Летающий джаз - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 75

Cтраница 75

«Ох ты, мать твою!..» — мысленно возмутился Козыкин и снова глянул на молодого американского лейтенанта.

Это был крепкий парень с черным, как смоль, чубом под летной фуражкой, и такими же черными живыми глазами. Под бежевой летной курткой с отложным воротником была белая рубашка и бежевый, в тон куртки, галстук, а на груди, чуть выше накладных карманов — медаль и небольшой красивый крест.

— Кто писал ему это заявление? — спросил Козыкин у переводчицы капитана Орловой.

Она перевела:

— Who did wrote that letter?

— Кто писал — не имеет значения, — по-английски ответил ей Ричард, помня, что русский кинооператор Борис Заточный просил не называть его.

— Но он не мог это сам написать, — настаивал Козыкин.

— Но вы не могли это сами написать, — сказала Ричарду переводчица.

— Sure, конечно, — ответил ей Ричард. — Но у нас есть летчики, которые родились в России. Они мне помогли.

— А если он женится на этой Оксане, где они будут жить? — спросил Козыкин. — В Полтаве или в Америке?

— Конечно, в Америке, — через переводчицу ответил Ричард.

— То есть, вы ее увезете?

— Да, сэр, у меня дом в Чикаго.

— Понятно. Эта ваша Оксана — дочка Марии Журко, поварихи из штаба ОБОН? Так?

— Да, сэр, ее мать зовут Мария.

— И она согласна, чтобы вы увезли ее дочь?

— Я не знаю, сэр. Но я могу и ее взять в Америку. Без проблем, сэр.

— Ясно… — теперь Козыкин уже наслаждался этим разговором, ему нравилось, что этот лейтенант называет его сэром. — Значит так, лейтенант. Переведите ему: по нашим законам, если девушке нет восемнадцати лет, она может выйти замуж только с разрешения родителей. То есть мать должна дать письменное разрешение. Дальше. Насколько я знаю, отца у этой Оксаны нет, но слова к делу не пришьешь, нужна справка, что ее отец умер. Кроме того, нужны характеристики из школы и комсомольской организации.

Когда переводчица перевела все это, Ричард захлопал ресницами:

— Reference? Мне не нужна характеристика! Я люблю ее без reference!

— Это не для вас, — вежливо объяснил Козыкин, с трудом сдерживая хохот. — Это для нас и партийного комитета. Мы должны убедиться, что выпустим в Америку не какую-то шлюху, а морально устойчивую комсомолку, преданную делу нашей великой партии. Между прочим, они уже спали?

— Вы хотите, чтобы я это тоже перевела? — удивилась капитан Орлова.

— Конечно. Пусть принесет справку, что она девственница. Мы же не можем отправить к нашим союзникам поблядушку, которая спит с каждым пролетающим иностранцем.

Хотя после года своей работы в Москве Ричард уже почти все понимал по-русски, он дождался конца перевода и только потом встал:

— Спасибо, комрад майор. Я вас понял. Но я ее все равно увезу. Гуд бай! — И вышел из кабинета.

— А вот это фуюшки! — сказал ему вслед майор Козыкин и включил радиоточку.

Голос Левитана победно сообщал:

— Двадцать третьего июня наши войска, наступающие северо-западнее Витебска, прорвали сильно укрепленную оборону противника протяжением тридцать километров по фронту и продвинулись в глубину от двенадцати до пятнадцати километров, заняв при этом более ста населенных пунктов… Враг несет огромные потери. Немецкие траншеи и места боев завалены трупами гитлеровцев, разбитым вооружением и техникой… На Могилевском направлении наши войска, перейдя в наступление, форсировали реку Проня…

— Пресвятая Владычице Богородице! К Тебе прибегаем, Заступница наша!.. Наипаче же молим Тя: помози новопреставленным рабам Твоим прейти страшный и неведомый путь… Силою Твоею отжени от движимых страхом душ их страшныя силы темных духов, свободи их от истязания воздушных мытарей…

Голос у худенького старика священника был глухой, хриповатый, простуженный, но молитва его словно окутывала невысокий холмик над общей могилой американских и советских военнослужащих, погибших в ту роковую ночь.

— Буди им, о Всемилостивая Госпоже Богородице, заступницею и защитницею от воздушного князя тьмы, мучителя и страшных путей стоятеля, молим Тя, Пресвятая Богородице, ризою Твоею честною защити их, да тако безбоязненно и невозбранно прейдут от земли на небо…

Могила была вырыта недалеко от монумента Славы в Корпусном саду, у его южной ограды, среди кустов сирени и цветущих лип. Школьников, Заточный и несколько американских корреспондентов и офицеров с ручными кинокамерами снимали, как сотни русских и подражающих им американцев, не знающих ритуала возложения цветов на могилы усопших, принесли к этой могиле венки, а два взвода солдат в парадной форме ждали конца молитвы для прощальной церемонии и салюта.

— Молим Тя, Заступнице наша, заступи за рабов Твоих Матерним Твоим у Господа дерзновением…

Чуть в стороне стояли майор Козыкин и полковник Уфимцев, при всех их личных разногласиях у них были и общие задачи — упреждение слишком тесных русско-американских контактов, ведь ничто так не сплачивает людей, как горе и потери близких…

— Помози им, имущим судитися еще прежде онаго Страшного судилища, помози оправдаться пред Богом, яко Творцем неба и земли, и умоли Единороднаго Сына Твоего, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, да упокоит усопших в недрах Авраама с праведными и всеми святыми. Аминь.

Следом за православным священником такую же, но по-английски, молитву произнес американский капеллан в форме капитана ВВС…

Но Мария слабо вникала в происходящее. Ей казалось, что она уже с ним, со Стивеном, и откуда-то сверху, словно внемую или вглухую, воспринимает и само погребение, и речи генералов Перминова и Кесслера, и церемонное сложение американского флага, и даже ружейные выстрелы прощального салюта. Какое-то онемение чувств и души тягостным ступором вошло в ее тело, и Оксане с Ричардом пришлось под руки вывести ее из Корпусного сада к «виллису», на котором Ричард повез их домой, в Лавчанский тупик.

Отъезжая, все трое не заметили, как за ними вышел из Корпусного сада майор Виктор Козыкин и долго смотрел им вслед.

Да, даже жестокий полтавский урок не пошел впрок Авереллу Гарриману, генералу Джону Дину, командующему ВВС США в Европе Карлу Спаатсу и президенту США Франклину Рузвельту. Когда из сегодняшнего 2016 года смотришь на события тех дней, только диву даешься: эти люди были слепыми? Глупыми?