Стрельба по "Радуге" - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 34

— Сто лет?! Всего-то? Подумаешь, какой пустяк! Это ж вчера было… Прошлый-то век когда у нас закончился? Забыла?

Филипп заразительно рассмеялся, и она его охотно поддержала. Даже немного нарочито, словно спасаясь от его опасных для себя вопросов. Но чем дольше они смеялись, глядя в упор друг на друга, тем глубже и темнее становились у Татьяны глаза. Она замолчала, и горло ее дернулось, будто что-то в нем застряло. Опытный глаз Филиппа отметил этот короткий спазм, от которого, в принципе, у него в запасе было только одно действительно чудодейственное средство. Он медленно взял ладонями лицо, приподнял ее голову и прижался к губам. А потом, не отрывая своих губ, когда она задышала уже с прерывистым стоном, поднял ее на руки и спокойно понес в гостиную. Там он видел широкий кожаный диван с расшитыми подушечками. Вот туда, между подушечек, он и положил ее. А когда отстранился, чтобы взяться за пуговицы своей рубашки, увидел, как полы халата сами по себе, без посторонней помощи, полностью разъехались в обе стороны. И все остальное, что еще оставалось на богатом и впечатляющем своими замечательными достоинствами атласно-белом теле женщины, представляло собой такую несущественную мелочь, о которой и задумываться-то теперь не было никакого смысла…

Этот, возможно, и не очень неосмотрительный поступок Филиппа, в его душе, уже откровенно требующей удвоенной энергии, отозвался болезненным стоном, медленно затухающим в тяжелых бархатных портьерах. Такое длительное и печальное «о-о-о», словно замирающий в предутреннем речном тумане протяжный гудок далекого парохода.

«Вот куда ее… — отстранено подумал Филипп. — На рыбалку ее надо, на Оку… В палатку. Цены б ей не было… и загару ее…» И решил, что обязательно сделает, причем прямо сегодня, такое неожиданное предложение… пока на дворе лето… И пока она изнывает от страсти.

А все те проблемы, что касались конкретного дела, ради которого он и прибыл сюда, Филиппа Кузьмича абсолютно не «колыхали», и без них диван ходил ходуном.

«Решится все… за ужином… — в последний раз подумал он о деле. — Торопиться-то некуда. Да только дурак и стал бы теперь торопиться… Основательность — наш великий лозунг!» — хмыкнул он.

— Что-то не так? — трезвым голосом спросила вдруг женщина.

— Наоборот, Танюшка, лучше и не бывает.

— Тогда почему?.. — это она услышала, очевидно, как он хмыкнул.

— А я на миг представил, как мы с тобой, где-нибудь через недельку-другую махнем на Оку. И там, в одном заветном моем месте, на берегу, в палатке, да на всю ночь… Под звездами… Выпь стонет… лягушки квакают… пароходик ночной гудит…

— Господи, — со слезами в голосе простонала женщина, — и откуда ты такой сумасшедший взялся на мою голову?..

— Поедешь? На машине, не торопясь… с остановками в березовых перелесках…

— Да хоть на край света… — всхлипнула Татьяна.

«Что ж, вот и решили мы вопрос с тобой, господин Грошев, — так же отстранение всплыла мысль у Фили. — Проиграл ты по всем статьям, сукин сын…»

Рано утром Агеев явился в «Глорию» с полным отчетом. Глаза его еще светились шальным блеском, на что и обратил, в первую очередь, внимание Александр Борисович, но сразу смущать подробными расспросами не стал.

— Развлекался? — только и спросил негромко, чтоб Алевтина — тоже ранняя пташка — не слышала. Но Филипп лишь подмигнул в ответ и достал из кармана диктофон.

— Здесь — все, — сказал уверенно. — Даже больше, чем все. Здесь — полная хана бывшему полковнику. Она мне такого нарассказывала! Только, Борисыч, надо сделать так, чтобы ее показания не выходили за наши пределы, понимаешь? Она с открытой душой рассказала. А я обещал.

— Ну, раз пообещал, значит, так и будет. А обещал-то как? Находясь при ясном рассудке и трезвой памяти?

— Нет, еще и элемент восторга присутствовал. И обоюдной благодарности, если именно эта сторона вопроса тебя особо волнует. А у меня к тебе встречная дружеская просьба: дай-ка мне коротенький, хотя бы на недельку-полторы, отпуск. Хочу отдохнуть и рыбку половить. На свободе.

— В кустах, — в тон ему вставил Турецкий, внимательно посмотрел на Агеева, слегка усмехнулся: — Я не возражаю, а с Севой мы, конечно, договоримся… Вот как только это дело следствию передадим. Но ты свою просьбу-то… yжe согласовал, там, я имею в виду?..

— Негодяй, — пробурчал Филипп. — И провидец хренов.

— Ладно, не бурчи. Давай теперь своими словами, кратко и емко, потом расшифруем кассету, почитаем, и — в архив.

И Филипп Агеев начал рассказ… А когда закончил, Турецкий только покачал задумчиво головой.

— Ну, Кузьмич, просто слов нет! И когда ж ты все успел? Ведь если сейчас судить по твоему внешнему виду, назвать твою ночь легкой я бы ни за что не решился. Можешь мне поверить, опыт-то какой-никакой есть.

— А то! — засмеялся Филипп. — Кто бы говорил! А если хочешь знать полную правду и только правду, скажу по секрету: когда переносил одну большую и усталую женщину из гостиной в спальню.

— Да ну! Там ведь, поди, километров десять, не меньше?

— Нет, я просто шел медленно… А вообще, это секрет фирмы. Знаешь, когда женщина максимально откровенна?

— Открой, Филя, секрет, век не забуду! — шутливо «возбудился» Турецкий, воровато оглянувшись на Алевтину.

— Когда ей больше ничего не надо. В прошлом.

— Покойница, что ль? — с ужасом спросил Турецкий.

— Сам дурак, — обиделся Филипп. — Когда она открывает себе совсем другой мир.

— А вот это — серьезная мысль, — Турецкий многозначительно поднял указательный палец. — Надо запомнить… Чтоб блеснуть, понимаешь? Процитировать при случае… А материал, конечно, очень интересный. Только следует вычленить то, что потребуется следствию. Или попросить ее продублировать, что ли, исключая слишком уж личные мотивы, понимаешь? На фига ей самой такая слава? А ты — большой молодец.

«Это не я, это она молодец», — хотел сказать Филипп, но промолчал. Слишком свежи еще были воспоминания об их ночном разговоре. Он не поверил своим ушам, когда услышал, как во время их недолгого ночного чаепития — надо ж было и передохнуть немного — Таня сказала: «Расскажу тебе все, как на духу, ничего не утаивая, даже если мне самой будет после этого плохо. Но я тебе верю, ты ведь не сделаешь мне больно? Выбери то, что нужно, а остальное уничтожь, — не знаю, как вы у себя это делаете. — Он решил, что невольно разбудил в женщине новое и сильное чувство и без последствий им теперь не обойтись, однако тут же увидел, что так ничего в ней не понял: — Мне с тобой очень просто и легко. Но ты не волнуйся, я ничего от тебя не потребую, привыкла обходиться собственными силами. А вот за ласку спасибо, ты мне душу возвратил. Оказывается, я все еще женщина. И не самая скверная, правда?» Еще бы!.. «На Оку! На Оку!» — пела восторженная душа Филиппа Кузьмича.

— А у вас-то что тут было? Ты ж Так и не позвонил, я ждал, а потом отключил трубку, чтоб не мешала.