии левых эсеров, на котором как раз и обсуждались вопросы об Учредительном собрании. Искали повод для разгона Учредиловки. После долгих споров пришли к выводу, что повод можно найти следующий: срочно составить нечто вроде проекта конституции, которая должна была законодательно закрепить завоевания Октябрьского переворота и провозгласить основные принципы и задачи социалистического государства. Такую конституцию ни эсеры, ни кадеты точно не поддержат. Значит, Учредительное собрание можно будет законно разогнать. Написать проект конституции поручили Ленину, в помощники ему назначили Бухарина и Сталина. И уже на следующий день ВЦИК большинством голосов принял "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа".

Совет народных комиссаров назначил открытие Учредительного собрания на 5 (18 по новому стилю) января 1918 года. К открытию готовились обе стороны, ибо обе стороны понимали, что в этот день может решиться судьба России.

Большевикам стало известно, что их политические оппоненты готовят на этот день крупную политическую демонстрацию с применением военной силы, и, в первую очередь, броневиков: броневики держали в руках ключ к положению, — замечал очевидец тех событий американец Джон Рид, — за кого были броневики, тот мог распоряжаться всем городом. Броневики были под началом бывших офицеров царской армии. Однако управлять ими должны были простые солдаты, почти поголовно перешедшие на сторону большевиков. Таким образом, с помощью рабочих они превратили броневые машины в никому не нужную груду железа. Впрочем, это не испугало кадетов, эсеров и меньшевиков. Всё равно основной упор они сделали на мирную демонстрацию. Предвидя и это, ещё накануне, 4 января, большевистская газета "Правда" поместила на своих страницах грозную резолюцию Петросовета: "Это будет демонстрация врагов народа. 5 января на улицах Петрограда будут демонстрировать саботажники, буржуазия, прислужники буржуазии. Ни один честный рабочий, ни один сознательный солдат не примет участия в этой демонстрации врагов народа... Каждая попытка проникновения групп контрреволюционеров в район Таврического дворца будет энергично остановлена военной силой". В довершение ко всему, большевики объявили Петроград на осадном положении.

Тем не менее, рано утром, 5 января, когда избранные депутаты с горящими глазами и торжественным видом шествовали по Шпалерной улице к Таврическому дворцу, одновременно из разных концов города к Таврическому дворцу двинулись стройные колонны демонстрантов, немалую часть которых составляли те самые честные рабочие. Но подавляющее большинство всё же были представителями интеллигенции и студенчества. Всего демонстрантов было около шестидесяти тысяч человек. В руках они несли красные знамёна и большие плакаты с надписями: "Вся власть Учредительному собранию!" "Да здравствует народоправство!", "Земля и воля!".

Разговоры среди манифестантов были невесёлые, ведь уже стало известно, что вооружённая демонстрация отменена.

— Идём, точно бараны. Всё равно разгонят эти подлецы большевики, — негромко переговариваясь между собой, манифестанты, тем не менее, продолжали путь.

Кое-где по пути следования им встречались отдельные солдаты с красными повязками на рукавах, вооружённые с ног до головы.

— Предатели! — кричали им вслед из толпы.

Недалеко от казарм Петроградского полка манифестантов встретила большая группа солдат-красногвардейцев. Манифестанты даже чуть притормозили, не зная намерений этих солдат. Впрочем, они вели себя довольно мирно, лишь позволив несколько грубых выкриков:

— Буржуи проклятые, куда топаете?

— Вот задаст вам Ленин, будете знать!

— Контрреволюционеры! Прислужники Антанты!..

Поняв, что стрелять здесь в них не собираются, манифестанты ускорили шаг и до самого Невского проспекта шли беспрепятственно. Даже встретившиеся им несколько раз красногвардейские патрули не обращали на них никакого внимания.

Следующий инцидент, правда, приятный, произошёл, когда манифестация поравнялась с казармами Семёновского полка. Оттуда высыпало несколько сот солдат, большинство даже неодетых, без шапок и шинелей. Они провожали шествие сочувственными выкриками:

— Подай вам бог удачи. Разбейте большевиков.

— Берите в плен самого Ленина!

— Смотрите, защищайте хорошо Учредительное собрание!

— Пойдёмте с нами! Вы нам в этом поможете! — выкрикнул кто-то из толпы манифестантов.

— Не велено нам! Запрещено! — отмахнулись семёновцы.

Впрочем, всё-таки несколько десятков солдат рискнуло пойти к Таврическому дворцу, нырнув в толпу и затерявшись в ней.

Ближе к Таврическому дворцу, на Пантелеймоновской улице манифестацию, наконец, остановили вооружённые патрули с красной повязкой на рукавах.

Толпа напирала на патрули и прорывала неплотные цепочки красногвардейцев. В толпе сначала робко, затем всё громче раздавались выкрики:

— Долой большевиков! Долой советское правительство! Да здравствует Учредительное собрание!

На передних всё решительнее напирали задние. Наконец, краснофлотцы и красноармейцы, обвешанные пулемётными лентами, не выдержали и стали пятиться назад под натиском толпы вглубь по Литейному проспекту. Откуда-то сзади патруля раздалась команда:

— Пли!

В цепях вооружённых людей пауза нерешительности длилась всего несколько мгновений. Затем раздались первые выстрелы. Испуганная толпа дрогнула и отступила, оставляя за собой тела убитых и раненых. Снова выстрелы. Снова качнулась толпа. Закричала, застонала.

— Креста на вас нет, проклятые, — старая женщина, шедшая в толпе начала грозить своим маленьким кулачком. — Душегубы!

— Долой большевиков! Да здравствует Учредительное собрание! — в бессильном гневе кричат из толпы.

Один красногвардеец в серой куртке и белой шапке с красной полосой наискось вырывал красное же знамя у старика и бил его ребром шашки. Старик заплакал от боли, но знамени не выпустил. К нему на помощь бросилась какая-то женщина. Она стала просить красногвардейца оставить старика в покое. В ответ красногвардеец с исказившимся от злобы лицом ударил женщину шашкой по руке. Кровь брызнула из-под пальто. Старик, увидев это, задрожал, весь съёжился. Наконец, вырвав знамя у старика, красногвардеец чиркнул спичкой и поджёг его.