Пятнадцать жизней Гарри Огаста - читать онлайн книгу. Автор: Клэр Норт cтр.№ 43

– Ваши документы, товарищ! – громко произнес он не терпящим возражений голосом, в котором, как мне показалось, прозвучало нечто большее, чем рутинная строгость.

Решившись на выполнение самоубийственной миссии, я заранее пообещал себе, что в любых ситуациях буду стараться держаться с достоинством. Поэтому, выйдя из машины, вплотную приблизился к охраннику и сказал:

– Ко мне надо обращаться «товарищ капитан».

Охранник с удивленным лицом встал по стойке смирно – видимо, это была инстинктивная реакция, выработавшаяся у него в результате долгой муштры. Я по опыту знал, что запугивание дает наилучшие результаты, если вести себя без грубости, но при этом держаться уверенно, а говорить негромко и спокойно.

– Где ваш командир? – спросил я. – Он ждет меня. Вам понятно?

– Так точно, товарищ капитан! – пролаял охранник. – Но я должен проверить ваши документы.

– Я Михаил Камин, из госбезопасности.

– Я обязан посмотреть ваши бу…

– Нет, – мягко прервал я охранника. – Вы должны проверять документы у крестьян, доставляющих зерно, у сержантов и офицеров – словом, у всех, кто проходит или проезжает через эти ворота. Но не у меня. Моих документов тебе лучше не видеть, сынок. Потому что это документы человека, которого здесь нет. Меня здесь сейчас нет, понятно? Потому что если бы я был здесь, у тебя, черт побери, возникли бы большие проблемы.

Мальчишка дрожал словно в лихорадке: он понимал, что оказался между двух огней. С одной стороны, ему грозила кара за невыполнение приказа своего начальства, с другой стороны – кара за неподчинение мне, суровость которой он даже не мог оценить, поскольку не знал, кто я такой. Похоже, пора было приступать к решительным действиям.

– Это хорошо, что ты добросовестно выполняешь свой долг, сынок, – сказал я, подавляя желание покровительственным жестом потрепать парня по плечу. – Но позволь тебе напомнить, что твой долг, помимо прочего, состоит в том, чтобы беспрекословно подчиняться представителям высшего командования. Поэтому будет лучше, если ты проводишь меня к своему командиру, чтобы я не стоял здесь на холоде, рискуя напрочь отморозить яйца в вашей глуши. Ну что скажешь?

Трудно сказать, что сработало в большей степени – оказанное мной на молодого охранника психологическое давление или неожиданно произнесенное грубое слово. Разумеется, часовой знал, что объявлена тревога и что экстренно разыскивается некий человек. Но как раз в этой ситуации появление на контрольно-пропускном пункте офицера госбезопасности, которому необходимо было срочно переговорить с командиром расквартированной в поселении части, казалось вполне вероятным и легко объяснимым. Видимо, мой собеседник рассудил, что человек, желающий встретиться с командиром, вряд ли мог оказаться иностранным агентом. Впрочем, возможно, он вообще не рассуждал.

– Пойдемте со мной, товарищ капитан! – сказал он, взял под козырек и, повернувшись кругом, повел меня внутрь периметра.

Однажды мне довелось жить в поселении, похожем на Петрок-112. Это было в Израиле. Проведя перед этим добрых сто двадцать лет в почти беспрерывных пьянках и оргиях, я вдруг решил стать праведником, в поте лица занимающимся сельскохозяйственным трудом. По иронии судьбы отправиться в Землю обетованную меня надоумила любительница сладкой жизни Акинлей – та самая, которая неодобрительно отзывалась по поводу моего намерения убить Ричарда Лисла. Она в то время – а это был 1971 год – жила в Гонконге. Мне тогда было пятьдесят два года, и я всерьез раздумывал над тем, не начать ли мне употреблять героин.

– Вы хоть понимаете, какой вы счастливец? – спросила она, лежа в шезлонге под звездным небом и наблюдая за тем, как ее служанка, бесшумно ступая, готовит шприцы для инъекций. – Вы можете делать со своим телом все что угодно. Вы можете умереть от счастья, а потом родиться снова!

– Надеюсь, они чистые? – спросил я, с подозрением глядя на шприцы, лежащие на серебряном подносике.

– Господи, Гарри, какая вам разница? Ну да, они чистые. Мне их доставил Хонг – парень, который работает на китайскую мафию.

– Как вы с ним познакомились?

– Обыкновенно. – Акинлей пожала плечами. – Парни из триад здесь контролируют все рестораны и прочие увеселительные заведения. Если у вас есть деньги и если вы достаточно общительны, вы волей-неволей знакомитесь с большим количеством людей.

Соскользнув с шезлонга, Акинлей засучила мне рукав и хихикнула, глядя, как на моей перетянутой резиновым жгутом руке вздуваются вены. Затем взяла с подносика один из шприцев, наполненный янтарного цвета жидкостью. Вероятно, в этот момент на моем лице появилось выражение беспокойства, потому что моя знакомая игриво шлепнула меня ладонью по предплечью.

– Только не говорите мне, Гарри, что вы никогда раньше этого не делали, – промурлыкала она.

– К тому времени, когда у меня появились деньги и много свободного времени, я привык думать, что употребление наркотиков – крайне вредная привычка, – твердо сказал я.

– Не следует всерьез относиться к тому, что говорят простые смертные, – заявила Акинлей. – Мы сделаны из другого теста.

Она сделала укол очень удачно – я почти ничего не почувствовал.

Ощущения, которые испытывают наркоманы, называют эйфорией. Со временем я пришел к выводу, что это совершенно пустое, ничего не выражающее слово. Впрочем, трудно, практически невозможно найти точное определение бесконечному, ни с чем не сравнимому счастью, чувству полной, ничем не стесненной свободы. Поэтому слово «эйфория» можно принять как рабочий термин, который лишь обозначает состояние наркотического опьянения, но не отражает никаких его особенностей.

Я почувствовал, как мои руки и ноги наливаются тяжестью, как у меня сохнет во рту, но никакого дискомфорта при этом не ощутил. Все это уже не имело для меня никакого значения. Я вдруг понял, что могу преобразить существующий мир, сделать его лучше. Я видел, как Акинлей сделала укол себе, а потом и служанке, которая вскоре после этого положила голову хозяйке на колени, словно ласковая кошка. Мне захотелось рассказать им, что мне пришла в голову замечательная идея, что моему уму открылась суть всего сущего, но я понял, что вряд ли смогу им что-то растолковать.

Опиаты подавляют сексуальное влечение, но я почувствовал, что Акинлей поцеловала меня. Мы уже не были молодыми любовниками, но это не имело никакого значения – наша любовь представляла собой нечто такое, что было так же трудно объяснить или описать, как состояние эйфории. Служанка начала танцевать, и вскоре мы с Акинлей присоединились к ней. Через какое-то время служанка, продолжая кружиться в танце, оказалась на носу яхты. Мои ноги были словно налиты свинцом, поэтому я последовал за ней ползком. Акинлей, подойдя к девушке, поцеловала ее в шею и стала шептать ей что-то на ухо. Служанка рассмеялась, затем перелезла через бортовое ограждение и головой вниз бросилась в воду.

Ее тело прибило волнами к берегу два дня спустя. Полиция пришла к выводу, что девушка покончила с собой.