Ледокол - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Рощин cтр.№ 31

— Насупленным ему положено быть по должности, — засмеялся Владимир. — А насчет пожилого — это вы хватили. Ему всего 45.

— Значит, показалось. А это кто? — повернулась женщина к мужчине, возившемуся с каким-то прибором возле закрепленных на палубе бочек.

— Артур Манугаров — руководитель спасательной экспедиции.

— О, это известная в стране личность!

— Да, вы правы. Кстати, можете его сфотографировать, если есть такое желание. И летчиков можете поснимать, правда, они все больше отдыхают в каюте и редко появляются на палубе — летать-то им предстоит не скоро.

— А вас?

— Меня не стоит, — уклончиво ответил Сафонов.

Кивнув, Людмила неуверенно спросила:

— Вы, я так понимаю, служите…

— Правильно понимаете, — опередил мужчина. — У вас ко мне, наверное, много вопросов?

— Ни одного, — сдержанно улыбнулась она.

— Тогда у меня к вам найдется вопросик. Если не возражаете.

— Не возражаю.

— Вы написали два заявления. Первое редактору, второе — нам. И очень просили освободить от этого задания. Неужели не интересно, почему вам отказали?

Люда одарила Владимира «преданным советским» взглядом:

— Если Госбезопасность решила — значит, так надо. У вас больше нет ко мне «вопросиков»?

— Пока нет.

— Тогда позвольте мне еще немного поснимать — вечером отправлять репортаж.

Он понял, что к доверительному разговору она не готова. И, вежливо улыбнувшись, отпустил собеседницу…

* * *

На «Громове» все было по-старому, кроме двух моментов.

Во-первых, Петров теперь сидел в своей каюте под замком. В основном он валялся на койке и спал. Или ел, когда Тимур четко по расписанию приносил еду. В остальное время читал книги, рассматривал семейные фотографии или бросал в стену теннисный мячик.

А во‑вторых, «Семен Семеныч» приблизился к ледоколу еще на несколько десятков метров.

Севченко все так же выходил «на люди» не чаще четырех-пяти раз в сутки. По дороге в кают-компанию он наведывался на мостик, где выслушивал короткий доклад вахтенного о состоянии дел на судне. Затем принимал пищу и отправлялся на палубу подышать свежим воздухом. Иногда он замечал какой-нибудь «косяк»: пыль на перилах, грязные ступени трапа или лежащую поперек коридора собаку. В этих случаях он беззвучно матерился и топал дальше, понимая, что продолжать «закручивать гайки» бессмысленно…

Вертолетная площадка оставалась единственным местом на палубе, где постоянно теплилась какая-то жизнь. Кукушкин ежедневно по два-три часа проводил возле вертолета в поисках неисправности, из-за которой не запускался проклятый правый двигатель.

Отчасти этому рвению способствовали недавний нагоняй от капитана и угрызения совести за устроенную при посадке аварию. Отчасти он занимался починкой по той простой причине, что не мог отыскать себе другого подходящего дела. В каюте он добросовестно изучал формуляры и схемы, потом поднимался на площадку, включал тепловую пушку, засовывал брезентовый рукав в нутро своего Ми-2 и около часа отогревал его. За это время с кем-то из добровольных помощников приносил из теплого помещения два аккумулятора, устанавливал их в носовой отсек. Затем лез по стремянке под открытый капот, копался в проводке, проверял уровень масла. Ну, а венцом этого трудового подвига была попытка запуска, которая раз за разом завершалась неудачей.

Чаще других ему на помощь приходили полярник Беляев и боцман Цимбалистый. Беляев все равно маялся от тоски и безделья, а боцманом руководило простое человеческое сострадание. Потому как на бедного Кукушкина порой было больно смотреть.

Второй помощник Банник, заступив на вахту, первым делом подходил к настенному календарю с изображением Аллы Пугачевой и зачеркивал прошедший день. В общей сложности их накопилось три с половиной месяца. Затем он снимал показания метеорологических приборов, выяснял точные координаты судна и делал соответствующие записи в вахтенный журнал. После сооружал подобие чая, усаживался с кружкой в капитанское кресло, шевелил усами и подолгу смотрел вдаль…

* * *

Утро этого дня ничем не отличалось от десятков других, проведенных командой на дрейфующем судне.

Часов в десять Кукушкин по обыкновению явился на площадку, деловито обошел воздушное судно, постукивая носком теплого ботинка по колесам, похлопывая ладонью по фюзеляжу, а заодно проверяя целостность остекления кабины.

Затем последовал обязательный часовой прогрев тепловой пушкой моторного отсека и салона. Без данного мероприятия загустевшее масло редуктора не позволяло вращаться шестерням и оси несущего винта, а в вымороженной кабине «жестяной банки» невозможно было находиться более десяти минут.

Пока «пушка» гудела внизу, подавая по брезентовому рукаву в кабину разогретый воздух, пилот разобрался с аккумуляторами, потом вскарабкался по стремянке под капот и принялся в сотый раз осматривать правый двигатель…

Разумеется, ничего нового он не увидел.

Все подтеки выбитого масла были давно устранены. Уровень вновь залитого — в норме. Жгуты электрических проводов накрепко присоединены фиксируемыми разъемами. Топливо— и маслопроводы — в порядке. Контровочная проволока, отвечающая за надежность резьбовых соединений, цела.

— Чего ж тебе еще не хватает, сволочь? — простонал Михаил, спрыгивая вниз и захлопывая капот.

Выключив «пушку» и вынув из кабины рукав, он устроился в пилотском кресле. Руки машинально пробежали по тумблерам и кнопкам, включая питание, автоматы защиты сети, электрические преобразователи, противопожарную систему, топливный насос…

Наконец, все было подготовлено к запуску.

Выполнив холодную прокрутку, авиатор нажал на большую черную кнопку и пустил секундомер.

Набирая обороты, завизжал стартер-генератор. Лопасти медленно поползли по кругу.

На заданной секунде он открыл «стоп-кран», после чего в камере сгорания правого двигателя должна была воспламениться топливно-воздушная смесь.

Но ничего не произошло. Как вчера, как неделю или месяц назад.

Прекратив неудавшийся запуск, Кукушкин уронил голову и уперся лбом в приборную доску.

Просидев так пару минут и ощутив, как холод пробирается под одежду, он выбрался из кабины и со злостью захлопнул дверь.

— Как же меня все достало! Так сегодня крепко уснул в каюте! Спал бы и спал себе… Так нет же, черт побери, — проснулся!..

* * *

Спустя некоторое время находившийся на мостике Банник заметил за бортом судна странную картину. Нахмурившись, он поднял бинокль…

С высоты рулевой рубки было отлично видно, как в северо-западном направлении от «Громова» решительно шагает Кукушкин. За ним бежали несколько членов команды. Кто-то из них скользил по льду, падал, поднимался и снова бежал…