Прощай, генерал... Прости! - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 58

Одним словом, рассказала Лидия, однажды, вернувшись домой после очередного допроса, муж каким-то странным взглядом окинул небогатую домашнюю обстановку и спросил, не хотела бы Лидушка — так он ее называл, когда у него бывало хорошее настроение, — сменить всю эту «хренотень»? Выкинуть либо к теще в деревню отправить, а себе приобрести все новое? Очень она удивилась. И больших денег в доме никогда не водилось, а сколько стоит новая обстановка, уж ей-то рассказывать было не надо. И перспектив, чтоб их заиметь, тоже не просматривалось — да и откуда? А муж все хитрил чего-то, знал, видно, да помалкивал, изображая умное выражение на лице. Но долго и сам не вытерпел, поделился, что, мол, появился тут у него один шанс, но говорить пока рано. А может, в другую квартиру, посвободнее, переехать удастся? Или «шестерку» битую-перебитую поменять на какую-нибудь, пусть и поношенную, иномарку? Вот такие вдруг у него появились планы…

Что касается квартиры, то тут все верно, недавно у соседа Филенкова имел он счастье оценить «удобства» давно отслужившей свой срок хрущобы. Малогабаритка двухкомнатная, девять и тринадцать метров, на кухне не повернуться — двоим уже тесно… А насчет машины? Даже старая иномарка хороших денег стоит. Значит, что же, какие-нибудь шальные бабки могли свалиться на голову? А с чего бы им взяться? Или парень увяз в таких серьезных делах, о которых не то что говорить — думать опасно?

Но, к сожалению, ничего больше жена так от него и не узнала. А потом случился этот срыв, запой, Леонид был в ярости, в разобранном виде бормотал, что его подставили, а он им этого не спустит… Да куда уж там — спускать-то! Сам лыка не вязал, а все грозил кому-то. Стыдно от людей было, вот и врала всем, что нет его дома, уехал он, а куда — не сказал. И, как назло, все звонят, интересуются, на улице останавливают — и знакомые, и чужие, кого никогда прежде не видела. А потом из прокуратуры зачастили с повестками… Она же, уходя в больницу, запирала его и ключи с собой уносила. До вчерашнего дня, когда он уже вроде пришел в себя и все порывался сходить в гаражи, машину проведать. Лида и оставила ему ключи, а оно вон как обернулось… И про пустырь тот заросший, за гаражами, ей тоже известно, собираются там местные автолюбители и поддавалы.

Вот теперь уже Филипп окончательно понял, что никакой ошибки с трупом быть не может, да Лидия и сама все понимает.

Мебель, значит, новая… машина… квартира… Но что ж это все-таки за бабки? Или, может, те, что ему были обещаны в том случае, если он изменит свои показания? А когда он их изменил, его попросту кинули? Как это делают все, без исключения, бандиты?

Но если это так, то практически в аналогичном положении должны оказаться и все остальные свидетели, которые вдруг также по неизвестным причинам резко изменили свои показания! Ни себе хрена, как выражается тот же Александр Борисович!

Прощаясь, Филя настойчиво и серьезно посоветовал Лиде какое-то время не появляться дома, все равно тело для похорон не отдадут, пока не будут соблюдены все следственные формальности, а их немало. Так что рассчитывать можно будет не раньше, чем только через неделю, и это в лучшем случае. А за это время Филя обещал организовать материальную помощь от управления, в котором трудился Леонид, он лично встретится с его начальником, о чем тоже никому рассказывать не надо. В общем, ему важно знать, где найти ее в случае крайней необходимости, а еще нужно, чтобы она помогла ему осмотреть дома вещи мужа, возможно, обнаружатся какие-нибудь следы, которые помогут разгадать тайну гибели Леонида. Но сделать это придется тихо и аккуратно, чтобы никто из посторонних или соседей их не видел. Вот, кстати, и ей представится возможность взять с собой на время необходимые вещи.

Словом, убедил. И обещал подъехать за ней часам к десяти, когда совсем стемнеет.

«Да, — сказал себе Филя, отъезжая от больницы, — совсем неожиданный возникает вариант! Это ж надо — всех разом скупить на корню! Не затратив при этом, скорее всего, ни копейки… А мы тут о каких-то правилах, ха-ха!»

Единственное, что в некоторой степени подняло настроение Агеева — это как бы между прочим произнесенная Ангелиной Петровной фраза по поводу Катерины Ивановны: «Кажется, у нас появилась уверенность…» Но одновременно с этим возникла и новая забота — теперь с нее глаз нельзя спускать. А лучше всего упрятать так, чтоб никто не сумел отыскать. Хотя бы до конца расследования. И этот фактически неотложный вопрос надо так же срочно обсудить с Александром Борисовичем… И срочно лететь в Саяны… И… все сразу и все срочно…

А где же наш любезный адвокат?! Отчего это не маячит перед глазами его седая, благообразная шевелюра? Отчего не слышатся вкрадчивые, проникновенные речи?..

Вот уже несколько дней прошло, в течение которых Александр Борисович старательно изображал тягучую, как всякая рутина, трудовую деятельность старшего следователя по особо важным… преступлениям, естественно, а об адвокате — ни слуху ни духу. Будто враз испарился. Нет, конечно, можно было бы и позвонить ему на мобильник, но делать это Турецкому почему-то не хотелось. Он им нужен, пусть сами и проявляют инициативу…

Между прочим, вопросы-то у них к нему уже могли бы и появиться. Вот съездил он к Валерию Леонидовичу Найденову, прослышав, что председатель аварийной комиссии собирается вылететь в Москву, и неизвестно теперь, когда вернется. Они сразу узнали друг друга. Турецкий тут же сослался на Сергея Сергеевича Нефедова, Найденов вспомнил насчет «ватерпаса» и с усмешкой сказал:

— Все возвращается на круги свои… Вот и меня ждут очередные неприятности в Москве. А вы, Александр Борисович, можете поговорить с нашими специалистами, которые практически завершили исследование «останков», так сказать, покойного «мишки». Если желаете знать мое личное мнение, то взрыва, на который указывали отдельные свидетели, не было. А вот соображения по поводу неожиданного в горных условиях снежного заряда я не стал бы отрицать категорично. Но все это вам объяснят и покажут специалисты.

— Значит, диверсию вы отвергаете? — без всякого стеснения, в лоб, спросил Турецкий.

— Боюсь вас разочаровать, — улыбнулся Найденов, — но я не совсем понимаю, что вы называете диверсией? Сознательный бросок машины на высоковольтные провода — это да, диверсия. Но кого вы назовете камикадзе в данном случае? Вам же известны личные дела летчиков… Может быть, имелись другие варианты? Не знаю, комиссия рассматривает голый факт, а не предположения. Удар в днище машины имел место, и значительной силы, на что указывает деформация отдельных элементов корпуса, но происхождение этого удара, его источник, для нас по-прежнему загадка…

Валерий Леонидович не изображал из себя, как считали многие из его окружения и о чем помнил Турецкий, этакого всезнающего Зевса-громовержца. Он тоже был подвержен сомнениям, поэтому и не торопился с окончательными выводами. Работает комиссия, чего вам еще надо? Придем к единому мнению, составим собственное заключение, естественно, проинформируем соответствующие инстанции. И уже одно то, что Найденов усомнился в выводах следствия, которое утверждало, что катастрофа вызвана неверными действиями экипажа, а проще говоря, всему виной— преступная халатность летчиков и так далее, — все это говорило сейчас в его пользу. Хотя, возможно, кое-кто и готов был приписать ему желание защитить, так сказать, честь мундира своего авиационного ведомства. Да, впрочем, какая уж тут защита, если само ведомство, в лице Восточно-Сибирского управления, возглавляемого Нефедовым, поторопилось признать собственную вину… правда, только на восемьдесят процентов. И это, похоже, не кокетство местных руководящих чиновников, демонстрирующих, будто они вовсе не собираются перекладывать ответственность за гибель людей на чужие плечи, нет, похоже, они и в самом деле считают себя виноватыми, но, конечно, не полностью. Значит, подразумевается кто-то еще? И кто же? Службы наземного обеспечения полетов? Которые, кстати, виноваты бывают всегда и во всем. Но, кажется, на этот вопрос Найденов ответа пока так и не нашел…