Секреты - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Пирс cтр.№ 31

Они услышали о Керлью-коттедж лишь за два дня до возвращения домой, и Фрэнк захотел его даже еще до того, как увидел. Хонор пыталась его отговорить, аргументируя тем, что от коттеджа далеко идти до Рая, вода поступала из насоса снаружи и коттедж почти разваливался. Но Фрэнк и слушать не хотел: аренда была недорогой, ему очень понравился дом и он был полон решимости получить его.

«Нам нужно иметь свой собственный маленький мир, — сказал он, и его голубые глаза засверкали от возбуждения. — В Танбридж-Уэлсе все принадлежит отцу. Это его лавка, его квартира, его клиенты. Мы донашиваем его жизнь, как старую одежду. Но я мог бы справиться с этим, если бы нам было где время от времени укрыться».

С такой формулировкой Хонор не могла не согласиться. Она подумала, что будет здорово проводить отпуск в этом диком месте — они могут взять велосипеды и исследовать местность, купаться в море, топать по болотам, уходя на много миль. Это будет чудесно для Роуз, когда она подрастет, потому что возле лавки не было сада, где она могла бы играть. Хонор также была в восторге от идеи превратить полуразвалившийся коттедж в настоящий маленький домик.

* * *

Хонор улыбнулась, вспомнив первый отпуск, который они провели в коттедже. Они были словно пара детей, играющих в домик, когда Фрэнк белил стены, а она вешала дешевые полосатые бумажные занавески на окна. После полудня они каждый день водили Роуз гулять и наполняли мешки сухими ветками, чтобы топить печь по ночам. У них тогда почти не было мебели — только дешевая кровать, купленная в Рае, стол и два стула, и они вешали свою одежду на гвозди. Они обычно ложились спать с широко раскрытыми окнами, слушая пение болотных птиц, во множестве водившихся в здешних местах. Они слышали, как море плещется о гальку и ветер шелестит в кустах можжевельника.

Это было самое счастливое время — столько было радости и смеха! Они научились готовить на открытом огне, чинить обшивку на стенах коттеджа и попытались посадить сад на земле, которая была бесплодной и каменистой. В жаркие дни они снимали с Роуз одежду и позволяли ей играть в ванночке с водой, пока Фрэнк рисовал маслом, а Хонор сидела на солнце и читала.

Следующим летом они купили два велосипеда, и Фрэнк прикрепил на раму маленькое седло для Роуз. Они обычно ездили вниз через Рай до Кэмбер-Сандз, иногда доезжая до самого Лида, где покупали мороженое, прежде чем возвращаться домой.

Потом, после краха бизнеса, Хонор часто упрекала себя. Если бы она вмешалась и помогала Фрэнку в лавке, вместо того чтобы поощрять их поездки в Рай каждый раз, когда он выглядел смертельно уставшим, возможно, этого не случилось бы. И все же Фрэнк настаивал, что виноват в этом он сам.

Он заявлял, что лавка процветала в руках отца, потому что Седрик Харрис любил свое дело. У него была деловая жилка, а умение льстить и угождать мелким аристократам, живущим вокруг Танбридж-Уэлса, помогало сохранить их своими клиентами. Фрэнк был не из того теста, он не мог льстить людям просто для того, чтобы они дали ему недельный заказ. Он не гордился тем, что у него было двадцать разных разновидностей печенья или десять сортов чая. Его раздражало, что клиенты считали его своей собственностью.

Фрэнк признался незадолго до смерти, что он намеренно запускал лавку, потому что ужасно боялся, что они кончат, как их родители — трезво, но узко мыслящие люди, которые ходили в церковь каждое воскресенье и соблюдали этикет своего класса. Он сказал, что хочет страсти, опасности, чтобы знать, что он действительно живет.

Хонор улыбалась по поводу страсти — ее не остановили даже трудности. Фрэнк также испытал на войне, что такое опасность, и она считала, что они в полной мере ощутили, что такое жизнь, когда им было так холодно, что приходилось находиться в коттедже в пальто, и когда они почти голодали. Но если бы она знала, как все обернется, она не следовала бы за Фрэнком во всем с такой готовностью.

Седрик Харрис скончался внезапно в 1904 году, и, к великому неприятному удивлению его вдовы и двоих сыновей, он не сколотил большого состояния, как они предполагали. После выплаты долгов осталось лишь несколько сотен фунтов и семейный дом. Он завещал их Чарльзу, младшему сыну, предполагая, что тот будет заботиться о матери, лавку же он еще раньше оставил Фрэнку.

Вражда между двумя братьями прорвалась наружу почти сразу. Чарльз беспокоился, что Фрэнк, похоже, пустил отцовское дело на авось. Фрэнк просто решал все неприятные вопросы — он избегал их. Ему не нравилась критика младшего брата, поэтому он все чаще увозил Хонор и Роуз в коттедж. В этот период пожилой владелец коттеджа предложил им приобрести его по номинальной стоимости, поэтому Фрэнк купил коттедж и с еще большим энтузиазмом и все чаще ездил туда.

Чем дольше он отсутствовал, тем хуже шли дела. Один за другим самые богатые люди в городе перестали приходить к нему, и без быстрого оборота скоропортящихся товаров приходилось много выбрасывать. Но Фрэнк и Хонор на самом деле не осознавали этого, пока не стало слишком поздно. Они были полностью поглощены своей беспечной жизнью на болотах.

Роуз было одиннадцать, когда лавка в конце концов прогорела. Однажды утром Фрэнк пришел и столкнулся с ожидавшими его несколькими сердитыми поставщиками. Им не платили много месяцев, и они немедленно хотели получить деньги. Фрэнк уплатил им, но не смог убедить их давать ему дальше товары в кредит.

Несмотря на халатность Фрэнка, лавка выживала в течение восьми лет, но как только пошла молва, что у него проблемы, потребовалось всего несколько недель, чтобы полностью обанкротиться.

Даже сейчас, спустя девятнадцать лет, Хонор все еще помнила, какой у Фрэнка был вид, когда он поднялся к ней наверх, после того как закрыл дверь лавки навсегда. Ему тогда было тридцать пять лет, но он был по-прежнему стройным мальчишкой, как в тот день, когда они поженились. «Не имеет значения, — сказал он, и его лицо расплылось в широкой улыбке. — Мы продадим здание и уедем жить в Керлью-коттедж навсегда».

Он заставил ее поверить в то, что это будет раем и что они смогут жить на проценты с капитала, вырученного от продажи здания. Он намеревался продавать свои картины, и они разводили бы кур и выращивали овощи. Все должно быть отлично.

Хонор глубоко вздохнула. В те времена она была такой же наивной, как Фрэнк. Она не задумывалась о том, как они будут жить зимой на болоте и что Роуз придется уйти из старой школы и потерять друзей. Ей не пришло в голову, что ее собственные родители будут рассматривать внезапный отъезд единственной дочери из Танбридж-Уэлса как факт, что она их бросила. Она также не знала, что значит быть по-настоящему бедными, пока их капитал не истощился.

И она не знала, что всего через два года Англия будет воевать с Германией и Фрэнк вступит в армию. Если бы в тот день, когда они окончательно закрыли лавку, кто-то сказал ей, что через шесть лет она будет желать смерти, не выдерживая ежедневной борьбы за выживание, она бы над ним посмеялась.

Пока Хонор ворошила прошлое, свеча догорела. Ей было больно воскрешать воспоминания, думать, как бы они хорошо жили, если бы не гонялись за своими мечтами. Если бы Фрэнк следил за делами в лавке, он мог бы избежать армии, и тогда, вероятно, был бы все еще жив. Если бы они оставались в Танбридж-Уэлсе, возможно, Роуз тоже стала бы другой.